И было нам счастье. И было нам «Еврейское счастье», и оно продолжается, поскольку новый цикл Познера–Урганта еще не закончился. Общее же зрительское счастье заключается в том, что премьеры на нашем оскудевшем ТВ в новогодние каникулы можно теперь отнести к разряду новогодних чудес. И вот такое чудо и явил сразу после праздника Первый канал.
Владимир Познер и Иван Ургант поехали за «Еврейским счастьем» в Израиль. Прежде они совершали свои путешествия по странам, хорошо им знакомым, — Америке, Франции, Германии, Италии, Великобритании. И не просто совершали путешествия, а открывали российскому зрителю СВОЮ Америку, СВОЮ Францию, СВОЮ Италию, рассказывали, что им в каждой из этих стран любо, а что — не слишком, вникали в местный колорит и менталитет, с наслаждением дегустировали национальную кухню, знакомились сами и знакомили публику с традициями и обычаями.
Израиль Познер и Ургант открывают сами и пытаются понять и постигнуть на наших глазах. Для них это поначалу совсем чужая и чуждая земля, образ которой мы видим в заявочных кадрах каждой серии: пустыня, камни, змеи, скорпионы и ящерицы, выползающие из-под них. И два растерянных путника с чемоданами посреди этого каменистого безмолвия. И жара! Жара!
Своего первоначального отчуждения оба ведущих и не скрывают. «Положа руку на сердце, — признается Владимир Познер, стоя у Стены Плача, — ни Тель-Авив, ни Иерусалим не вызывают во мне чувства чего-то родного… Мне непросто в этой стране… Но если от Тель-Авива я легко могу отмахнуться, то Иерусалим цепляет. В нем есть что-то магическое».
Иван Ургант тоже ощущает некоторую неловкость на фоне Стены и истово молящихся возле нее евреев, но маскирует эту неловкость привычными шутками-прибаутками. Зубоскалит, когда Познер спрашивает, что бы он попросил у Бога: «Чтобы на один день доллар опять стал стоить 34 рубля». Подкалывает коллегу, когда они, надев кипы, идут к Стене Плача в толпе ортодоксальных иудеев: «Вы боитесь евреев, Владимир Владимирович? Не бойтесь, вы уже вышли из возраста христианских младенцев». Его старший товарищ на эти шуточки почти не реагирует. Вглядываясь в пространство вокруг себя, искренне интересуется: «Вас это волнует?» «Конечно, волнует», — уже без шуток отвечает Ургант. «А меня как-то не очень», — будто поеживаясь от собственной «бесчувственности», говорит ему Познер. — Я ждал, что будут бабочки в животе, холодок внутри, но сказать, что у меня что-то в груди трепещет, — нет…»
Стоит ли говорить, что именно первая серия цикла «Еврейское счастье», целиком посвященная Иерусалиму, вызвала шквал возмущения среди израильских репатриантов из России, которые усмотрели в таком вот взгляде на священный город снобизм, высокомерие и даже элементарное невежество. Фейсбук после демонстрации первой серии наполнился гневными отповедями двум «пришельцам», посмевшим покуситься на святое. Один из пользователей написал у себя на страничке: «Иерусалим для меня всегда занимал особое место. После того как его криво, с брезгливой ухмылкой сноба, абсолютно по-дилетантски показал на всю Россию малоуважаемый мною самовлюбленный Владимир Познер, мне захотелось рассказать о своем Иерусалиме… Здесь каждый камень в буквальном смысле полит слезами надежды и кровью тех, кто дрался за него… Нельзя ничего не чувствовать, когда ты приезжаешь в Иерусалим. А если ты ничего не чувствуешь, как Познер, то хотя бы не оскорбляй своим равнодушием тех, кто покоится под этими камнями».
Немногие защитники «кощунников» отвечали на эти и подобные обвинения в их адрес известным анекдотом про еврейскую маму, которую сын просит решить, какая невеста ему больше подходит. «Какую бы ты ни выбрал, сынок, — отвечает еврейская мама, — мне ни одна из них не понравится».
А путешественники меж тем едут дальше, и по мере узнавания этой новой для себя страны, погружения в ее историю, традиции, быт, постепенно меняется и их взгляд: он теплеет, а временами даже кажется влюбленным. И вот уже Иван Ургант признается без всяких подколок: «Мне нравится. Хорошая страна!» Познер в ответ: «Я еще не решил. Пока у меня смутные чувства. Пока присматриваюсь. Страна неоднозначная, разная во всем, кроме одного: она обожаема всеми, кто в ней живет».
Камера же куда более щедра к «объекту исследования». Она сразу полюбила эти шумные пестрые улицы, улыбающихся красивых людей, невероятные краски восточных базаров, морской прибой, живописный закат.
«Что такое быть евреем?» — задает Познер вопрос жизнерадостному русскоговорящему таксисту, который везет его по Тель-Авиву. «Мы хороший народ», — отвечает тот. «То есть вы довольны, что еврей?» «Очень-очень», — с огромным чувством признается молодой человек.
А съемочная группа отправляется в кибуц, и здесь уже даже Познер теряет остатки своего скептицизма и открыто восхищается примерами преодоления невозможного. После этой серии претерпевает изрядные изменения и набор привычных представлений и самого ведущего, и, уверена, большой части зрителей о том, кто такие евреи: якобы не умеющие работать на земле, жалкие очкарики с книжками под мышкой. «Это какие-то совсем другие евреи, — делится своим открытием Познер. — Твердо знающие, чего они хотят, работающие, потеющие и воюющие, если надо, за свою землю».
Следом телевизионщики рассказывают про израильскую армию, «одну из лучших в мире». И вновь признания: «То, чему мы были свидетелями, произвело на нас сильнейшее впечатление». А показали им и нам, как готовят солдат, в каких условиях они проходят службу, чем их кормят. Один из командиров объяснил: «Если вы будете плохо обращаться с солдатами, как они тогда будут защищать страну?»
Отношение к старикам и детям — особая тема, на которой останавливаются авторы цикла. Если коротко: «Лучшего мы не видели нигде».
Разумеется, не удалось создателям «Еврейского счастья» избежать и самой острой и больной темы: многолетнего арабо-израильского конфликта, выясняя причины и перспективы которого Владимир Познер пытается быть предельно объективным, предоставляя слово разным сторонам этого конфликта и признавая за каждой из них свою правду. «Можно ли достичь согласия? — задается он вопросом и с горечью констатирует: — Нет. Вряд ли» (за эту позицию «и нашим и вашим» он, конечно, тоже получил немало упреков в соцсетях).
И все же самое интересное в цикле «Еврейское счастье» — это то, как постепенно открывается с самых разных сторон малознакомая и малопонятная большинству зрителей страна и как вовлекает она в свою ауру не только авторов, но и тех, кто сидит у телеэкранов. А еще надеюсь, что многие из них, посмотрев цикл, повторят вслед за тель-авивским таксистом: «Какой хороший народ!»
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»