«По данным следствия, именно Ходорковский, являясь акционером и председателем правления нефтяной компании ЮКОС, поручил подчиненным ему сотрудникам компании Невзлину и Пичугину, а также другим лицам убийство Петухова и Рыбина, чья служебная деятельность противоречила интересам ЮКОСа. Причем для следствия совершенно очевидно, что эти преступления совершались с корыстными мотивами», — сказал официальный представитель СК Владимир Маркин. И фактически вместо суда определил меру наказания: «Если суду представят убедительные доказательства, что Ходорковский заказывал или организовывал данные преступления, то и ему будет назначено наказание в виде пожизненного лишения свободы». И Ходорковского объявляют в розыск.

Таким образом, дурная бесконечность под названием «дело ЮКОСа» продолжается. В связи с чем у тех, кто следит за событиями с 2003 года, не может не возникнуть вопроса: а почему СК активизировался только сейчас, когда Ходорковский оказался вне досягаемости правоохранительных структур? Ответ двухчастный: все годы, пока экс-глава ЮКОСа находился за решеткой, предъявить ему в публичном процессе было просто нечего, а вот на суде с пустой скамьей подсудимых и без адвокатов можно устроить любое представление — это во-первых. Из чего вытекает во-вторых: третье дело Ходорковского затеяно в большей степени для условного НТВ, которое будет успешно бороться с новым врагом, чтобы минимизировать влияние основателя «Открытой России» на умы сограждан, дискредитировать его в глазах обывателя и сделать затруднительным финансирование любых его проектов в России. Ведь никаких правовых последствий, даже если состоится суд, ни для кого не последует.

В том, что за всей этой шумихой стоит лишь политика без какой-либо правовой основы, можно убедиться, вспомнив хронологию событий. Выйдя из заключения, Ходорковский уехал за границу и тут же активно включился в общественно-политический процесс: восстановил деятельность «Открытой России», начал проявлять интерес к независимым российским интернет-СМИ, выступил с рядом жестких заявлений и стал сотрудничать с либеральной оппозицией. Центральное телевидение отреагировало пусть и не сразу, но стандартно: очередной «разоблачительной» видеоподделкой, для которой — и это было видно даже не особо искушенным зрителям — не хватало фактурного материала, то есть кровь в обывательских жилах не стыла, и образ Ходорковского как самого главного «врага России» взамен умершего Березовского не очень складывался.

30 июня 2015 года о «вновь открывшихся обстоятельствах» в давно покрывшемся мхом и лишайником деле под номером 18/35-03 — об убийстве мэра Петухова — общественности сообщил официальный представитель СК Владимир Маркин: мол, есть большие основания полагать, что к убийству причастен сам Михаил Ходорковский, а не только осужденный пожизненно его сотрудник Пичугин и осужденный заочно партнер экс-главы ЮКОСа Невзлин. Где эти «основания» гуляли 17 лет, раз по этому делу состоялось уже два процесса, и куда смотрели следователи, позволившие Ходорковскому покинуть Россию, в СК не уточнили.

Очевидно, это был сигнал Ходорковскому — успокоиться, и намек не только ему, но и бывшим акционерам ЮКОСа, которые развили бурную деятельность в европейских судах с многомиллионными исками к России и преуспели в этом. Однако ни Ходорковский, ни акционеры не успокоились.

4 августа 2015 года к 83-летнему отцу Ходорковского Борису Моисеевичу постучались сотрудники Следственного комитета. Из повестки следовало, что он вызван на допрос следователем Юрием Буртовым, который в свое время возглавлял следственную группу по делу Пичугина и Невзлина и выступал в передачах журналиста Караулова, «разоблачая» последних (к слову, еще до передачи дела в суд), в качестве свидетеля.

6 августа 2015 года Ходорковский-старший пошел на допрос — иначе не отстанут. Допрос длился свыше двух часов. Борису Моисеевичу предложили дать подписку о неразглашении, от чего он отказался, как отказался отвечать и на большинство вопросов, пользуясь 51-й статьей Конституции, тем более и говорить об убийстве мэра Нефтеюганска свидетелю, никогда не работавшему ни в ЮКОСе, ни в этом сибирском городе, было абсолютно нечего.

Далее — 4 месяца тишины и молчания со стороны СК.

7 декабря 2015 года к Борису Ходорковскому неожиданно снова приходят из СК с повесткой. Теперь уже о вызове его сына на допрос 11 декабря. В качестве обвиняемого. Бумага подписана тем же старшим следователем по особо важным делам при председателе СК РФ Юрием Буртовым. От руки на повестке приписано: «поскольку М.Б. Ходорковский находится за пределами РФ, явка невозможна». А через несколько часов после того, как Ходорковский опубликовал копию повестки в твиттере, СК прислал опять-таки его отцу «уведомление о дне предъявления обвинения». Тоже 11 декабря.

Михаил Ходорковский и его представители реагируют на все это категорично: во-первых, связывают повестку на допрос с публикацией на сайте «Открытой России» расследования об «Испанском деле», в котором, в частности, упоминается глава СК Александр Бастрыкин, во-вторых, говорят, что в каких-либо следственных действиях никто участвовать не собирается. В-третьих, 9 декабря 2015 года из лондонского офиса «Открытой России» Ходорковский устраивает видео-пресс-конференцию для журналистов, которая транслируется в прямом эфире на сайте организации. Ходорковский выступает с рядом жестких политических заявлений.

В тот же день, 9 декабря 2015 года, скандальное прокремлевское движение «Антимайдан» обращается в прокуратуру с требованием проверить высказывания Ходорковского на экстремизм.

10 декабря 2015 года Генеральная прокуратура, будто наскипидаренная, стремительно направляет в СК материалы для проверки высказываний Ходорковского. «По причине отсутствия в стране, по его утверждению, института честных выборов и иных механизмов законной смены власти Ходорковский призвал к совершению революции как единственному и необходимому способу замены власти, указав, что им для этого уже предпринимаются определенные меры», — объявил замгенпрокурора Владимир Малиновский. Хотя Ходорковский о том и не говорил.

«Вы правду считаете экстремизмом? Мне вас жалко», — публично обратился к руководству России Ходорковский. Но Кремль все это время молчит. «Я не Маркин, Маркин не я», — так ответил «Интерфаксу» пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, добавив, что, принимая решение о помиловании Ходорковского, Путин не располагал данными, которыми сейчас руководствуются следственные органы.

Судебный процесс над Пичугиным, где среди прочих рассматривались эпизоды с Петуховым и Рыбиным, напомню, проходили при отсутствии каких-либо доказательств — если не считать приобщенную ксерокопию паспорта Ходорковского.

Про дело об убийстве мэра Нефтеюганска Владимира Петухова «Новая» последнее время писала неоднократно. Коротко напомним: мэра расстреляли из пистолета-пулемета утром 26 июня 1998 года. Следствие отрабатывало разные версии, в том числе и возможную связь между убийством и конфликтом мэра с ЮКОСом. Версия подтверждений не нашла. Следствие установило, что преступление совершили члены камышинской ОПГ Попов и Приходько, которых задержали, допросили и… отпустили, после чего оба были убиты. И вскоре дело по факту убийства Петухова прекратят. Возобновят лишь в 2003 году, когда начнутся гонения на ЮКОС. На процесс над Пичугиным следствие притащит двух неоднократно судимых за убийства, незаконный оборот оружия и наркотиков уголовников Цигельника и Решетникова, которые скажут, что убили Петухова по приказу Пичугина и Невзлина (ни слова о Ходорковском). Затем они откажутся от показаний, сообщив, что за оговор им обещали поблажки в сроках, но «кинули». Но на судьбе Пичугина это разоблачение не отразилось — его отправили в колонию «Черный дельфин» для осужденных на пожизненное. Свою вину он не признает ни по одному эпизоду.

Что касается предпринимателя Евгения Рыбина, то это самый «раскрученный» свидетель обвинения. Громкую известность ему принесло опять же участие в процессах по делу Пичугина и Невзлина. Засветился он и на втором процессе Ходорковского и Лебедева. И хотя про нефть и налоги он ничего не знал и даже прямо на процессе умудрился опровергнуть обвинение, прокуроры притащили его в суд не зря — свидетель говорил о покушениях на себя. При этом приводил в затмение сознание присутствующих.

Это был детективный рассказ о том, как в 1995—1997 годах его компания «Ист Петролиум» заключала договоры о совместной деятельности с «Томскнефтью»: «Все шло хорошо, но в 1998 году «Томскнефть» приватизировал ЮКОС, и началась вакханалия», «Ходорковский все, что только можно было, украл в «Томскнефти»!» Правда, Рыбин нигде не упоминал, что после приватизации «Томскнефти» ЮКОС отказался от услуг «Ист Петролиум». Причина: возглавляемая Рыбиным компания приносила миллиардные убытки. Рыбин тогда обратился в международный Арбитражный трибунал в Вене и вчинил ЮКОСу иск, однако большинство требований «Ист Петролиум» было отклонено. После этого решения австрийская криминальная полиция начала расследование деятельности самой «Ист Петролиум» и самого Рыбина. Речь шла об отмывании денег.

— Начались гангстерские истории: меня грабили на дорогах, закидывали в мои окна камни, взрывали мои машины, моих людей убивали. И все это делали люди Ходорковского — Пичугин и Невзлин. Мне угрожали и здесь, и в Австрии. Меня обливали грязью, подавали в суд, — говорил Рыбин в суде.

— Скажите, членами следственной бригады на вас оказывалось какое-то воздействие? — интересовалась у него прокуроры.

— Ха!.. Скорее я оказывал давление! Я был мотором для следственной бригады! Я подталкивал! Я руководил! А не мною!

Стоит заметить, что ни ФСБ, ни МВД не очень спешат брать на себя функции политического сыска и исполнителей политических репрессий. Мундир жандармской охранки примерил СК в добровольном порядке, опередив в том коллег. И вот уже несколько лет страна и мир с удивлением наблюдают за бесчисленным количеством бессмысленных следственных постановок.

Толпа следователей «расследует» дело о «краже» с забора некоей плакатной «живописи» и с этой ерундой пристает к Навальному. Другая толпа с умным видом изучает документы средневековой инквизиции, чтобы посадить Pussy Riot.

СК расследует преступления, совершенные в Англии, на Украине, разве что не в Папуа—Новой Гвинее, плюс к тому — события, произошедшие век назад.

СК срежиссировало мегасериал под названием «болотное дело» и «доснимает» все новые и новые серии — скоро уже любой человек, оказавшийся на улице в мае 2012 года, рискует оказаться на скамье подсудимых.

А дела людей, вышедших на пикеты? Сколько задействовано следователей и оперов, получающих немалые зарплаты, сколько изведено тонн макулатуры для производства всех этих фейков…

Дело о хищениях в Минобороны закончилось ничем. Кто убил Магнитского и украл из бюджета 5,4 млрд рублей, неизвестно.

На свободе заказчики и исполнители убийств Пола Хлебникова, Натальи Эстемировой, Влада Листьева, Дмитрия Холодова и еще сотни российских журналистов. Заказчик убийства Политковской неизвестен.

Теракт в Беслане, теракт в «Норд-Осте», гибель «Курска» толком не расследованы.

Следствие не может себе позволить всерьез заняться преступлениями, к которым причастны выходцы из Чечни. В менее резонансных делах, как, например, убийство спецназовца Чудакова, обнаружено такое количество «липы», что даже судьям тошно, а настоящие убийцы хихикают на свободе.

Вот это и есть «объективная истина», о которой так много говорит глава СК Александр Бастрыкин