Путевка в Сирию

Небольшая улица Котрова в центре Махачкалы плотно оцеплена со всех сторон. Полицейские уазы, зарешеченные грузовики ОМОНа, бронированные Уралы, люди в масках с автоматами. Это не очередная спецоперация. Это приближается время молитвы в мечети ан-Надирия, которая высится в середине улицы Котрова за ажурной решеткой.

Я стою у оцепления и наблюдаю, как прибывают люди. Их обыскивают, проверяют паспорта. Во дворе мечети дежурят парни спортивного телосложения, явно не прихожане. Неожиданно начинается потасовка, полицейские стреляют в воздух.

Мечеть находится на осадном положении с прошлой пятницы, когда ее фактически захватили сотрудники Духовного управления мусульман Дагестана (ДУМД) со своими сторонниками.

«Я редко хожу в эту мечеть, — рассказывает Али, очевидец событий. — Бываю пару раз в месяц, когда в центре города есть дела.

Сначала я не понял, что происходит. Полиция, оперативники в штатском… Представитель духовного управления вышел вперед и объявил, что МВД республики поставило условие взять мечеть под контроль, и теперь здесь будет новый имам, которого назначает ДУМД».

Противостояние в мечети на Котрова началось и протекает по типичному кавказскому сюжету, который распространяется все шире и шире. Сотрудники Духовного управления мусульман являются последователями суфийского течения в исламе. А большин­ство прихожан мечети на улице Котрова — салафиты. У этих течений — значительные религиозные разногласия.

«Должность имама — выборная, его должны избирать только прихожане, — продолжает Али. — Но в тот момент прихожан были единицы. Вместо них пришли совершенно незнакомые люди. Я возмутился таким самоуправством. Меня тут же окружила толпа, начала пинать, заставляя замолчать. Они просто захватили мечеть, как в 90‑е отжимали собственность».

Такие показательные действия сотрудников ДУМД и МВД республики возмутили не только прихожан мечети на улице Котрова, но и салафитскую общину республики, которая по разным данным насчитывает от 30 до 50 тысяч человек.

«Я в той мечети несколько раз в жизни был, — говорит молодой человек из Хасавюрта, — но у меня ощущение, что мне в лицо плюнули».

Надо отметить, что салафиты посещают не только мечеть на улице Котрова, но и большинство других мечетей по всей республике. Однако именно мечеть ан-Надирия для этой общины имеет особое значение. Она была построена еще в 2002 году известным лакским лидером Надыром Хачилаевым и после его смерти передана его семьей в распоряжение салафитской общине. Молиться туда ходят не только салафиты, но все те, которые по различным причинам находятся в оппозиции Духовному управлению мусульман Дагестана.

В самом факте смены имама мечети нет ничего драматического. Да и фигура нового имама Махаммадрасула Саадуева, который многие годы возглавлял центральную мечеть в Махачкале, кажется самой компромиссной. Он известный в республике религиозный деятель, которого уважают последователи различных исламских течений, в том числе и часть салафитов.

Подобная ситуация складывается не только вокруг мечети на улице Котрова. По всей республике сейчас идет массовое давление на имамов, которые по тем или иным причинам (сами причины никто не разъясняет) не устраивают власти и МВД Дагестана. Религиозным деятелям в ультимативной форме ставят условия — либо вы уходите сами, либо будет плохо.

Дагестан — сложная республика, там до сих пор уживаются различные исламские течения. После кровавого вооруженного конфликта в 2000‑х, стало ясно, что одними силовыми методами ничего не решить, власти пошли на уступки, и казалось, что религиозный мир возможен. В 2010 году при поддержке сотрудников Национального антитеррористического комитета (НАК) и тогдашнего главы республики Магомедсалама Магомедова умеренным салафитам разрешили создать свою общественную организацию «Ахлю сунна» и открыто работать с молодежью. То есть появилось легальное поле для тех людей, которые уходу в лес предпочитают мирную жизнь и работу. Между Суфийскими и салафитскими лидерами впервые за 15 лет конфликта были проведены переговоры и заключено мирное соглашение.

И это дало свои результаты, отток в лес значительно снизился, и напряженность пошла на спад. Перед Олимпиадой условия ужесточились, но та работа, которую умеренные салафитские лидеры успели провести, давала свои результаты. Сейчас в Дагестане период относительного затишья, нет терактов, и спецоперации проводятся довольно редко. «Имарат Кавказ» разгромлен, а самые радикально настроенные люди переехали жить и воевать в Сирию, террористическая активность практически сошла на нет.

И в этой ситуации дагестанские власти вдруг решили выдавливать салафитскую общину из легального поля.

Я разговаривала со знакомым эфэсбэшником, он только руками развел: «НАК не имеет к этим дейст­вием никакого отношения.Тут есть развилка — либо в Сирию, либо жить мирной жизнью. Они могут уйти в любую сторону. Ситуация идет в разрез с федеральной политикой. Вместо того чтобы ходить в свои мечети, молодежь сейчас разбредется по полуподпольным молельным домам. Радикализация начнется с новой силой. Опять кашу за­варят, а нам потом расхлебывать».

Правда, есть одна сторона, которая очень довольна происходящими событиями в Дагестане — запрещенное в России «Исламское государство». Выходцы из республики, которые сейчас воют в Сирии, уже выпустили свое обращение, где призывают молодежь, «оставить мечети, раствориться в толпе и нанести удар, когда противник будет меньше всего ожидать, как сделали наши братья в Париже».