Сирия: предыстория трагедии

В последний относительно мирный 2011 год в Сирии жили 20 миллионов 800 тысяч человек. В сентябре 2015 г. 3,9 миллиона сирийцев покинули свою страну, еще 7,6 миллиона покинули свой город или свою деревню, ища в пределах Сирии более спокойного места обитания. 300 тысяч людей погибли за 2012 — сентябрь 2015 года, 200 тысяч томятся в застенках сирийских тюрем и лагерей по воле правящего в Сирии режима Башара аль-Асада. Война не просто коснулась, война жестоко расправилась с каждой почти сирийской семьей. Трагедии такого масштаба даже Россия в Гражданскую войну 1917-1922 гг., пожалуй, не пережила. Но в чем причина этой колоссальной, по масштабам небольшой страны трагедии, есть ли надежда на её исчерпание, на восстановление мира и согласия на пропитанной кровью древней сирийской земле, земле, на которой тысячелетия листаются, как в России века?

Если народ жив, неважно, в Сирии ли, в изгнании, значит, надежда еще есть. Но чтобы наметить путь лечения, надо понимать, где истоки болезни. Они глубоки, очень глубоки, подстать самой сирийской истории. То, что происходит в последние годы и выглядит для одних, как борьба народа за свободу и демократию, для других — как борьба законной власти против террористов и инсургентов, на самом деле есть лишь очередной пароксизм полутора вековой борьбы между собой двух основных ветвей ислама — суннитов и шиитов. 26-28 июля 657 года близ селения Сифино на Евфрате, разрушенного и обезлюдевшего незадолго до того во время победоносных войн Халифата с Византией, состоялось многодневное сражение между двумя арабскими армиями — армией наместника Сирии Муавийи ибн Абу Суфьяна и армией двоюродного брата Пророка Мухаммеда и его зятя — Али ибн абу-Талиба. Кстати, место это расположено в 40 километрах от того самого города Ракка, где ныне падают русские бомбы и ракеты. Сражение завершилось безрезультатно, а шло оно за верховную власть над правоверными. Кто должен править умой — собранием всех мусульман. Сторонники Али считали, что только Али и его прямые потомки, и что халифа правоверных избирает Бог. Сторонники Муавийи были уверены, что любой достойный муж из племени Курайш — племени, к которому принадлежал Мухаммед, может быть халифом, и что халифа избирает умма. Вспоминали слова Пророка — «моя община не сойдется на ошибке». В 661 г. Али был убит. В 680 г. близ Кербелы в сражении с сыном Муавийи погиб сын Али Хусейн. Две традиции власти среди мусульман — через Али и Божественное произволение (шииты — от шии ат Али — сторонники Али) и через всех родственников Мухаммеда — курайшитов и волю уммы (сунниты — от сунна — обычай, пример поведения в данном случае — Пророка), не прекращали борьбы с тех пор. В X-XI веках это была жестокая война Фатимидских шиитских халифов Африки с Аббасидскими суннитскими халифами Сирии, Аравии и Египта, в начале XVI века — кровавое многолетнее соперничество шахиншаха Ирана Исмаила I Сефевида, провозгласившего шиитскую традицию обязательной государственной религией Ирана и османского суннитского султана и халифа Селима I Явуза (Грозного), нещадно истреблявшего шиитов. В Чалдыранской битве близ озера Ван в августе 1514 г. султан Селим одолел шахиншаха и отнял у него Ирак, восточную Анатолию и Азербайджан. Но победа была, хоть и убедительной, но не окончательной. Противоборство шиитов и суннитов продолжалось и внутри Османской империи и между османами суннитами и шиитским Ираном. Продолжается эта война и ныне. Многим еще памятна война между иракским диктатором Саддамом Хусейном и вождём иранской джомхурии аятоллой Хомейни (1980-1988). Шиитский по большинству населения, но суннитский по правящей верхушке Ирак восемь лет сражался со ставшим после Исламской революции воинственно шиитским Ираном. Война закончилась перемирием и восстановлением status quo ante bellum, но на полях сражений осталось полтора миллиона погибших. Несравненно больше было искалеченных, отравленных газами, лишенных крова и имущества. Сирия, граждане которой преимущественно исповедуют суннизм, была на стороне Ирана в той войне.

Но почему же такое ожесточение полтора тысячелетия разделяет две ветви Ислама, последователи которых равно чтут и Пророка Мухаммеда и священный Коран?

Внешне спор идет о власти. Сторонники Али говорят, что последний праведный вождь общины, они их называют имамами, 12-й имам — Мухаммед Аль-Махди ибн аль Ханафийа, пятилетним ребенком был скрыт от всех в 873 г. и, и он до сих пор пребывает в потаенном убежище, но он еще придет явно. Незримое общение с ним и есть то, что позволяет общине шиитов жить и управляет общиной.

На этом принципе основано современное иранское государство. Политически -демократия, с выборами президента и меджлиса, но над этой демократией стоит верховный правитель — рахбар, который общается со скрытым имамом и который выносит решения — фетвы, обязательные для президента страны, для меджлиса, от имени Мухаммеда аль-Махди. Вот этот 12-й имам в шиизме — непререкаемая величина. Он, а соответственно и рахбар, обладают непогрешимостью (ишмах). Сейчас рахбаром Ирана является Али Хосейни Хаменеи (с 4 июня 1989 г.). Рахбара избирает (и, если надо, смещает) совет из 86 муджтахидов — признанных народом людей, имеющих таинственное общение со скрытым двенадцатым имамом.

Итак, шиизм и суннизм — два разных мировидения. Суннитское мировидение в целом (хотя есть исключения в суфийских орденах), очень прагматично и позитивно. Оно сходно по отношению к человеку с лютеранством в христианстве. Любой образованный человек может толковать Коран, любой человек может высказывать свое мнение по тому, кого выбрать халифом.

Шииты же воспринимают мир как тайну, которая не может быть открыта любому, которую сам Бог открывает только избранным. Идея о том, что люди различны по степени откровения, она очень сильна в шиизме. Есть вожди и есть народ. Вожди не те, кто выдвинулся деньгами или хитростью, родовой знатностью, нет, вожди — это те, кто слышит голос скрытого имама, вожди те, кто имеют видение тайного света, который исходит от него. Они должны управлять правоверными. Халифы, управлявшие умой после Мухаммеда, даже те, кого сунниты именуют праведными — Абу Бакр, Омар и Отман — для большинства шиитов они — узурпаторы и самозванцы. Тем более узурпаторами являются для них все халифы суннитов после Али, вплоть до нынешнего, и многими суннитами не признаваемого вождя ИГИЛ — Абу-Бакра аль Багдади. Так что, раскол глубок.

Разумеется, на уровне мистиков и суннитских, и шиитских никакой вражды друг к другу нет. Мистики понимают, что пути разные, веры разные, но они видят одни высшие ценности, одни цели и, в общем-то, уважают друг друга: «Кто — отшельник, кто мусульманин, кто шиит — почитатель имамов, но все они принадлежат к одному племени, племени людей» — гласит древняя поговорка Востока.

Но политики — всегда политики. И сила политика заключается в том, чтобы каким-то образом рекрутировать, как сейчас любят говорить политологи, себе сторонников. Конечно, это могут быть родственники, но их мало; это могут быть вассалы, но и их мало; нужны какие-то большие совокупности. Какие это совокупности? В первую очередь, конечно, религиозные. Потом появились национальные общности, этнические, расовые, социальные, классовые. Но эти разделения стали значимыми намного позже, в лучшем случае в конце XVIII века. А религиозные разделения весьма древние. Столкнуть адептов разных традиций, разделить их по принципу — свой-чужой, сверх-человек-недочеловек, праведный-неправедный, ангел-свинья — для политика — милое дело. Тогда при некотором умении и даре за тобой пойдут миллионы совершенно незнакомых тебе лично людей.

Тем более религиозные общности — это самое сильное, это то, что обнимает человека целиком. Когда призывают людей объединяться на уровне социальном или классовом, или национальном, тогда многое в религии противоречит этим призывам. Для мусульман это вообще, в общем-то, невозможная вещь, потому что все, что не в Боге — это уклонение, это ширк, это ересь. И национализм, и социализм — это ересь для правоверного мусульманина, да, по большому счету, и для христианина.

И еще одно. Все движения, кроме религиозных, не обнимают человека целиком и не дают ему вечности. Да, здесь ты решаешь какие-то национальные проблемы, социальные проблемы, а как же с вечностью? Обычно все эти националистические и социалистические движения в плохих отношениях с религией, и, значит, с вечностью. И поэтому эти движения оказались сравнительно слабыми. Два века, помутив мир, забрав свою жатву в виде десятков, если не сотен миллионов жизней, погибших и пострадавших людей, они, в общем, более-менее сейчас ослабли. А на их место пришла опять извечная религиозная идентификация как главная политическая сила для рекрутирования сторонников. В этом смысле можно сказать, что 11 сентября 2001 г., когда были обрушены нью-йоркские небоскребы, это начало новой старой эры. Той новой старой эры, когда вновь религия явно и властно для всех стала доминирующим фактором политического процесса, и об этом все заговорили.

И полутора тысячелетняя распря шиитов и суннитов тоже сбросила свои модные идеологические покрывала и предстала в первозданном облике конфликта, в котором вожди используют религиозную идентификацию людей, как главное средство политического рекрутирования. И хотя соотношение суннитов и шиитов в мире совсем не равное — суннитов среди мусульман 83%, а шиитов, соответственно, около 17%, на Переднем Востоке их силы сравнимы — огромный мощный Иран, бóльшая часть Ирака (2/3 населения примерно, это шииты), Азербайджан, Бахрейн, Йемен, большие группы шиитов в Ливане, меньше в Сирии. В Афганистане и в Саудовской Аравии около 15% населения шииты.

Во второй половине XIX — начале ХХ века светский национализм, окрепший в Европе, начал вместе с европейским образованием распространяться и в мусульманских странах. В 1908 г. в Османской Империи произошла революция. Суннитский султанский режим был лишен реальной власти, а у кормила государственного корабля встали младо-турки, объявившие иттихат ве теракки — единение и прогресс для всех народов и всех религий Османской империи — это было последнее слово тогдашней политической мысли Европы — гражданский национализм, соединяющий многие этносы и вероисповеданья в единую гражданскую нацию. Особенно популярен он был в Германской империи Бисмарка, где протестанты жили вместе с католиками, поляки и датчане вместе с немцами.

В Османской империи движение младотурок вызвало огромный энтузиазм у практически всех религиозные и национальных меньшинств, в том числе и среди шиитов. Они ощутили себя равноправными гражданами в прошлом суннитской империи. Но уже в течение Первой Мировой войны, национализм государственнический заместился другим европейским изобретением — национализмом этническим, сплачивавшим соплеменников на принципе крови и почвы. Именно тогда в Европе главенствующими идеологиями стали пангерманизм, панславянство. То же случилось и в младотурецком османском государстве. Его вожди — Энвер Паша, Талаат Паша стали проповедовать идеи пантюркизма, то есть создания турецкого, тюркоязычного государства от Адриатического моря до Алтая. Ну а коль тюркоязычного, что же делать второй половине Османской империи, населенной арабами (весь юг Османской империи населен арабами, а не тюрками). Среди арабов Османской империи были и сунниты, и шииты, и христиане, но в момент подъема национализма крови и почвы самым главным стало для них то, что все они говорят на одном арабском языке. Арабы-семиты противопоставили себя туркам, которые принадлежат к другой языковой семье — алтайской. Лингвистически между ними различие столь же велико, как между русскими и китайцами. О единстве веры в этот момент национализма забыли, да и младотурки были людьми к вере идифферентными.

Среди образованных арабов тоже уже развивались идеи этнического национализма, и во время войны они упали на благодатную почву: чтобы победить Османскую империю, Антанте было крайне важно её расколоть, и во многом это сделали благодаря арабам. В это время признанным лидером арабского мира был шериф (т.е. хранитель) Мекки. и король Хиджаза Хусейн ибн Али аль-Хашими. Этот, в общем-то, по-своему, замечательный человек 2 ноября 1916 на собрании эмиров был провозглашен королем всех арабов и выступил на стороне Антанты (англичан и французов) и заполыхало Великое арабское восстание против турок. Арабы-националисты мечтали о создании арабского государства от Антиохии до Адена, и от границ Ирана до Суэцкого канала.

Ближайшим советником и благороднейшим другом шерифа Хусейна был Лоуренс Аравийский. Британский офицер и арабист, который связал свою судьбу с возрождением арабского мира. Именно он дал слово джентльмена от имени английского короля Георга V шерифу Хусейну, что Англия всячески поддержит создание такого королевства, разумеется, союзного странам Антанты, как только будет разгромлена Турция. Во многом благодаря этому «слову джентльмена» началось восстание, которое прервало турецкие коммуникации в пустыне и Египет остался турками не завоеван, а уже через год, в 1917 генерал виконт Эдмунд Генри Алленби, будущий вице-король Индии и главнокомандующий англо-индийской армией вступил в Иерусалим, а потом в Дамаск во главе объединенных арабских и англо-индийских сил. Шериф сам был уже немолод, и он попросил своего сына Фейсала возглавить арабскую армию. Фейсал вместе с Лоуренсом и Алленби победоносно входит в Дамаск. Но тут совершается великий обман.

Дело в том, что абсолютно втайне от арабов, да и от всего мира, страны Антанты (старой Антанты, без Соединенных Штатов), заключили так называемое соглашение Сайкса-Пико по разделу владений Османской империи. По этому тайному соглашению Российская империя получала огромные территории в Малой Азии, Армению, получала всю европейскую часть Турции, получала кусок на Босфоре азиатский, и другие страны обретали тоже большие территории. Италия получала кусок Южной Турции. Также Франция получала часть Турции и Сирию, Ливан и северную часть Ирака. Англия получала Палестину и западное побережье Персидского залива от Кувейта на юг, большую часть Ирака и Иорданию, а также Недж и Хиджаз — территории по двум сторонам Аравийского полуострова она получала как протекторат. Таково было тайное соглашение 1915 года. К концу 1916 года территориальный раздел был несколько скорректирован, но незначительно.

Ни о каком Арабском государстве от Алеппо до Адена уже речи не было. Естественно, арабы, отнюдь не только король Хусейн, но и вообще все арабы почувствовали себя страшно обманутыми. В первую очередь — арабы-сунниты. Потому что Аравийское королевство было суннитским королевством, и вождем арабов-суннитов был как раз шериф Мекки Хусейн. Король Фейсал, будущий король Сирии, сын Хусейна, поехал на Версальскую конференцию. Лоуренс был с ним. Лоуренс отказался принять от британского короля высшие награды и дворянское рыцарское достоинство, потому что он считал, что поскольку его обещание не выполнено, он не может себя считать джентльменом, и отказался от всех наград. Он и король Фейсал пытались добиться пересмотра соглашения Сайкса-Пико, но их противником был старый политический тигр Клемансо. Клемансо мечтал, что земли Сирии и Ливана, которыми в XII-XIII веках владели крестоносцы, будут опять под контролем Франции, потому, что христиане Востока видели во Франции своего защитника, а Клемансо стремился возродить христианское сообщество Востока. Интересно, что Франция Третьей республики, совсем не христианская Франция была крайне заботлива в отношении христиан Переднего Востока, была их протектором и защитником. И категорически была против какого-либо арабского государства.

Когда Соединенные Штаты вступили в Версальскую систему, президент Вильсон тут же заявил, что "США не признают раздела Османской империи за спиной османских граждан. Сами люди, сами народы должны сказать, хотят они быть под вашим мандатом, дорогие друзья французы и англичане, или не хотят". И не только сказали это, но и создали в 1919 году (американцы же люди деловые) специальную комиссию Крейна-Кинга, которая объехала арабский Восток бывшей Османской империи от Алеппо до Вирсавии, от Александретты до Багдада и взяла более трех тысяч интервью, встретила две тысячи делегаций, посетила десятки городов и сел, и пришла к однозначному выводу — мандата европейских держав арабы не хотят. А хотят создать единое независимое арабское государство. Но это был тот случай, когда Вильсона проигнорировали, и в курортном итальянском городке Сан-Ремо в 1920 году было достигнуто соглашение о разделе арабских земель между державами победительницами.

С большим трудом король Фейсал, первый и единственный король Сирии, потом он стал королем Ирака — с большим трудом уговорил Клемансо хотя бы согласиться создать Королевство Сирии и Палестины, объединенное. При этом он обещал, что права христиан, автономия христианских областей будет обеспечена, а еврейская иммиграция в Палестину, создание еврейского очага будет проходить беспрепятственно, что арабы помогут создать этот еврейский очаг, но, естественно, как часть королевства, а не как независимое государство.

Но тут уж возмутились арабы-сунниты, которые сказали: "Никакого еврейского переселения, это наша земля. Если там какие-то евреи живут, пусть себе живут, но принять десятки, сотни тысяч евреев из Европы мы категорически против. Они у нас заберут землю, они у нас заберут воду. Мы категорически против". И в итоге король Фейсал через полгода после того, как он был возведен на трон в марте 1920 года, был вынужден отречься и, соответственно, Сирия и Ливан стали просто мандатной территорией Франции.

Французы разделили эту территорию на несколько подмандатных государств: Ливан, его назвали Великим Ливаном, потому что был до этого Горный Ливан, а его расширили, государство Алеппо на севере, государство Дамаск, государство Джабаль Аль-Друз, то есть гора друзов, на юге, нынешняя провинция Сирии Эс-Сувейда, и на побережье, в Латакии — Алавитское государство.

Англия оказалась благородней Франции, и Черчилль, которого назначили в это время министром колоний, оказался на высоте. Он сделал своим ближайшим соратником Лоуренса. В 1921 году в Каире собрали конференцию, на которой присутствовали английские государственные деятели и арабские политики, и там было принято решение, что на своих мандатных территориях Англия дает возможность создать три арабских королевства. Сам Хусейн остается королем Аравии, его сын Фейсал, которого прогнали из Дамаска, становится королем Багдада и Ирака, а его младший брат Абдулла становится королем Иордании. Потомки Абдуллы до сих пор являются королями Иордании. Это единственная ныне Хашимитская монархия, а Хашимиты — прямые потомки Пророка Мухаммеда. В отличие от своих сыновей, старый шериф Мекки Хусейн не подписал соглашения с англичанами, он всё еще желал быть королем всех арабов и халифом правоверных (этно-националистический и религиозный моменты тут опять соединились).

Когда в 1923 году халифат в Стамбуле был отменен, Хусейн объявил себя халифом, но после этого правитель соседнего Неджа начал против него войну. Англичане, раздраженные тем, что Хусейн не подписал Каирского соглашения, не помогли своему недавнему союзнику, в итоге король Неджа его сверг с престола, захватил Мекку, и с этого времени в Аравии правят саудиты, династия из Неджа.

Но вернемся в Сирию, в созданное французами в 1919 г. Государство Алавитов. Кто такие алавиты? Сами алавиты говорят, что они — обычные шииты, такие же, как в Иране. Но это — абсолютная неправда. И, надо сказать, что эта абсолютная неправда религиозно обусловлена. Дело в том, что все шииты применяют к себе такую категорию, как "такиях" — сокрытие истинной своей веры. Часто бывшие в меньшинстве, гонимые, они приспособились к тому, что иногда приходится скрывать свою истинную веру. И алавиты публично говорят не то, что есть на самом деле. Уже в 1973 году Совет 80 алавитских шейхов объявил, что они такие же шииты-двунадесятники, почитающие 12 имамов, как и все основные шииты, как шииты Ирана, как шииты Ливана, «а все, что еще приписывают нам, далеко от истины и придумано нашими врагами и врагами Аллаха».

Но на самом деле все совсем не так просто. Когда в конце 1960-х годов Сами Джунди, сам шиит исмаилит, — министр информации у диктатора Сирии алавита генерала Салаха Джадида предложил опубликовать священные книги алавитов, и тогда все поймут, что алавиты действительно нормальные шииты — (а книги эти никогда не публиковались и религиеведы спорят: одни говорят, что они есть, другие говорят, что их вовсе нет) — всесильный военный диктатор Джадид ответил, что если он это сделает «меня наши шейхи разорвут на части".

Но кто же такие алавиты? Алавиты, это те же арабы, но исповедующие особую религию, которая объединила в себе элементы ислама, христианства и очень ранних дохристианских верований арамейского населения Сирии. Важнейшим моментом, который делает ее абсолютно невозможной ни для суннитов, ни для шиитов, является Учение о вратах.

Признавая как и двунадесятники 12 имамов алавиты говорят, что с каждым из них общаться можно только через особого человека, у каждого из этих имамов есть свои врата — баб, по-арабски. И только через такого человека-врата можно обращаться к имаму. Бабом самого Али является Салман аль-Фариси. Основателем же этого религиозного движения является последний баб Абу Шуайб Мухаммад ибн Нусайр — это баб 11-го имама аль Хасана аль Аскари, умершего в 874 г. По его имени мусульмане часто именуют алавитов нусайритами (поскольку самоназвание алавиты происходит от имени халифа Али, и мусульманам такое спряжение с «сектантами» кажется оскорбительным). У 12-го «скрытого имама» своего баба нет. Мухаммад ибн Нусайр помогает верующим общаться и с 12-м имамом.

Символ веры алавитов звучит так: «Верую и исповедую, что нет иного Бога кроме Али ибн Абу Талиба, достопоклоняемого (аль мабуд), нет иного покрова (хиджаб) кроме Мухаммеда достохвального (аль махмуд) и нет иных врат (баб) кроме Салмана аль Фариси, предопределенного (аль максуд)»

Во-первых, это прямое обожествление человека, чего, конечно, ни один нормальный шиит себе не позволяет. Во-вторых, это — Троица. И они прямо говорят о Троице, о том, что Али — это сущность, Мухаммед — это имя, а Салман Аль-Фариси — это врата. Это, конечно, калька с христианства. Христос с точки зрения мусульман человек. А главный догмат ислама, который разделяют все мусульмане, — это догмат божественного единства, таухид. У алавитов очевидное нарушение этого догмата и, следовательно, многобожие, с точки зрения мусульман. Кроме того, алавиты верят в переселение души после смерти в иное тело. И только у алавитов это новое тело человеческое. Мусульмане же по их представлениям становятся ослами, христиане — свиньями, а евреи — обезьянами.

Что касается обрядов, то средневековые путешественники, сунниты, которые, которые описывали алавитов в XIV веке (Ахмад ибн Таймия, Ибн Батута) в один голос говорят, что они не признают никаких мусульманских постов, ограничений и омовений, что они почитают Христа, апостолов, многих христианских мучеников, и в дни праздников мучеников именуют себя их именами, что они творят ночные мессы, на которых они причащаются вином и читают Евангелие, что они имеют два уровня посвящения — посвященные — хасса и простолюдины — амма, а женщины вообще не могут участвовать в их религиозных действиях ни в каком виде. Что они почитают Солнце, Луну и звезды также и связывают их с Христом и Мухаммедом. Мухаммеда именуют Солнцем.

Очевидно совершенно, что это никакой не ислам. Французский ученый Жак Вёлерс, посвятивший в 1940-е гг. несколько фундаментальных книг алавитам, считал их верования «деформацией принесенного крестоносцами или раннего христианства, соединенного с пережитками дренего язычества». Эти люди, именно потому, что они не мусульмане, не христиане, не иудеи не имели своего миллета, то есть своей официальной религиозной общины в Османской империи, они были гонимы, их несколько раз хотели уничтожить полностью. И не уничтожали только потому, что, если их уничтожить, кто бы обрабатывал в Латакии земли? А земля принадлежала богатым суннитским и православным землевладельцам, и они просили султанов оставить алавитов в покое. Алавиты были очень бедными людьми, это были самые низы общества, они никогда не могли даже налог собрать. Они продавали своих дочерей для самого непотребного бизнеса в города еще в османское время, сами нанимались рабами на время, а то и на всю жизнь, чтобы просто иметь пропитание. Это было нищее земледельческое сословие, и даже их шейхи были людьми сравнительно бедными. Бедные, да еще иноверцы, да еще и язычники. Их называли кафирами и мушрикунами, то есть неверными и многобожниками. Они были презираемы и суннитами, и христианами. Они жили веками в этом жалком состоянии но хранили свою веру. Ибн Батута говорит, что суннитские халифы заставили их построить мечети, но они в них делают стойла для своего скота.

Когда началось арабское национальное возрождение, наиболее образованные алавиты мечтали, что они, арабы по языку, станут равными суннитам и арабам-христианам. Но очень быстро они поняли, что богатые сунниты, их господа-землевладельцы, как презирали, так и продолжают гнушаться ими. И тут пришли французы. И если для арабов-суннитов французы были обманщиками, подлецами и захватчиками, то для алавитов французская оккупационная администрация генерала Гуро была принята как манна небесная.

Сунниты, практически полностью отказались сотрудничать с оккупационной администрацией, а алавиты, наоборот, с готовностью на это пошли. И французы в благодарность создали в Латакии Алавитское государство, в котором алавиты составили 2/3 населения. И во всей Сирии в войска, в местные, туземные сирийские войска, так называемые Troupes Spéciales du Levant, набирались в основном именно алавиты. Другие, например друзы, тоже очень своеобразная религиозная группа, они себя считают отдельной религией, хотя тоже у них отдаленные есть связи с шиизмом, они подняли в 1925 году восстание против французов, и их, естественно, в армию не брали. А вот алавиты никаких восстаний не поднимали, и их брали с удовольствием. Потом оказалось, еще когда алавиты не были у власти, в независимой Сирии в 1955 году, что алавиты составляя 8 — максимум 11% населения Сирии, составляют 65% унтер-офицерского состава сирийской армии и более половины офицеров (57%). Их охотно брали в сирийскую армию потому, что они прошли современную военную выучку во французских туземных частях, а сами они охотно шли в военные школы, так как не имели денег учиться на гражданские профессии, а военное образование было за счет государства.

Но французам надо было договариваться в первую очередь с суннитами. Наиболее уважаемой среди сирийцев фигурой был Хашим бей Халид аль-Атаси. Этот человек 1875 года рождения из богатой образованной суннитской семьи, уже османский титулованный чиновник, он всего себя посвятил делу независимой Сирии. был сначала с королем Фейсалом, был председателем Сирийского Национального Конгресса в 1920 г. Французы его сажали в тюрьму, приговаривали к смертной казни. Он жил в эмиграции, но потом его вновь скрепя сердце прощали, приглашали, с ним вели переговоры. Халид аль-Атаси был сторонником ненасильственной борьбы и фанатиком демократии, правильно демократически устроенного общества. Блестяще образованный человек, он в 1936 году, когда французы формально дали независимость Сирии, тут же избирается президентом Сирии. Но французы, поманив независимостью, так и не дали ее до капитуляции 1940 г. Атаси не соглашается сотрудничать ни с прогерманским правительством маршала Петэна, ни со свободной Францией генерала да Голля и вообще с какой-либо Францией, потому что, говорит во время войны, "я знаю цену французам".

В 1949 году его вновь избирают президентом до 1951 года. Потом происходит военный переворот генерала Шишакли. Но, когда народ Сирии, прогнав диктатора, вновь восстановил демократию в 1954 году аль-Атаси вновь, уже старцем, становится президентом. В 1955 году, являясь сторонником монархии Хашимитов, сторонником объединения с тогда еще королевским Ираком (переворот и убийство короля в Ираке были в 1958 году), он уходит в отставку, и в 1960 году умирает. Жители города Хомса, откуда он родом и где жил последние годы, его хоронили при таком стечении народа, какого город никогда не видел. Аль-Атаси остался в памяти сирийцев как благороднейший человек и символ иракской демократии.

Вторым таким человеком, тоже суннитом из богатой семьи, тоже безоговорочным сторонником демократии, являелся Шукри Аль-Куайти (1891-1967) — президент в 1943-1949 и в 1955-1958 годах. Принципиальный сторонник парламентского государства, всегда стремившийся к многопартийным коалициям, в которые с готовностью включал и представителей меньшинств. Он, как Аль-Атаси, человек не запятнанный ни коррупцией, ни кумовством. Оба были богатыми, но абсолютно честными людьми, хранившими от порока свою совесть.

И, наконец, последний демократически избранный президент Сирии — Назим Аль-Кудси (1906-1998), премьер-министр в 1949-51 гг. президент в 1961-1963 годах. Выходец из Халеба, обладатель трех университетских дипломов, в том числе и Женевского университета, до премьерства посол в США и министр иностранных дел. Свергнутый военным переворотом в 1963 г. он жил в изгнании в Иордании.

Весь этот период первой республики в Сирии, хотя он и прерывался дважды попытками военных, по национальности — курдов, захватить власть, этот период с 1943 по 1963 год, можно назвать консервативно-демократическим. Тогда думали о воссоединении с монархическим Ираком, восстановлении Хашимитской династии, которая правила в Иордании и в Ираке. Этот период был арабским и суннитским. В стране правило национально-этническое большинство, составлявшее около 2/3 населения Сирии. Тогда в обществе было разделение между сравнительно богатыми суннитскими правящими кругами и нищими, бедными национальными меньшинствами — алавитами (самые бедные), друзами, шиитами-исмаилитами, курдами. Богатыми были и некоторые христианские общины.

Сунниты были объединены движением Братьев-мусульман. Братья-мусульмане стремились к просвещенному суннитскому арабскому национализму. Такой религиозный национальный консерватизм. А национал-социализм в разных его модификациях представлял целый ряд политических партий, объединявших национальные меньшинства. Это партия, Партия арабского социалистического возрождения (баас — возрождение, воскресение), это Национал-социалистическая партия и это Коммунистическая партия. Вот в них в основном доминировали национальные и конфессиональные меньшинства, в том числе алавиты, исмаилиты, отчасти христиане. Эти партии отрицали религиозную составляющую, объявляли себя светскими, нерелигиозными, построенными только на национальном и социалистическом началах. Партия арабского социалистического возрождения (Баас) объявляла в Уставе 1947 г. — «Арабская нация есть культурное единство. Все различия между ее сынами — случайны и ложны и будут исчезать по мере пробуждения арабского сознания».

И как раз в эту партию, в партию Баас вступает молодой Хафез Асад (1930-2000). Хафез Асад из деревни Кардаха в Латакии, из бедной алавитской семьи, но выдвинувшейся. Его отец Али Сулейман Вахиш стал одним из 80 уважаемых шейхов алавитов. Асад — это прозвище, о арабски — «лев», а родовое имя его Вахиш — по арабски -дикий. В 1936 году, когда французы думали объявить независимость Сирии, алавиты были против. Они просили, чтобы французы не уходили из Латакии, из алавитского государства. 80 алавитских шейхов подали такую петицию, и одним из них был отец Хафеза Асада. Понятно, что арабы-сунниты отнеслись к этой петиции как к предательству.

14 декабря 1961 году в Сирии прошли последние демократические парламентские выборы в ее истории до сегодняшнего дня. Был избран Назим Аль-Кудси, но 8 марта 1963 года басисты осуществили военный переворот. Во главе страны встал Амин Аль-Хафез. Его отец армянин, бежал из Муша от резни в 1915 г., а мать Хафеза — алавитка. Хафез стремился сблизиться с СССР и очень покровительствовал христианам. Это вызвало возмущение у офицеров алавитов. В 1966 году Хафез был низложен и посажен в тюрьму, и во главе государства встал генерал Салах Джадид — уже стопроцентный алавит. Считается, что с 13 февраля 1966 г., со дня свержения Хафеза, и до сего дня власть над Сирией всецело принадлежит алавитам.

Салах Джадид активно участвовал в войне против Израиля в 1967 г. Война была неудачна для арабов и для Сирии, в том числе. Израиль оккупировал принадлежащий Сирии восточный берег Генисаретского озера и Голанские высоты (провинция Эль-Кунейтра). И ближайший сторонник и даже родственник Джадида Хафез аль-Асад в 1970 году его сверг и сам стал диктатором Сирии на 30 лет. А после этого, с 2000 года диктатором Сирии является подготовленный им заранее его сын Башар аль-Асад. Семья Асадов правит Сирией уже 45 лет.

Часто говорят о том, что Асад — это легитимный правитель, что его власть законна. Это абсолютно не так. Асад, как отец, так и сын — совершенно нелегитимные правители. Их легитимность исходит только из того, что они правят долго, но никакого действительно народного мандата на власть у них нет. Были выборы с одним кандидатом в президенты, который набирал всякий раз привычные 97 процентов голосов. Но Асады оказались правителями, связанными по рукам и ногам.

Необходимо понять логику тиранической власти. Тирану все равно надо на кого-то опираться. И понятно, что на всех опираться он не может, он кому-то должен дать, и у кого-то отобрать. И сначала Хафез Асад был, в общем-то, человеком скорее левых взглядов. Ведь Баас — социалистическая партия возрождения, это был национализм, социалистический национализм, национал-социализм. Но, всё же, это был социализм, это были какие-то левые идеи, пусть ложные, пусть глупые, но которые решили проводить в жизнь. Но постепенно оказалось, что так же, как от французов, обманувших суннитов, отвернулись все сунниты, так же и от баасистов отвернулись все сунниты, не захотели сотрудничать с ними. Да, остались личные друзья, они стали генералами, даже премьер-министром, но они не делают погоды. То есть основное население Сирии, около 70% населения не стали сотрудничать с Асадом. И более того, старались бороться с ним.

Братья-мусульмане стали тогда воинственной организацией. С 1979 года они начали восстание против Асада, желая установить режим большинства, свой режим в Сирии. Это восстание продолжалось три года и кончилось страшной резней в Хаме в феврале 1982 года, когда Асад с воздуха разбомбил город. Погибло, по разным подсчетам, от 17 до 40 тысяч мирных жителей.

На кого было опираться Асаду? Ну, конечно, на своих, тем более алавитов большинство в армии. И на все посты назначаются, во-первых, братья и ближайшие родственники Асада, во-вторых, алавиты из его деревни, в-третьих, алавиты из его клана. (алавиты в Сирии делятся на четыре клана), а где уже не хватало своих, назначали просто алавитов из трех других кланов. Алавиты, которые составляют 8-11% населения Сирии, стали главной опорой режима.

Но если ты опираешься на своих единоверцев, чтобы просто удержать власть, то нужно что-то им давать. Хафез Асад дает им землю, они же бедные. Дает шейхам возможность разбогатеть на государственных подрядах. Появляются среди бедных алавитов миллионеры и миллиардеры. И Асад становится связанным своей конфессиональной группой. Он зависит от их поддержки, а они — от его власти.

Сунниты, безусловно, считают алавитов еретиками. В 1980 году, уже когда алавиты у власти, один из богословов Абдалла аль-Хусейни в Дубаи издает специальную книгу об алавитах и пишет: «С мусульманской точки зрения верования и практики Нусайритов делают их особой религией, а не Исламом, Христианством или Иудейством. Среди исламских ученых (улемов) всегда существовало единодушие, как у суннитов, так и у шиитов, что Нусайриты — это кюффар и мушрикун (вероотступники и идолопоклонники)».

Вот, для суннитов ясно, что ими, правоверными мусульманами, управляют вероотступники и идолопоклонники. Сами понимаете, что недовольства очень много. Это примерно, как если бы сейчас Россией управляли бы Свидетели Иеговы. Сами по себе они, может быть, неплохие люди, но я думаю, вряд ли большинству россиян было бы приятно, если бы все государственные посты, кроме нескольких демонстративно, но абсолютно безвластно сохраненных за православными, занимали бы Свидетели Иеговы.

Но получилась тут одна интересная политическая «закавыка». Дело в том, что когда произошла Исламская революция в Иране, Иран оказался в изоляции, и он стал искать союзников. Союзников-то немного. И шиитских государств-то больше нет. А тут Асад, вроде бы почти шиит. И через "Хезболлу", то есть через шиитскую организацию Ливана аятолла Хомейни сообщил, что он готов признать алавитов шиитами. И официально было объявлено, что алавиты — это шииты. Только потому, что нужен был союзник. Но это было очень амбивалентное решение, потому что Высший свет скрытого имама об этом сказал, но далеко не все улемы, даже шиитские, могли с этим согласиться, настолько очевидны совершенно не мусульманские религиозные практики алавитов. Сирия стала союзником Ирана, что с одной стороны вызвало возмущение ее суннитского большинства населения, а с другой — очень серьезные сомнения у многих серьезных шиитов, считающих алавитов вероотступниками и многобожниками.

Надо сказать, что якобы именно ради защиты шиитов Ливана Хафез Асад приказал оккупировать Ливан, и с 1976 по 2005 год Ливан был занят сирийскими войсками. За это время Ливан деградировал из демократической страны, из, как его называли, "арабской Швейцарии", в страну, где очень тяжело жить и из которой значительная часть христиан (а христиане составляют 65-68% населения Ливана), уехала в западные страны.

Образовалась такая ось — Дамаск — Тегеран. И эта ось, как вы знаете, существует до сего дня. Но в этой оси есть свои слабые места. Дело в том, что "Хезболла" — шиитская политическая и боевая организация — это действительно религиозные фанатики. И для многих из них алавиты — это такие же союзники, какими для многих убежденных коминтерновцев были нацисты после 23 августа 1939 года. Не верят они друг другу.

Когда в феврале 2011 года "арабская весна" достигла Сирии, то это было, по внешности движение за демократию. Но не забудем, что в Сирии власть большинства, это власть суннитского большинства. То есть это была борьба не просто против режима диктатора, а против режима власти конфессионального меньшинства, ненавидимого большинством. Постепенно и другие национальные меньшинства Сирии отошли от Асада, именно потому, что он надеялся только на своих. Отошли друзы, которые живут на юге (3% населения), во многом отошли христиане, потому что их земли отбирали и отдавали алавитам, отошли исмаилиты, ну и курды, разумеется.

Во время этой революции Асад себя почувствовал совершенно один, и очевидно, что любая демократия привела бы к падению не только его режима, но и режима власти алавитов. И поэтому началась война жесточайшая, которая ведется Асадом. Им движет желание запугать, подавить и выгнать из страны этих ненавистных суннитов. Чем больше их уедет из страны, тем лучше, потому что тогда, соответственно, алавитов будет больше, и власть будет тверже. Поэтому для Башара Асада ничего страшного нет в том, что сейчас уже почти 4 миллиона людей покинули пределы Сирии, что 7,5 миллиона людей переместилось внутри Сирии, что 300 тысяч человек погибло, что 200 тысяч сидит в застенках.

Но случилась еще одна страшная вещь. Диктатору не везет. Появилось «Исламское государство Ирака и Леванта» ("ИГИЛ"). "ИГИЛ" — это отколовшаяся радикальная часть сирийской суннитской оппозиции. То есть в ней есть крыло, которое продолжает старые демократические традиции просвещенного ислама, а есть радикальное крыло считающее, что надо строить страну на принципах жесткого шариата, ваххабитского толка. Не забудем, что династия саудитов, властвующая в Аравии с 1924 г., — это ваххабиты.

"ИГИЛ" стал такой крайней силой в борьбе с Асадом, и, я бы сказал, конечно, тоже не мусульманской, не суннитской по факту (хотя они себя считают самыми главными мусульманами) организацией. Война с ними очень жестока. "Игиловцы" не берут в плен. Захватывая, скажем, военно-воздушную базу (в Тараки, например,) они уничтожают весь ее воинский контингент. А контингент — алавитский.

И в 2014 году алавиты отказываются поддерживать Асада. Они говорят, что Асад правит не для нас, Асад правит для себя, а нас использует только для своей власти. Потому что надо договориться с суннитами. Им стало ясно, что меньшинство не может далее управлять большинством сирийского народа, и потому надо заключить с ним какое-то соглашение, какой-то пакт. А Асад этого не хочет, он понимает, что с ним никто на компромисс идти не будет. И алавиты в 2014 году начинают массово дезертировать из армии. Друзы — еще раньше. Башар Асад даже делал такую вещь: он специально вывел все войска из друзского района, чтобы "ИГИЛ" разорил его. Но "ИГИЛ" не смог, друзы хорошие бойцы в горах, они игиловцев остановили.

К середине 2015 г. режим Асада висел на волоске. Сдавалась одна база за другой. Были потеряны все нефтяные вышки, они перешли к "ИГИЛ" или, в небольшом количестве, к демократической объединенной оппозиции. В этой ситуации надо было идти на переговоры. Понимаете, алавиты всегда останутся алавитами. Бедные могут стать богатыми, но алавиты не могут стать суннитами. Единственный алавит, кто стал суннитом, это, кстати, Башар Асад. Он объявил, что он переходит в суннизм. И в новой конституции объявил о том, что президентом страны может быть только суннит. Но люди же помнят шиитскую такию, то есть сокрытие истины. Поэтому, никого он этим заявлением не обманул.

Как же в этой ситуации надо поступить? Думаю, так же, как поступали всегда, как поступали в Ливане, еще когда он был в Османской империи в 1865 году. Это так называемая многоконфессиональная демократия. То есть, когда заранее фиксировано, что, предположим, президент страны (если это высший пост) — это суннит, а председатель Национальной ассамблеи — обязательно алавит, а премьер-министр, предположим, друз, и т.д. Что в парламенте от каждой области можно выбирать определенный конфессиональный состав людей, скажем, от Латакии можно выбрать (кстати, так было у в Государственном совете Латакии при французах — 10 алавитов, 2 православных христианина, 3 суннита, 1 исмаилит, 1 католик-маронит). Это не значит, что это определенные люди. Каждая партия, если хочет победить, должна дать полный список, в котором должны быть люди разных конфессий. А голосует все население. Понятно, что голосуют за умеренных. Потому что когда же алавиты проголосуют за радикального суннита? Конечно, только за умеренного проголосуют. А сунниты проголосуют за умеренного алавита. В Ливане эта система сохраняла порядок и мир в течение 110 лет, до того, как его оккупировала Сирия в 1976 году. Этот путь надо избрать, он единственный — дать представительство в отдельных автономных областях, в Латакии, в области друзов, в курдских районах, отдельное, и дать общее представительство, с закрепленными для конфессий местами.

Кстати, говоря, к этому же пришли американцы в Ираке. Ведь в Ираке большинство шиитов, а правили Ираком всегда сунниты. И когда установили демократию в Ираке американцы в 2008 году, то шииты потирали руки и думали, что они завладеют Ираком полностью. Но американцы их убедили, что этого делать нельзя. Что премьер-министр (а там высший пост — премьер-министр, а президент, как в Германии, символическое лицо) — шиит, президент — курд, а председатель парламента — суннит. И так же в Ассамблее все места конфессионально распредлены. И Ирак более-менее стабилизировался, он уже не является страной-дырой, какой был до 2008-2010 года. Да, "ИГИЛ" бесчинствует в Ираке, но бóльшая часть Ирака стабильная.

Вот надо что-то подобное сделать в Сирии. И это алавиты понимают, как и все остальные. Но не понимает один человек. Этот человек не тот, кто управляет Дамаском.

Это тот человек, который, хочет ему помогать и при этом утверждает, что ему дела нет до суннитов и шиитов, но он помогает законной власти. Что он делает на самом деле, отдавая или не отдавая себе в этом отчет? Он помогает власти религиозного меньшинства в стране, которая не хочет этой власти. Он хочет навязать, опять же, говоря метафорически, России власть Свидетелей Иеговы. Но разве это когда-нибудь получится? Это же никогда не получится. И чем больше он будет помогать, тем просто больше будет литься крови, и все.

На самом деле перед Кремлем сейчас стоит только одна реальная возможность сыграть правильно сложную сирийскую партию. Используя свое влияние на Асада (кстати говоря, традиционное влияние, ведь Сирия была самым близким другом Советского Союза при баасистах всегда, ни одна арабская страна, ни Саддам Хусейн, никто не был так близок, как сирийские баасисты; сирийцев называли "товарищи", Саддама Хусейна — "господином" в советской дипломатической переписке. Может быть, этим и вызвана такая безудержная любовь нынешних руководителей московских к Асаду? )

Но в любом случае, единственный вариант, который еще возможен, который принесет огромные дивиденды кремлевской власти, который позволит ее действительно вывести из изоляции и восстановить какой-то мировой престиж, — это вместе с Соединенными Штатами и ЕС, которые поддерживают суннитов, начать переговоры о создании в Сирии многоконфессионального демократического государства. При этом Россия может и должна выступить защитником алавитов, они же тоже имеют право на существование. Это с точки зрения ортодоксальных суннитских улемов они хуже всех. Кремль должен выступить и защитником сирийских христиан — православных, ассирийцев, армян. И при этом четко подтвердить право суннитского большинства на преимущественное управление страной. И так Россия заслужит лавры одного из миротворцев и ее политика встретит понимание и христиан и мусульман-суннитов в самой России. Ведь Россия, не будем забывать этого, не только христианская, но и суннитская страна, и каждый двенадцатый россиянин — мусульманин суннит. Однозначная поддержка алавитов в Сирии для многих из них более чем неприемлема.

России ни в коем случае не надо бороться с суннитским большинством, не надо всю суннитскую оппозицию режиму Асада считать радикалами и преступниками. Арабы-сунниты в Сирии — это один из самых просвещенных арабских народов, это люди с большой демократической традицией, с большой и благородной культурой. Не буду говорить про античность и про Средневековье, и про то, что среди сирийцев, кстати говоря, даже среди алавитов, довольно много людей с европейским рыцарским прошлым, с того времени, когда Антиохийское королевство и герцогство Триполи почти 200 лет были христианскими. Эти люди — так называемые левантинцы, они остались, растворившись в арабском море. Это, возможно, один из ключиков, объясняющий, почему такая странная религия у алавитов. Сирия — это очень интересная культура с замечательными глубокими традициями. Не пушками, не танками, а тончайшим политическим скальпелем можно решить ее судьбу, а где уж надо, там аккуратно применить и военные средства против крайних радикалов. Но ни в коем случае не стремиться сохранить власть за тем, кто ее не сохранит и не сможет сохранить никогда.

Вот это то, что дают уроки сирийской истории. Это страна, которая нуждается сейчас в помощи, в восстановлении демократии, в сохранении всех национальных и конфессиональных меньшинств, в правильной организации парламентской и государственной жизни, а потом, конечно, и в экономической помощи. И тогда очень многие сирийцы, которые бесконечно любят свою страну, свою древнюю замечательную землю, они вернутся. Как мечтали вернуться и русские эмигранты в Россию, когда бежали от ужаса нашей гражданской войны. И проблема нынешней миграции буде снята. И мир на Ближнем Востоке будет в значительной степени восстановлен. И сатанинское устремление расшатать и разрушить мир, оно будет пресечено.

Так что у нашего участия в сирийской войне есть будущее, только совсем не то, которое до сего дня выбирает российская власть.