Сразу после оглашения приговора режиссер Аскольд Куров (он снимает документальный фильм об осужденном Сенцове, присутствовал на всех заседаниях) сказал нам, журналистам: «Равнодушие и простота, с которой судья зачитывал непривычно жесткий приговор, создают ощущение полной опустошенности». Автоматизм и будничность сопровождали весь этот стремительный процесс, и участникам суда, и публике в зале как бы давали понять: ничего особенного не происходит, идет привычная работа, объектом которой может стать любой, независимо от степени известности (или неизвестности).

Олег Сенцов и Александр Кольченко были арестованы в мае 2014 года в Симферополе по обвинению в терроризме: их обвинили в поджоге офисов местной ячейки «Единой России» (обгорели дверь и окно) и общественной организации «Русская община Крыма» и в подготовке еще двух акций.

Следствие по их делу вела ФСБ. По словам адвоката Олега Сенцова Дмитрия Динзе, с самого начала его подзащитному было предложено пойти на сотрудничество со следствием — признать себя виновным в создании по заданию руководителей Украины проукраинского террористического сообщества в Крыму. Тогда, мол, он получит минимальный срок (7 лет лишения свободы). В противном случае — сам будет признан руководителем террористов и сядет лет на 20. Сенцов отказался и заявил, что его пытали (в материалах дела есть данные о многочисленных гематомах, которые следствие объяснило как результат склонности Сенцова к садомазохизму). На сотрудничество со следствием не пошел и виновным себя не признал.

Александр Кольченко и не отрицал, что как наблюдатель участвовал в поджоге офиса ЕР, но, в отличие от ФСБ, считал свои действия хулиганской акцией: он сознательно хотел причинить ЕР материальный вред, так как считал эту партию виновной в отправке российских солдат в Крым.

Судебный процесс начался 21 июля 2015 года. Тогда же адвокаты заявили, что иллюзий не питают: суд продлится не дольше двух-трех месяцев и приговор будет суровым.

Суд оказался не просто скорым, а ураганным: если бы не нормы УПК и отлучки адвокатов (из-за чего приходилось объявлять перерыв на несколько дней), то председательствующий на процессе Сергей Михайлюк, возможно, управился бы и за пару недель.

Рассказ Дмитрия Динзе о том, как в течение 10 дней пытали ключевого свидетеля обвинения Геннадия Афанасьева, выбивая из него показания против Сенцова и Кольченко, трое судей выслушали со скучающими лицами — будто слова «противогаз», «паяльник» и «задний проход» относятся не к методам допроса в РФ, а к медицине, гражданской обороне и радиотехнике.

Привычно играла ироничными заголовками (даже в тех случаях, когда речь шла о пытках) пресса. И хотя среди 40 дел, которые сейчас одновременно рассматриваются в СКОВС, процесс Сенцова–Кольченко отличался повышенным вниманием к нему со стороны мирового сообщества, большинство российских СМИ поучаствовали в освещении суда по ставшему уже традиционным графику: сняв «картинку» в первые часы процесса, телегруппы покинули зал суда и вернулись в последние два дня, когда начались прения сторон. И лишь на оглашении приговора был аншлаг, аккредитовались 90 СМИ.

Чуда не произошло. Олег Сенцов был признан виновным по шести статьям УК РФ: создание террористического сообщества, совершение терактов, подготовка к теракту, незаконное хранение оружия, боеприпасов, взрывчатых средств. Если бы сроки наказания по этим статьям суммировались, то подсудимому пришлось бы сидеть 53 года в колонии строгого режима. Но путем частичного сложения суд решил назначить окончательное наказание в 20 лет лишения свободы — на три года меньше, чем просил гособвинитель. Александр Кольченко тоже был признан виновным в участии в теракте, за что получил 10 лет (на два года меньше, чем просил прокурор).

Судья спросил осужденных, понятен ли им приговор. В ответ они переглянулись, обнялись и запели:

— Ще не вмерла Украiни нi слава, нi воля…

С заднего ряда донеслось негромкое: «Позор!»

Судья, поначалу слегка опешивший от нестандартного «ответа», объявил перерыв и направился к выходу. Олег Сенцов крикнул ему в спину: «Слава Украине!», «Героям слава!»

Первым из зала суда вышел генеральный консул Украины Виталий Москаленко:

— Так и напишите — у меня нет слов, чтобы это комментировать, — сказал он журналистам.

Ждать других комментаторов — адвокатов, правозащитников, родственников осужденных — пришлось около получаса. Коротая время, журналисты разбились на группки. Всеобщее внимание привлекала миниатюрная короткостриженая женщина в пестрой ковбойке. «Это она?» — будто не веря своим глазам, переспрашивали украинские и западные журналисты, и спешили запечатлеть на электронные носители Юлию Чумакову, автора знаменитого сюжета о «распятом мальчике» на российском Первом канале.

Наконец к журналистам вышли адвокаты. Защитник Александра Кольченко Светлана Сидоркина назвала это дело позором российского правосудия. Дмитрий Динзе сказал, что не ожидал столь сурового приговора и отметил «прозорливость» офицеров службы безопасности:

— То, что обещали сотрудники ФСБ, то суд и назначил в качестве наказания.

Он по-прежнему настаивает на полной невиновности Сенцова, но добиться оправдательного вердикта надеется за пределами РФ:

— Мы не надеемся на внутренние государственные механизмы, которые, так скажем, будем задействовать впоследствии. Это апелляционные инстанции, потом надзор. Мы больше надеемся на Европейский суд по правам человека, куда будет подана жалоба после вступления приговора в законную силу.

Также адвокаты попробуют в рамках действующего договора между Украиной и Россией договориться о том, чтобы осужденные, имеющие украинское гражданство, отбывали наказание на территории Украины.

Пресс-секретарь отделения Amnesty International на Украине Богдан Овчарук сравнил процесс Сенцова–Кольченко с показательными процессами сталинских времен и указал на нарушение международных норм:

— Суд не должен был проходить в Ростове. Согласно международному гуманитарному праву (Женевской конвенции. — В.М.), граждан Украины не имеют права вывозить на территорию Российской Федерации, так как территория Крыма является оккупированной территорией. Также суд принял во внимание показания, которые были даны под пытками, тем самым нарушив третью статью Европейской конвенции по правам человека. Поэтому у дела есть перспектива в Европейском суде.

В толпе журналистов выделялась щуплая невысокая женщина в голубой юбке и песочном жакете — мама Александра Кольченко, Лариса Леонидовна. Она по-прежнему живет в Крыму с дочерью. Сына не видела с момента ареста в мае 2014 года. В Ростове адвокат помогла подать заявление с просьбой о свидании. Свидания проходили в присутствии сотрудников СИЗО, сына видела через стекло, говорила с ним по телефону.

На оглашении приговора мы стояли рядом. Она держалась — не плакала. Она вообще не плакала, во всяком случае, на людях. Только иногда, когда говорила о Саше, у нее подрагивал подбородок.

— Хочу дождаться адвоката — она сказала, что теперь разрешение на свидание подписывает судья. Если успеем сегодня подписать, может, завтра увижусь с Сашей…

Не успели.