«Людей берут под заказ»

**Ежедневно в Москву из регионов и стран ближнего зарубежья устремляются на заработки тысячи человек. Часть из них пропадает бесследно, не успев выйти за пределы столичного вокзала. «Новая газета» изучила российский рынок трудового рабства.**

#Те, кто борется

Олег просит не называть место нашей встречи и даже регион. Дело происходит в промзоне небольшого городка. Олег «ведет» меня по телефону, а когда я дохожу до вывески «Шиномонтаж», говорит: «Жди, сейчас подойду». Приходит через 10 минут.

— Нелегко вас найти.

— На это весь расчет.

Разговор происходит за фанерной бытовкой. Вокруг — гаражи и склады.

— Бороться с рабством я начал в 2011 году, — говорит Олег. — Знакомая рассказала, как выкупала родственника с кирпичного завода в Дагестане. Я не поверил, но стало интересно. Поехал сам. В Дагестане с местными ребятами ходил по заводам, представляясь покупателем кирпича. Параллельно спрашивал у рабочих, есть ли среди них подневольные. Оказалось, да. С теми, кто не забоялся, мы договорились о побеге. Тогда удалось вывезти пять человек.

После освобождения первых невольников Олег разослал в СМИ пресс-релиз. Но тема интереса не вызвала.

— На связь вышла только одна активистка из движения «Лига свободных городов»: у них небольшая газета — человек двести, наверное, читают. Но после публикации мне позвонила женщина из Казахстана и рассказала, что ее родственницу удерживают в продуктовом магазине в Гольяново (_район в Москве._ — **И.Ж.** ). Помните этот скандал? К сожалению, он был единственным, да еще и безрезультатным — дело-то закрыли.

О том, насколько тема торговли людьми волнует россиян, Олег говорит так:

— За последний месяц мы собрали всего 1730 рублей, а потратили около семидесяти тысяч. Мы вкладываем в проект свои деньги: я работаю на заводе, есть парень, который работает грузчиком на складе. Дагестанский координатор работает в больнице.

Сейчас в «Альтернативе» — 15 активистов.

— За неполных четыре года мы освободили примерно триста невольников, — говорит Олег.

По оценкам «Альтернативы», в России ежегодно в трудовое рабство попадает около 5 000 человек, всего в стране — почти 100 000 подневольных рабочих.

#Как попадают в рабство

Среднестатистический портрет российского подневольного рабочего, по словам Олега, такой: это человек из провинции, не разбирающийся в трудовых отношениях, желающий лучшей жизни и готовый ради этого работать кем угодно.

— Человека, который приехал в Москву без определенного плана, но с определенной целью, видно сразу, — утверждает Олег. — На столичных вокзалах работают вербовщики. Активнее всего — на Казанском. Вербовщик подходит к человеку и интересуется, нужна ли ему работа? Если нужна, вербовщик предлагает хороший заработок на юге: от тридцати до семидесяти тысяч рублей. Регион не называют. О характере работы говорят: «разнорабочим» или еще что-то, не требующее высокой квалификации. Главное — хорошая зарплата.

За встречу вербовщик предлагает выпить. Не обязательно алкоголь, можно и чай.

— Идут в привокзальное кафе, где есть договоренности с официантами. В чашку завербованного подсыпают барбитураты — под этими веществами человек может находиться в бессознательном состоянии до полутора суток. После того, как наркотик начал действовать, человека сажают в автобус и увозят в нужном направлении.

Схему попадания в рабство Олег проверял на себе. Для этого две недели жил на Казанском вокзале, маскируясь под бездомного.

— Это было в октябре 2013 года. Сначала я пытался изображать приезжего, но это выглядело неубедительно. Тогда решил сыграть бомжа. Обычно работорговцы бездомных не трогают, но я был новеньким на вокзале, и 18 октября ко мне подошел человек, который представился Мусой. Сказал, что у него есть хорошая работа на Каспии, по три часа в день. Обещал 50 000 в месяц. Я согласился. На его автомобиле мы поехали к ТЦ «Принц Плаза» у метро Теплый стан. Там Муса передал меня человеку по имени Рамазан. Я видел, как Рамазан передал Мусе деньги. Сколько точно — я не разглядел. Потом мы с Рамазаном поехали в деревню Мамыри, это рядом с поселком Мосрентген в Московской области. Там я увидел автобус на Дагестан и отказался ехать, мол, знаю, что там рабство. Но Рамазан заявил, что за меня уже заплачены деньги и их нужно либо вернуть, либо — отработать. И, чтобы я успокоился, предложил выпить. Я согласился. Зашли в ближайшее кафе, выпили какой-то алкоголь. Потом плохо помню. Все это время за нами наблюдали мои друзья-активисты. На 33-м километре МКАД они перегородили дорогу автобусу, меня забрали в институт Склифосовского, где я пролежал под капельницей четыре дня. Мне подмешали нейролептик азалептин. Было возбуждено уголовное дело, но по нему до сих пор ведется проверка…

— Как таковых рынков, площадок, где можно было бы купить людей — нет, — говорит координатор «Альтернативы» в Дагестане Закир. — Людей берут «под заказ»: хозяин завода сказал работорговцу, что ему нужно два человека — привезут на завод двоих. Но есть все же два места в Махачкале, куда невольников привозят чаще всего и откуда их забирают хозяева: это автостанция за кинотеатром «Пирамида» и Северный вокзал. У нас есть множество свидетельств и даже видеозаписей на этот счет, но правоохранительные органы ими не интересуются. Пробовали обращаться в полицию — получали отказы в возбуждении дел.

— На самом деле, работорговля — это не только Дагестан, — говорит Олег. — Невольничий труд используется во многих регионах: Екатеринбург, Липецкая область, Воронеж, Барнаул, Горно-Алтайск. В феврале и апреле этого года мы освобождали людей со стройки в Новом Уренгое.

#Вернувшиеся

Василий Гайденко и Андрей Ерисов были освобождены активистами «Альтернативы» с кирпичного завода 10 августа. Два дня они ехали из Дагестана в Москву на автобусе. С активистом Алексеем мы встречали их утром 12 августа на автостоянке рынка «Люблино».

У Андрея четверо детей, он попал в рабство недавно — 23 июня.

— Приехал в Москву из Оренбурга. На Казанском вокзале подошел к охраннику и спросил, нужны ли им сотрудники? Тот сказал, что не знает и что спросит у начальника, которого сейчас нет на месте. Пока я ждал, ко мне подошел русский парень, представился Димой и спросил, не ищу ли я работу? Сказал, что устроит меня охранником в Москве. Предложил выпить.

Очнулся Андрей уже в автобусе, с ним ехали еще двое невольников. Всех привезли на завод «Заря-1» в Карабудахкентском районе Дагестана.

— На заводе все работают там, где хозяин скажет. Я на тракторе возил кирпичи Работать грузчиком тоже приходилось. Рабочий день с восьми утра до восьми вечера. Без выходных.

— Если кто-то устает или, не дай Бог, травма, — хозяину плевать, — говорит Василий и показывает огромную язву у себя на ступне. Я когда Джангиру _(так звали хозяина завода, он умер месяц назад)_ показал, что у меня нога распухает, он сказал: «Подорожник приложи».

Больных рабов на кирпичных заводах никто не лечит: если состояние совсем тяжелое и человек не может работать — его везут в больницу и оставляют у входа.

— Обычная еда раба — макароны, — говорит Василий. — Но порции большие.

На «Заре-1», по словам Василия и Андрея, подневольно работали 23 человека. Жили в бараке — по четверо в одной комнате.

Андрей пытался бежать. Далеко не ушел: в Каспийске его поймал бригадир. Вернул на завод, но не бил.

Относительно мягкие условия на «Заре-1» (сносно кормят и не бьют) обусловлены тем, что этот завод — один из четырех легально работающих в Дагестане. Всего в республике, по данным «Альтернативы», около 200 кирпичных заводов, и в подавляющем большинстве они не зарегистрированы.

На нелегальных заводах невольникам везет намного меньше. В архиве «Альтернативы» есть рассказ Олеси и Андрея — двух узников завода под кодовым названием «Кристалл» (находится между Махачкалой и Каспийском).

«Меня не били, а душили один раз, — рассказывает Олеся под видеозапись. — Это был бригадир Курбан. Он мне сказал: «Иди, ведра таскай, принесешь воды деревья поливать». А я ответила, что сейчас отдохну и принесу. Он сказал, что отдыхать я не могу. Я продолжила возмущаться. Тогда он начал меня душить, а потом пообещал утопить в реке».

Олеся к моменту попадания в рабство была беременна. «Узнав об этом, Магомед, управляющий заводом, решил ничего не предпринимать. Через некоторое время у меня из-за тяжелой работы появились проблемы по женской части. Я жаловалась Магомеду больше двух недель, прежде чем он отвез меня в больницу. Врачи сказали, что очень высока вероятность выкидыша, и потребовали оставить меня в больнице на лечение. Но Магомед забрал меня назад и заставил работать. Беременной я таскала десятилитровые ведра с песком».

Волонтеры «Альтернативы» успели освободить Олесю из рабства. Женщина сохранила ребенка.

«Освобождение людей далеко не всегда напоминает какой-то остросюжетный детектив, — говорят активисты. — Зачастую хозяева заводов предпочитают нам не препятствовать, потому что бизнес полностью нелегален и не имеет серьезных покровителей».

#О покровителях

По словам волонтеров «Альтернативы», у торговли людьми в России нет серьезной «крыши».

— Все происходит на уровне участковых, младшего офицерского состава, которые просто закрывают глаза на проблемы, — говорит Олег.

Дагестанские власти свое отношение к проблеме рабства высказали в 2013 году устами бывшего тогда министром печати и информации Наримана Гаджиева. После освобождения активистами «Альтернативы» очередных невольников, Гаджиев сказал:

«То, что в Дагестане на всех заводах работают рабы, — это некий штамп. Вот ситуация: активисты заявили, что на двух заводах в поселке Красноармейский в неволе содержатся граждане из центральной России, Белоруссии и Украины. Мы попросили оперативников МВД по республике Дагестан проверить эту информацию, что и было сделано в течение буквально нескольких часов. Оперативники приехали, собрали коллективы, выяснили, кто приезжий. И слово «рабы» оказалось более чем неуместным. Да, были проблемы с зарплатами: людям, в общем, не платили, у некоторых действительно не было документов. Но трудились добровольно».

#«Деньги? Я им все сам покупаю»

Волонтеры «Альтернативы» передали корреспонденту «Новой» два телефона, один из которых принадлежит владельцу кирпичного завода, где по сведениям активистов используется недобровольный труд; а второй — перекупщику людей.

— Я абсолютно не понимаю, о чем вы. Я помогаю людям найти работу, — перекупщик по кличке «Мага-купец» на мой звонок отреагировал бурно. — На заводах я не работаю, не знаю, что там происходит. Меня просто просят: помоги найти людей. И я ищу.

О барбитуратах, подмешиваемых в напитки будущим невольникам, «купец», по его словам, ничего не слышал. За «помощь в поиске» он получает 4—5 тысяч рублей за душу.

Магомед по кличке «Комсомолец», владеющий заводом в поселке Кирпичный, услышав причину моего звонка, сразу бросил трубку. Однако в архивах «Альтернативы» есть интервью с владельцем кирпичного завода в поселке Мекеги Левашинского района Магомедшапи Магомедовым, который описывает отношение хозяев заводов к подневольному труду. С завода Магомедова в мае 2013 года было освобождено четыре человека.

«Я насильно никого не держал. Как можно говорить об удержании, когда завод находится прямо у дороги? — говорит Магомедов под запись. — Я встретил их на автостоянке у кинотеатра «Пирамида» и предложил работу. Они согласились. Документы забрал, потому что они пьяные бывают — потеряют еще. Деньги? Все им сам покупал: вот они мне дают список того, что им нужно — я им все покупаю».

#Официально

Правоохранительные органы факт низкой активности борьбы с работорговлей подтверждают официально. Из доклада Главного управления уголовного розыска МВД РФ (ноябрь 2014 года):

«Осенью 2013 года австралийская правозащитная организация Walk Free Foundation опубликовала рейтинг стран относительно ситуации, связанной с рабским трудом, в котором России была отведена 49­-я позиция. По данным организации, в России в той или иной форме рабства находится около 500 тыс. человек <…>

Анализ результатов деятельности правоохранительных органов Российской Федерации по противодействию торговле людьми и использованию рабского труда свидетельствует, что с момента введения в декабре 2003 года в Уголовный кодекс Российской Федерации статей 127-­1 (торговля людьми) и 127-­2 (использование рабского труда) количество лиц, признанных потерпевшими по указанным статьям Уголовного кодекса, остается незначительным — 536.

Кроме того, начиная с 2004 года, то есть за последние 10 лет, по статье 127­-1 УК РФ зарегистрировано 727 преступлений, что ежегодно составляет менее одной десятой процента от всех зарегистрированных преступлений.

Анализ состояния преступности в сфере торговли людьми и работорговли свидетельствует о высокой латентности данных преступных деяний, поэтому официальные статистические показатели не полностью отражают фактическое положение вещей».