По подсчетам правительства РФ, более 120 тысяч сирот в стране не имеют положенного по закону жилья. Это уже совершеннолетние люди, после выпуска из интерната или приемной семьи им оказалось некуда идти. По сведениям Министерства образования и науки, на учете стоят еще 77 тысяч подростков в возрасте от 14 до 18 лет, которым квартира понадобится в ближайшее время. В год по стране жилье получают 23–29 тысяч сирот, понятно, что очередь растянется на много лет. При этом власти не устают хвалить себя. «Для выпускника интернатного учреждения собственный дом — это не просто жилье, а целая жизнь, так как им рассчитывать не на что. Россия — единственная страна, где дети-сироты получают жилье от государства. Ни в одной другой стране мира власти не берут на себя такую ответственность», — заявил уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов.

В прошлом году на строительство квартир для сирот федеральный и региональные бюджеты выделили больше 32 миллиардов рублей. Новостная лента Генпрокуратуры объясняет, как были потрачены эти деньги. В Самарской области почти за миллион купили аварийный дом 1925 года постройки. В Архангельской области приобрели комнату на чердаке в здании без водопровода и канализации.

В подобных уголовных делах есть общее обстоятельство: чиновникам, своеобразно вложившим бюджетные деньги, ничего за это не было.

Как сообщает сайт правительства РФ, Саратовская область входит в число регионов, где очередь сирот на жилье самая большая. По сведениям на осень прошлого года, получения квартиры ждали более 3,6 тысячи человек. Корреспондент «Новой» побывала в Аткарске, где сироты получили дома, выстроенные по «канадской технологии».

Кружим по Целине (так называется окраинный микрорайон Аткарска) в поисках улицы Юбилейной. Прохожие пожимают плечами. Переформулируем вопрос: где сиротские дома? Первый встречный сразу отвечает: в тупик и налево. Асфальт переходит в грунтовую дорогу, проселок упирается в бурьян, по краю пустыря стоят квадратные дома, отделанные бледно-зеленым сайдингом.

Улица Юбилейная появилась в Аткарске три года назад, с тех пор местные новоселы жалуются в различные инстанции и редакции на качество льготного жилья. Самое свежее интернет-обращение к губернатору подписано Анной Михайловой из дома №6. «В ванной комнате грибок, который постепенно переходит в жилую комнату, входная дверь скоро вывалится на улицу, межкомнатные двери в плачевном состоянии. Каждый раз, когда я обращаюсь с этой проблемой к чиновникам, меня посылают от одного человека к другому, замкнутый круг», — сказано в письме.

На домах нет адресных указателей. Девушка, курящая на крыльце одного из домиков, кричит через забор: «Михайлова никогда здесь не жила, квартиру сдавала, а теперь там заперто. Конечно, без присмотра дом гниет». Собеседницу зовут Варвара. Она знает, что большинство соседей недовольны жильем, и совершенно с ними не согласна: «До получения жилья обитали, где придется, а когда вселились, начали выпендриваться — одно не нравится, другое. А кто виноват? Например, мальчишка в начале улицы живет — он сам свой дом загадил, за услуги не платил, довел до того, что газ отрезали». Спрашиваю: не платил, потому что пьет? «Нет, просто не работает», — машет рукой собеседница.

Варвара выросла в школе-интернате в селе Сазоново. После выпуска жила в деревне у свекрови. О том, что бесплатное жилье полагается сиротам по закону, девушка не знает. Она уверена, что чиновники проявили снисхождение к ее нуждам и помогли перевезти маленького сына из отдаленной деревни в райцентр. «У нас до этого вообще ничего не было, понимаете? А здесь детская, зал, санузел, коридор! — гордо перечисляет Варвара. — Жить можно».

Двери в домах на Юбилейной держат нараспашку — проветривание помогает от сырости и плесени. Квартиры имеют одинаковую площадь 38,4 квадратных метра. У Татьяны Ивановой все эти метры заняты детьми. По домику носится десяток ребят — от карапузов до подростков. «Моих здесь только двое, остальные — соседские, к компьютеру набежали», — объясняет хозяйка.

В квартире странная планировка: кухни нет вообще, в одном углу зала стоит газовая плита, в противоположном — умывальник. Сначала Татьяну это тоже удивило, но выбирать не приходилось: «Подписали бумаги и заселились. Начали готовить, стирать, и на стенах прямо цветы расцвели — и черная плесень, и красная, и зеленая, такие космы повисли, что расчесывать можно было».

Таня стучит по стене между ванной и коридором: «Слышите? Внутри картонка и мел». Это действительно так: в углу стена порвалась, видно, из чего она сделана. Спрашиваем, тепло ли в картонном домике зимой? «Когда как. В морозную погоду заходили в ванную — и пар изо рта шел».

В договоре, который Иванова подписала при вселении, сказано, что ее квартира стоит 800 тысяч рублей. За такие деньги в Аткарске можно купить кирпичный дом.

Татьяна вспоминает, что кто-то из соседей жаловался в администрацию, приезжало телевидение, после этого приходили рабочие, поставили дополнительные батареи и прорубили вытяжку. «Евроремонт нам забацали», — девушка показывает на потолочную плитку. Квадратики усыпаны подозрительными пятнышками, в углу на потолке темнеют разводы. Татьяна разводит руками: может, под плиткой осталась плесень, «мы не вскрывали». Жизненная «непруха» будто лишила ее какой-то энергии, без которой сложно проявлять инициативу даже в бытовых вопросах.

Муж Тани в Саратове, «неофициально работает электриком». Денег, которые он привозит, в принципе хватает, вот только за ЖКУ очень большие счета, минимум 1000 рублей.

На плите в зале-кухне в доме Марины Рычковой варится суп. Гудит вытяжка, дверь распахнута, но толку никакого — в доме очень душно. В детской спит сын хозяйки Саша. Ему год и семь месяцев. Зимой, когда пеленки и ползунки пытались сушить дома, «дышать было нечем».

Марина поднимает линолеум в прихожей — пол в узорах грибка. «Входная дверь примерзала к косякам. По утрам муж ее молотком отбивал, чтобы выйти из дома, — Марина показывает ободранные края двери. — У меня сил не хватало, я через окошко вылезала». В здании нет шумоизоляции. «Когда сильный ветер, страшно: кажется, стены качаются. Кукольные у нас домики».

Свой адрес Рычкова узнала в декабре 2011 года на жеребьевке в областном министерстве строительства. Рабочие показали, где будет дом 12, квартира 2. Папа (так Марина называет отчима) посоветовал сметать с фундамента снег, девушка почти каждый день ходила сюда с веником. В мае она первая на улице получила ключи. Отчим отдал ей холодильник «Саратов». Вместо кухонного шкафа была большая коробка. «Но главное — свое!»

Неприятные особенности жилья проявились в первый отопительный сезон. К тому моменту сироты по совету районной опеки приватизировали жилье, и власти на все претензии отвечали: вы теперь собственники, разбирайтесь сами. «Но недоделки возникли до того, как я стала собственницей, — спорит с чиновниками Марина. — Эти дома строились на деньги государства, неужели ему самому за себя не обидно?»

В 2013 году улицу Юбилейную показали по Первому каналу. Сурово глядя в камеру, представители прокуратуры говорили о нарушении санитарных норм и отсутствии документов на строительство.

Год спустя Марина поинтересовалась у правоохранителей результатами разбирательства. «Мне ответили: ничего не докажешь. Наши чиновники говорят: дома плесневеют, потому что мы слишком много готовим и стираем, мол, льготное жилье рассчитано на одного человека, а мы заселились семьями».

Со двора прибегает Мариша. Марише три года, она называет Марину мамой. «Ее маму, мою старшую сестру, посадили, и я Маришу сразу забрала, в интернате она не была». Оформление опеки заняло восемь месяцев. В прошлом месяце наконец подписали постановление об опеке, в этом должно прийти пособие. Маришу планируют «одеть, обуть и отправить в сад».

По словам Марины, садик на Целине считается лучшим в городе. Но больше никакой детской инфраструктуры в микрорайоне нет. До детской поликлиники час ходьбы. До аптеки — полчаса. До большого магазина, где продаются подгузники, — минут сорок. Чтобы добраться в парк в центре Аткарска, нужно вызывать такси за 200 рублей в одну сторону. Как говорит Марина, даже после выпуска из интерната «сирот отгородили от общества, поселили на задворках».