Владимир Рощин: Россию называют «черной дырой» арт-рынка

Скандал вокруг снятия с торгов аукционного дома Sotheby’s картины Айвазовского «Вечер в Каире», обыски в Государственной Третьяковской галерее в связи с расследованием контрабанды произведений искусства — информация о событиях на арт-рынке в последнее время напоминает сводку с фронта и привлекает к себе огромное внимание. О сегодняшней ситуации на российском арт-рынке «Новой» рассказал Владимир Рощин, директор ООО «Реестр культурных ценностей», автор серии каталогов подделок и предметов искусств, находящихся в розыске.

— Конечно, ожидаемым. Я общался в эти дни с крупнейшими коллекционерами, арт-дилерами и ведущими экспертами, все говорили — ожидаемый. Хотя еще в 2013 году Минкульт ответил на запрос Sotheby’s, что у них в базе данных как похищенная эта картина не числилась.

— Не обязательно: в базе Минкульта отмечены только произведения искусства, украденные из государственных учреждений, кражи из частных коллекций они не фиксируют, их надо искать в базе данных МВД. Отсутствие сведений о «Вечере в Каире» в базе МВД тоже объяснимо: на днях разговаривал с подполковником Алексеем Кисточкиным, который возглавлял отдел антиквариата в МУРе, — сейчас, к сожалению, ликвидированный; он сказал, что тогда не привлекли серьезные силы к расследованию. Семья Носенко, владельцы картины, тоже не представила неопровержимых доказательств, что у них была украдена именно «Вечер в Каире», у них не оказалось даже фотографии со стены. Известно только, что в 1950 году эта работа выставлялась на Кузнецком Мосту как предмет из собрания известного коллекционера Дедова, а после выставки ее купил Носенко.

— Значит, ее переправили контрабандным путем. Чаще всего это делается просто: воры «договариваются» с экспертами Минкульта, поскольку только министерство может дать разрешение на вызов, и получают документ, что это не Айвазовский, не Серов, не Шишкин. Тогда картину спокойно вывозят за границу. Но при этом у вора в кармане лежит другая экспертиза, для дальнейших продаж, что это настоящий Айвазовский, Серов или Шишкин. Не исключен вариант, что именно таким образом попала в Европу и другая картина Айвазовского — «Море», украденная в середине 70-х годов из собрания музея города Дмитрова. Ее уже несколько раз продавали на разных аукционах.

— Именно! Но эта схема тоже требует доказательств. За месяц до торгов Sotheby’s я нашел дипломата Владимира Носенко, чей отец купил картину, рассказал ему, что наши сотрудники обнаружили на сайте Sotheby’s. Познакомил его с советником министра культуры Виктором Петраковым, и, видимо, по его совету он обратился в официальные органы с просьбой продолжить расследование.

— Не уверен, что они меня поблагодарят, но если бы они обратились к нам, мы бы им сказали, что с картиной будут проблемы. Жаль, что сейчас семья Носенко пошла на соглашение с новыми владельцами. Возможно, юристы считают, что семья не может доказать свои права. Странно, что и новые владельцы пошли на это: согласитесь, похоже на косвенное доказательство того, что картина на торгах — та самая, украденная у Носенко. Может, просто никто не хочет скандала? Или — что шум вокруг снятия с торгов был поднят намеренно, чтобы быстренько договориться с новыми владельцами. Здесь нужно серьезное разбирательство.

— Экспертизы — главное звено в цепи. Сейчас в Петербурге проходит уникальное дело против искусствоведа Елены Баснер, я знаю, что за этим делом пристально следят все эксперты.

— Да, но на процессе обсуждаются и вопросы экспертных заключений. Сейчас ситуация в экспертизе намного хуже, чем была еще несколько лет назад, похоже, что эксперты действительно ничего не боятся, особенно специалисты государственных учреждений. На мой взгляд, государственная экспертиза вообще должна быть ликвидирована: те же самые эксперты могут давать свои заключения, но не от имени государственного музея, а от своего. Потому что сейчас музеи прикрывают своих сотрудников, ставят препоны на пути расследований. Я давно предлагаю, чтобы эксперты писали на своих заключениях: «Частное мнение специалиста такого-то». Постепенно будет складывать пул экспертов, которым можно доверять.

— Ситуация — хуже не придумаешь, по многим причинам. Во-первых, некому этим заниматься: антикварный отдел МВД как самостоятельная структура ликвидирован, многие опытные оперативные сотрудники уволились, а в 2011 году была расформирована Росохранкультура, где был специальный отдел, занимавшийся розыском похищенных и утраченных произведений искусства. О ситуации с экспертизой и ответственностью экспертов я уже сказал. И, конечно, кризис — он коснулся всей сферы и особенно арт-рынка

— Это момент самый щепетильный: деньги любят тишину, и даже если случаются скандалы, их стараются не афишировать, это плохо влияет на арт-рынок в целом и на репутации продавца. На нашем сайте в разделе «Возвращено» не так много примеров возвращенных предметов, украденных когда-то у других владельцев: никому не хочется, чтобы его имя звучало рядом с упоминанием о кражах. И мы не публикуем эту информацию по просьбе владельцев. Если только дело не дошло до уголовного расследования.

— Стало меньше подделок серьезных, дорогих работ, больше — подделок работ мастеров второго, третьего ряда, хотя в целом количество подделок увеличилось.

— В 2011 году на выставке в ГМИИ имени Пушкина в рамках экспозиции «Парижская школа» был представлен портрет Маревны кисти Модильяни. Музей выразил желание купить этот портрет, но разразился скандал: один российский коллекционер утверждал, что портрет может быть подделкой. Ему сначала не поверили, ведь подлинность подтвердил Кристиан Паризо, директор римского Института Модильяни, с ним согласилось тогдашнее руководство музея — директор Ирина Антонова и ее зам Андрей Толстой. Случай уберег музей от скандальной покупки, а вскоре в Риме Кристиан Паризо был арестован по обвинению в легализации поддельных произведений художника на общую сумму более шести с половиной миллионов евро.

— Недавно мы обнаружили на одном европейском аукционе сомнительную картину русского художника первого ряда— она как две капли воды похожа на ту, что опубликована в нашей базе подделок. Похоже, ее купил россиянин. Пока известно только, что некоторое время назад точно такая же картина была на экспертизе в России и авторство художника не подтвердилось. Возможно, в России на экспертизу представили копию, а в Европе был выставлен на торги оригинал.

— Специалисты вообще говорят, что много подделок идет из Петербурга, причем, как правило, очень высокого уровня, на жаргоне — «высококлассное фуфло». Уже есть термин — «питерская школа подделок». Они нередко обгоняют музейных экспертов по подделкам. Именно поэтому нас нужно обязательно включать в международные базы данных. Один из аргументов сотрудников Sotheby’s в защиту чистоты снятой с торгов картины Айвазовского был такой: ее, мол, нет даже в Art Loss Register (Art Loss Register (ALR) — частная международная база данных похищенных произведений искусства, антиквариата и коллекционных вещей. — Н. Ш.). Но у Art Loss Register нет никакой информации по России! Об этом не раз говорил Кристофер Маринелло, самый крупный и авторитетный арт-детектив мира. Маринелло называет Россию «черной дырой» арт-рынка. Из нее в мир вытекает поток подделок и краденых работ.