При въезде в Ливны замечаю группы рабочих: вывешивают флаги и транспаранты к Дню Победы, другие — спешно ставят «заплатки» на «убитую» асфальтовую дорогу.

Штаб поискового отряда «Ливенский щит». Меня встречает полковник запаса Сергей Кошелев:

— Хорошо, что приехали на машине: у нас-то своей нет, — жмет руку полковник. — После обеда заберем Степаныча, а пока поехали на разведку в Зубцово.

Четыре года назад полковник Кошелев ушел в запас и приехал в Ливны. Здесь он познакомился с энтузиастами, которые разыскивали безымянные солдатские могилы и устанавливали личности погибших. На базе молодежного патриотического клуба создали поисковый отряд и «выбили» подвальное помещение для Музея боевой славы. Костяк клуба — бывшие военные, рабочие и пенсионеры. За последние три года поисковики «подняли» 480 безымянных бойцов и похоронили их с почестями.

— Вот, смотри, — достает свой блокнот Кошелев. — На выезде из Ливен в силосной яме лежат 200 безымянных бойцов, в Каменке — около 100 солдат, в Горюшкино — два разведчика, в Екатериновке — один боец, в Огрызково — два танкиста, в Покровском — 12 погибших. Еще в Баранове где-то 50 наших солдат: их немцы сложили в яму с водой и, чтобы тела не всплывали, сверху заложили камнями. Представляешь, недавно одного бойца подняли в старой рыцарской кольчуге, прошитой автоматной очередью.

— А имена погибших всегда можно установить?

— Если бы… В архивах творятся полный бардак и подтасовки. Например, мы вскрываем официальную братскую могилу, а там… никого нет. Или, допустим, в бумагах указано, что останки 45 бойцов торжественно перезахоронили в другом месте и поставили памятник. А на самом деле собрали всего несколько костей. К тому же местные жители рассказывали, что сразу после войны военкоматы мешками сжигали красноармейские книжки, — чтобы скрыть реальные потери и не платить вдовам пособия.

Едем в деревню Зубцово, где во дворе частного дома имеется захоронение. Из ворот выбежала пожилая женщина и тут же накинулась на нас:

— Перед отступлением Ваню у нас во дворе положили, — рассказывает Нина Семеновна. — Отец вспоминал, что санитары плакали, когда его хоронили. Лекарств никаких не было, он очень мучился от ран, — ну и попросил ускорить его смерть. Только не обращайте внимания на вид: какие-то гады украли железную ограду, и мы из штамповки соорудили временную.

На выезде из Зубцова встречаем рыбака, который сообщил, что в деревне Труды тоже есть захоронение неизвестного солдата. На месте выяснилось, что последний житель покинул деревню лет 15 назад, а от всего населенного пункта сохранилась только часть каменной печки.

Могила Героя Советского Союза Ивана Любушкина

В 1942 году в районе Росстани—Жерновка воевала 47-я танковая бригада (из корпуса генерала Катукова). По словам местных стариков, потери были огромными и большинство погибших так и остались лежать в полях и оврагах. В Росстани установили обелиск павшим воинам — в братскую могилу будто бы перенесли останки Героя Советского Союза Ивана Любушкина, именем которого названы улицы в Орле и Ливнах. Однако, по данным поисковиков, настоящая могила Героя находится в 10 километрах от братского захоронения — в деревне Жерновка, и за ней никто не ухаживает.

— Многие нас упрекают: зачем вы копаетесь и кому нужна ваша правда? — говорит Кошелев. — А я им отвечаю: «А вы сами-то хотите лежать в силосной яме? И чтобы родня не знала, где вы похоронены?» Эх, нам бы хороший навигатор, чтобы с точностью определял широту и долготу…

До большевистского переворота Жерновка насчитывала 25 дворов. Затем часть жителей раскулачили и отправили в Сибирь. С войны не вернулись 24 человека, еще 19 — подорвались на минах уже в мирное время. Сейчас самой деревни уже нет, сохранилось только полузаброшенное кладбище. Находим покосившийся железный памятник со звездой, без фамилии и фото.

По официальным данным, в танк Любушкина попала авиабомба: вместе с ним погиб стрелок Литвиненко, радист Егоров получил тяжелое ранение, а механик Сафонов остался невредим. Подбитый танк горел несколько часов, от погибших остались кучка пепла и расплавленный наградной пистолет Героя. Останки танкистов и еще несколько тел убитых пехотинцев сложили в одну могилу.

На обратном пути упираемся в сломанный трактор и вдрызг пьяного хозяина. Интересуемся, где находятся безымянные братские могилы.

— Тут где ни копни, или кости найдешь, или снаряд, — еле ворочает языком тракторист. — Три года назад Колька на тракторе подорвался. Раньше в поле была братская могила, но ее сровняли, чтобы не мешала сеять. Вон там — под миной — еще вроде солдат 30 лежат.

В 100 метрах находим заросшую бурьяном бывшую силосную яму, а сверху лежит минометный снаряд. По словам тракториста, опасную находку обнаружили в поле еще в прошлом году, но саперы так и не появились. Зато в полукилометре местные власти установили памятную плиту с оградой.

— А почему здесь не установили?

— Там сухое место и начальство со школьниками ботиночки не пачкают…

Из Ливен дозвонился обещанный Степаныч. Забираем его и направляемся в район села Воротынск, к озеру Блынское. Здесь держали оборону пехота и артиллерия, и сколько полегло бойцов, неизвестно. Местные старики рассказывают, что утром приходило пополнение, а к вечеру от роты оставались три—пять раненых.

— Я знаю, где есть два захоронения: рядового и двух офицеров, — говорит Алексей Степанович.

Через пару километров натыкаемся на заросшие травой окопы.

— Вот тут могилка солдата, — показывает Степаныч. — Мой отец на 9 Мая все время сюда приходил и выпивал шкалик.

Сергей внимательно осматривает место: оказывается, здесь уже побывали какие-то копатели, — делает запись в блокноте.

Доезжаем до полузаброшенной деревни, где еще сохранились 5 покосившихся домов, сквозь бурьян пробираемся к речке Ливенка. В 10 метрах от берега в землю вбит прогнивший крест.

— Не расстраивайся, — успокаивает Сергей. — Перезахороним в сухом месте и постараемся установить фамилии.

Пункт приема металлолома. Заспанный приемщик, взглянув на удостоверение журналиста, похоже, «включил» дурака:

— А кто их разберет: памятник принесли или нет? Они звезды-то срезают…

Перед посещением городской администрации захожу в редакцию газеты «Уездный город», журналисты которой воюют с местной администрацией и сотрудничают с «Ливенским щитом».

Главред Елена Богданова с ходу начала рассказывать, как местные жители приносят в редакцию останки солдат и просят похоронить по-человечески. Два года назад произошел и вовсе вопиющий случай:

Слава богу, в дело вмешались журналисты, и через полтора месяца останки неизвестного солдата похоронили.

В ливенской администрации на входе меня встречает бойкая тетя:

— На месте главы города нет, но это хорошо, что вы приехали. Мы будем чествовать ветеранов, а 9 Мая салют начнется. Думаю, у вас хороший очерк получится.

— Я по поводу заброшенных солдатских могил…

— Этими вопросами занимается военкомат, — мгновенно меняется в лице чиновница. — Зачем сейчас об этом говорить? Тут у людей праздник, а вы приехали из Москвы его обгадить?

…По официальным данным, только в Ливенском районе погибли 20 тысяч наших солдат. На сегодняшний день обнаружены останки примерно полутора тысяч, и в каких оврагах лежат еще 18 тысяч, неизвестно.

На выезде из города остановился у места гибели в 1941 году экипажа советских летчиков, направивших свой подбитый самолет на колонну немецких танков. Командиру экипажа Василию Челпанову посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. По словам поисковиков, установленный памятник трижды сдавали в металлолом, пока работники расположенного по соседству автосервиса не взяли его под свою охрану.

Электронный адрес поискового отряда «Ливенский щит»: livenskiishit@mail.ru