Просьба редакции написать статью о методах, ходах, приемах пропаганды поставила меня в тупик. Сегодня всё ТВ, включая развлекательное, только из этих самых методов и состоит. Тем не менее попробую поверить алгеброй гармонию идеологических наперсточников.

Точка отсчета — 21 ноября 2013-го. Правительство Азарова приостановило вхождение Украины в Евросоюз. В Киеве начался Евромайдан, а россияне проснулись в другой стране. После вердикта Путина: «Это не революция, это погром», усмирение украинского бунта, бессмысленного и беспощадного, стало навязчивой идеей ТВ.

Пространство телевидения превращается в зону художественного поиска. Новость не столько случается, сколько придумывается. За последний год в Украине, если верить ящику, отменили: русский язык и нашу великую литературу; Новый год и Деда Мороза; электричество и тепло; заход и восход солнца. Под несуществующую новость подбирается видеоряд совсем другого события. Каналы долго смаковали кадры с убитым мирным жителем под Донецком, пока не выяснилась правда: на видео — человек, расстрелянный в 2012-м в Кабардино-Балкарии. Можно и вовсе без картинки обойтись. Распятые младенцы и прочий повстанческий фольклор в доказательствах не нуждаются.

Ложь даже не пытается мимикрировать под правду. Музой телевизионных деятелей искусств становится правосек Ярош. Он оставляет свои визитки на трупах мирных жителей в Славянске. Он же, по мнению Ирады Зейналовой, первой на Первом, лидирует в президентской гонке, получив 37,13% голосов. Не важно, что вскоре выяснится: наследник Бандеры набрал менее процента. Важно вызвать ярость благородную против Яроша. Сошка мелкая, но и такая сгодится для глобального Мамонтова. Он задумчиво вымолвит: «Фашизм не пройдет». Тихо добавит выстраданное: «Нацизм тоже». И задохнется от собственной смелости. Информационный абсурд идет на ура. Хит сезона: одессит с воплями «Слава Украине!» выбросил 82-летнюю бабушку из окна.

Эмоция первична, факт (или его подобие) вторичен. Здесь истоки феномена Дмитрия Киселева. Чутьем художника он зрит в корень: интонация, звук, жест важнее слов. Новый интонационный стандарт дополнен новым смысловым трендом. С подачи главного по имиджу России, диалог с братским украинским народом стал вестись в стилистике балабановского «Брата-2»: «Вы мне еще за Севастополь ответите». ТВ из источника информации превратилось в зажженный фонарь на Петропавловской крепости, призывающий к овладению Зимним. Неоценим вклад Киселева и в новейшую историософию. Отныне в приоритете не исторические документы, а патриотичность версии.Тут непаханое поле вариантов: от несуществующей цитаты Бисмарка об Украине до реванша за Полтавскую битву. Подобными мотивами гуру пропаганды объяснял активность Евросоюза на Евромайдане, перепутав все сведения и насчет коалиции 1709-го, и насчет Речи Посполитой. Идеология осажденной крепости диктует свои правила игры.

В условиях блокады борьба одновременно ведется на двух фронтах — внешнем (с Украиной, Америкой, Евросоюзом) и внутреннем (с пятой колонной). Интеллигенцию следует рассортировать на патриотов и предателей.Приветствуются колоритные предатели. Парфюмер Алексей Навальный ворует кировский лес и чужие картины. Ольга Романова финансирует «Правый сектор». Мустафа Джемилев, лидер крымских татар, подрабатывает вором-форточником. Анонимных «13 друзей хунты» от НТВ рекомендуется дополнить авторской «Биохимией предательства» от Сёмина. Его дивный дар манипуляций легко соединяет Марию Гайдар с Довлатовым, Сергея Ковалева — с Синявским, Чубайса — с Бальмонтом. Дихотомия «патриот-предатель» очень удобна. Так одна часть электората натравливается на другую. Костер ненависти на ТВ пылает ярким пламенем бесперебойно. Мамонтов (или Попов) перетекает в Соловьева, тот в Киселева, затем в Толстого и обратно — по кругу. В каждом ток-шоу на полк патриотов приходится либералы Надеждин и Рыжков. Был, правда, еще Гозман, но, видимо, слишком радикален. Не каждый Гозман долетит до середины Днепра. Недавно завели одного американца. Теперь Майкл Бом отдувается за всю Америку, отчего тает буквально на глазах.

Идет круглосуточная борьба за подкорку россиян. Даже «Модный приговор» и «Ледниковый период» молнией пронзают выпуски новостей, в которых хорошие ополченцы мужественно противостоят плохим нацгвардейцам. Адаптировать сложную реальность до примитивной, как мотыга, простоты — важнейшая задача агитпропа. Преобладание риторики над здравым смыслом хорошо сочетается с упованием на чудо. Правило чуда сформулировано кремлевской поэтессой Джахан Поллыевой: «Нас бьют — мы летаем, от боли все выше». Гречки нет — хорошо. Рубль пал — еще лучше. Санкции — великолепно! ТВ сформировало новую общность россиян: не народ, а телезрители. Разрыв причинно- следственных связей в головах телезрителей — дело сложное, но необходимое. ТВ с настырностью Парацельса успешно лепит своих гомункулусов. Родину нужно любить с широко закрытыми глазами. Лабораторный зритель гордится присоединением Крыма, а экономические беды списывает на Госдеп. Привычный канон относительно Крыма, забытого как чеховский Фирс в державных вишневых садах, — слинял и высвободил энергию такой силы, которая сродни распаду атомного ядра.

Искусство пропаганды неотделимо от пропаганды искусством. Уже выброшены на сериальный рынок образцово-показательные патриоты: два Ивана Грозного, два Распутина, две Екатерины Великой. Для предателей тоже имеется перспективный формат — «Бесы». Их можно инсценировать каждый телесезон, предварительно проведя ротацию предателей. На смену Хотиненко придет Михалков, а там и Шахназаров подтянется.

Настала эра реконструкторов. Стрелков-Гиркин воссоздает историю, Соловьев-Киселев-Толстой-Зейналова переформатируют современность. Каждому — своё. Ничего не стыдно. Можно всё. Цель снова оправдывает средства.

Профессор кафедры нейро- и патопсихологии МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор психологических наук Елена Соколова — специалист редкий. Цифры говорят о человеке иногда больше, чем слова: у нее около 200 публикаций в самых престижных научных отечественных и зарубежных изданиях. Именно ее, как клинического психолога и психотерапевта, профессионала, имевшего дело с тяжелейшими пороками и хорошо понимающего глубинные процессы человеческой психики, я попросила посмотреть видео политических ток-шоу ведущих каналов российского телевидения за прошедший год. И даже ей, знающей все известные способы психологической защиты от массированной манипуляционной атаки, стало не по себе: «Я посмотрела все, что вы мне прислали, но новые передачи смотреть не буду. Это просто пытки какие-то…»

— Почему у нас так много людей, которыми легко манипулировать?

— Социальная реальность становится все более сложной, непредсказуемой и пугающей своей неопределенностью. А телевидение еще и нагнетает страхи, умышленно доводя людей до состояния хаоса и паники. В ситуации созданного сильного стресса возможны «поломки» механизмов рационального мышления. Люди легко уподобляются толпе, где действуют архаические инстинкты, простейшие эмоции заражения и единообразия. Человеческие и личностные черты при этом смываются. Люди ждут и жаждут найти тех «сильных», кто предложит им «порядок» и успокоительные грезы. Вспомним горьковского Луку: «Если к правде святой мир дорогу найти не умеет — честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!»

— Сон, навеваемый телевидением, сложно назвать «золотым». Достаточно вспомнить растиражированную в июле Первым каналом страшную ложь о «распятом» в Славянске трехлетнем малыше.

— Манипулятор не думает о том, что станет с человеком, его отличает эмоциональная холодность, бессердечие, тупость своего рода. По сути, психология манипулятора — это психология убийцы. Когда убийц везут на место преступления, они ведь не грохаются в обморок, не обливаются слезами, а спокойно говорят о происшедшем, показывают на специальных куклах, как они душили, насиловали, резали. Это абсолютная бесчувственность, неспособность воспринимать, понимать, чувствовать, сочувствовать. Манипулятор, как и убийца, эмоционально дефективен. Вместо ценностного отношения к людям у него к ним глубочайшее презрение.

— Я вижу глубочайшее презрение на лицах ведущих передачи «Политика» Петра Толстого и Александра Гордона. То же выражение у бессменного гостя всех времен и телеканалов Владимира Жириновского.

— У каждого — свой фирменный стиль манипуляции, но есть среди них и универсалы, чей внешний облик, манера держать себя, отшлифованные интонации и жесты привлекают внимание, как блеск металлического молоточка в руках старинного гипнотизера… Но если уж вы заговорили о передаче Петра Толстого, то я обращу внимание на одну технологию, которая им успешно использовалась в одной из программ, — подмена смыслов, вкладывание своих интерпретаций в слова оппонента. Для этого в «сценарии» ток-шоу надо просто запланировать присутствие какого-нибудь иностранца. Здесь есть «успокаивающий» посыл: смотрите, мы толерантны, мы — демократическая страна! А вот затем потенциального оппонента можно мягко «убрать»: например, представитель Германии плохо говорит по-русски. Мало понятно, что он хочет сказать, он с трудом подбирает слова, и Петр Толстой, будто бы очень сердобольно, «подстраиваясь», приходит ему на помощь, «зеркалит» и «читает» его мысли. При этом вкладывает в его ответ «нужные» слова и суждения, которых тот не высказал, да и, возможно, не имел их в виду, потому что не понял суть очень быстрой речи ведущего. Толстой пользуется здесь известным психологическим приемом внушения или «программирования»: «Вы ведь хотели сказать…» или «На самом деле вы имеете в виду…» И все это говорится мягко, любезно, так что собеседник в растерянности вынужден согласиться…

Маска презрения и скуки скорее к «лицу» соведущему Толстого, Александру Гордону. Это «идейный» антиамериканист к тому же, на мой взгляд, еще и мизантроп, озлобленный на весь мир. Его метод психологического убийства — сарказм, априорно обесценивающий отношение к человеку. Это легко может сбить с толку тактичного и чувствительного гостя студии, превратить его в глазах телезрителей в невнятно лепечущего «лузера».

Почему в их передачах всегда Жириновский? Или, скажем так, условный «Жириновский», потому что людей, копирующих его манеру поведения, на всех каналах стало слишком много. Он — признанный мастер эпатажа, скандала по любому поводу. Но, конечно, его любимые темы — «имперскость России», «назад в СССР», вооружение, мобилизация, война, «чрезвычайка». Фразы он строит намеренно просто и всегда в утвердительной манере, они звучат как лозунги, как призывы к немедленному действию. Это типичный манипулятивный прием «наводнения аффектом», рассчитанный на эмоционального и импульсивного человека. Я бы обратила внимание и на невербальные приемы косвенного внушения: выразительная мимика и владение позой, специфические и динамически меняющиеся интонации голоса, узурпация пространства и времени дискуссии. Демонстрируется непоколебимость и апломб, что привлекательно для поклонников «сильной руки». Подчеркну, что мы сейчас говорим о «Жириновском» условном, скорее о феномене, чем о реальном человеке: этика клинического психолога запрещает использование диагностических категорий вне строго определенной профессиональной ситуации.

Есть абсолютно «жириновская» аудитория, ее мягкими, убаюкивающими и журчащими речами а-ля Петр Толстой не возьмешь. И здесь вступает «большая артиллерия», агрессивное вторжение, способное психологически убить, «отключить», — и вот человек уже «готов» для потребления любых взглядов. Здесь есть аналогия и с наведением гипнотического состояния, или, как сейчас говорят психологи, — измененного сознания. Гипноз запрещен в практике не врачебного применения, но есть разные не медицинские модели наведение транса. Эффект отключения разума может возникнуть от резко экспрессивной речи, неожиданной яркой и эмоциональной ассоциации говорящего, многократных повторений типа мантры, которые вызывают ощущение «вколачивания» невыразимого восторга и ужаса. Возникает образ бесноватого. Помните, в драме «Борис Годунов» юродивого на паперти? Считалось, что он-то и «глаголет истину». Может быть, эта ассоциация ложится на один из таких мифических архетипов народа: «Слушайте, слушайте, он правду говорит!» Он может идти на нас с ломом, но именно ему надо верить. Это один из самых «нижних» архетипов бессознательной агрессии, требующей немедленной разрядки, прямого действия: «Под ружье! На войну!» В одном из ток-шоу Жириновский буквально кричит: «Меркель создает Третий рейх, немецкий рейх будет господствовать!.. Мы должны объявить частичную мобилизацию!…» Весь смысловой ряд пульсирует напряжением и тревогой: всё, конец, дальше — война.

А во время войны все при деле, все управляемы, ведут себя идеально по отношению к властям. Единственное созидание, которое способно нас сплотить и мотивировать, — это созидание во имя войны. Оксюморон; по сути — война и созидание. Это очень раннее, примитивное состояние сознания. И манипуляция как раз призвана разбить целостность и мудрость нашего жития, распылить смыслы, мгновенно опустить нас на этот нижний инфантильный уровень мировосприятия. В слабости, в неуверенности, в неудовлетворенности люди жаждут идентификации с чрезвычайным, героическим, «идеальным» и через слияние с ним компенсируют свои комплексы и травмы, свои унижения. А тот, кто не с ними, — тот против них, «враг», «нацпредатель»… Вот цель муссирования темы войны в политических ток-шоу — сплочение «своих» и поляризация «чужих». Это подготовка общественного сознания к оттеснению инакомыслящих, к окончательному разрыву с интеллигенцией, с идеями европейского пути России.

— Возможно ли перечислить все манипуляции?

— Нет, полного каталога средств манипуляций в мире не существует: их неисчислимое количество. Например, бесстыдное восхваление кого-то, лакировка действительности и подмена многогранной реальности картинкой «пазитива» — тоже манипуляция. Как и попытка разбить всеми доступными средствами, обесценить, морально уничтожить оппонента. Непревзойденный мастер этих изворотливых технологий — Владимир Соловьев. В его передаче «Воскресный вечер» издевки, заговаривание, дискредитация, унижение, приписывание человеку не существующих качеств льются как из рога изобилия. Это — театр манипулятора, в котором сценография, безусловно, есть. Соловьев нарочито демонстрирует равное внимание всем приглашенным, но между переходами от одной стороны к другой вскользь бросает фразы, которые буквально размазывают человека, его репутацию. Гость становится как бы меньше, скукоживается. И в этом я вижу посыл телезрителям: вы разделяете точку зрения лузера?

Во владении этими сильнейшими средствами манипуляций — презрение, унижение, дискредитация — телеканал НТВ, с моей точки зрения, вполне может занять призовое место. Апофеоз этого направления — скандальная передача «13 друзей хунты». Там, например, звучит закадровый текст: «В то время как с первыми аккордами гитары Макаревича…» Здесь не нужно даже трудиться, искать специальные технологии, авторы этого шедевра просто взяли все, что было наработано советской пропагандой: «В то время, как весь советский народ… эти враги…» Но как они это использовали? Вот в кадре раздаются первые аккорды гитары, а следующим кадром идут взрывы, порушенные дома Донецка и Луганска, трупы. Всё! Образ любимого когда-то Макаревича демонизирован до абсолютного зла, всякое положительное отношение к нему должно быть таким приемом уничтожено. То же самое с Дианой Арбениной.

Как вычленить манипуляцию? Это когда говорят быстро — нет пауз. Там, где нет пауз, нет места для размышления. Речь идет сплошным потоком, истерически-пафосная, с многократно повторяющейся человеконенавистнической лексикой, она топит вас в эмоциях отчаяния, страха и агрессии. Вы целиком и полностью во власти говорящего. Это в принципе военные стратегии: вы не должны размышлять, вы слышите команду «Пли!» и где-то в социальных сетях уже расстреливаете того, на кого вам указали. Это самая сильная манипуляция. Она хорошо дается людям с некрофильским характером. Например, у Дмитрия Киселева практически все предположения построены на страсти к разрушению. Когда он и другие телеманипуляторы дают волю агрессии, они будто излучают удовольствие, хотя речь идет о страшных вещах.

— В обыденной жизни это называется «вампиризм». А в психологии?

— В психологии, в сущности, так и называется — «манипуляция».

Галина МУРСАЛИЕВА