Хуциев

Казалось бы, отдохни! В твоей жизни было то, что не поддается коррозии времени. Ты был первым среди лучших, тебя любили и цитировали. Отмечали свою причастность к твоему таланту призами одобрения.

Как, помните, «8 1/2», и без нашего признания великий фильм, завоевав против воли ЦК золотой приз, поднял статус Московского фестиваля. Так и сами невежды ненадолго остаются в памяти поколения тем, что пытались выпить море. «Заставой Ильичева» называли по кухням знаковый и пионерный фильм Марлена Хуциева «Застава Ильича». Где теперь этот партиец Ильичев, столь важный в свое время и совершенно забытый в иные времена. И где все они потом оказываются, не забившие за свою жизнь ни одного гвоздя, на который пригрядшее поколение могло бы повесить кепку. Ну, разумеется, кроме выдающихся негодяев. Эти навсегда забили осиновый кол памяти в народные мозги. Увы нам.

Художественные фильмы Марлена Мартыновича точнее документальных говорят о похожих на нас людях. Там был отбор. А у Хуциева — выбор. Его собственный выбор совестливого и наблюдательного художника, к счастью, наделенного еще и большим талантом.

В его лентах есть предпосылки всего, что произойдет с героями, когда они доживут до наших дней. Когда они станут нами. Порой хуциевские послания получают ответ не только молчаливой реализацией предначертанной в них судьбы. Они оживают в прямых цитатах. Замечательный питерский документалист Владислав Виноградов, снимая фильм «Мои современники», вернул в Большую аудиторию Политехнического музея, где снимал знаменитую ленту Марлен, тех же поэтов и зрителей двадцать лет спустя. Жившие надеждами на очеловечивание страны участники хуциевских съемок пришли уже не все. Да и далеко не все надежды осуществились. Но у микрофона были Белла и Булат! И слушатели, которые не перестали их понимать… В разгар вечера пришли таганковцы — Боровский, Губенко, Золотухин и сказали, что Любимов возвращается… Выступления прервались, все стали общаться, словно это было продолжение фильма «Застава Ильича».

Марлен не просто уловил время, он сконструировал его. В его фильмах — неподдельное обаяние человека живущего. Несмотря на всю пакость окружающего мира. Он словно уговаривал зрителя: ты не один, у тебя есть на кого надеяться.

На себя, на себя.

«Весна на заречной улице» (вместе с Феликсом Миронером), «Июльский дождь», «Был месяц май». Начало хрущевской весны. Ее быстрый закат. Хождение шестидесятников в народ, в тот народ, который они придумали и которому, как тогда казалось, они нужны. И осознание советской (да любой нашей) истории как параллельного действия, не вполне связанного с судьбой конкретного человека. Разве только горе общее. Если война или первые лица страны.

Виноградов прав — Хуциев наш современник, но он, знаете ли, ощущал себя и современником Пушкина, и на этом основании долго и тщательно готовился к картине об Александре Сергеевиче. Очень давно, больше тридцати лет назад, я встретил его в квартире на Мойке. Наша общая подруга — хранитель Нина Ивановна Попова как человек, который представлял Поэта во плоти, поскольку вынимала из витрины и давала подышать тому самому простреленному жилету, водила дотошного и понимающего Марлена, впитывая в него образ реального, а не мифологизированного Гения.

Хуциев был отважен, берясь за эту тему. Но еще большую отвагу он продемонстрировал после многих лет тщательной и детальной подготовки, отказавшись от нее.

Большой мастер иной раз проявляется и в том, чего он не совершил. Хуциев — большой мастер мирового кино.

Это не тост, Марлен! До девяностолетия тебе еще почти год. Это просто привет. Фотокарточка и подпись на обороте. Помнишь, на базарах после войны продавали самодельные раскрашенные анилином открытки? Вклеишь туда фото и пошлешь. А надпись уже там была. На все времена: «Не вспоминай, когда взглянешь, а взгляни, когда вспомнишь».

Я взглянул на тебя. И на Гию Данелию. И на Петю Тодоровского, в моей мастерской десять лет назад. Потому что помню.

Закончу подпись, с чего начал:

Казалось бы, отдохни!

К счастью, нет! Сергей Соловьев недавно встретил Хуциева и спросил, чем он занят.

— Собираюсь запускаться с новым фильмом.

— Большой?

— Две серии. Как минимум.