Разговор о вреде, который фальшивые диссертации наносят российской науке, впервые перешел со страниц газет в судебный протокол. Это произошло в среду в Пресненском районном суде Москвы. Там рассматривался иск о защите чести, достоинства и деловой репутации Владимира Лугина, владельца фирмы, которая оказывает «помощь в подготовке докторских и кандидатских диссертаций», к журналисту Сергею Пархоменко.
Рисунок: Петр Саруханов / «Новая газета»
Дело нехитрое. Летом прошлого года Пархоменко опубликовал в блоге результаты очередной экспертизы «Диссернета». Были найдены совпадения в научных работах единоросса Владимира Васильева и экс-депутата от ЛДПР Абельцева. В комментарии к той публикации «пришел» некто Владимир Лугин и стал «выводить на чистую воду либералов-мздоимцев, американских лизоблюдов и агентов влияния». Пархоменко быстро вычислил Лугина. Ему принадлежит сайт, на котором научно-технический центр «Технопрестиж XXI век», Лугиным же возглавляемый, предлагает консультационную помощь и научно-организационное руководство соискателям, обещая, что они добьются поставленной цели с минимальными усилиями.
Опешив от такой дерзости, Пархоменко написал отдельный пост: «Пришел ворюга. Собственной персоной». В нем он назвал Лугина «владельцем одной из тех самых вонючих контор, занятых торговлей фальшивыми диссерами на заказ» и заявил, что одна из задач «Диссернета» состоит именно в том, «чтобы поганое его лживое воровское семя извести раз и навсегда».
Эти-то три выражения — про ворюгу, вонючую контору и лживое семя — истец и потребовал опровергнуть. К тому же запросил компенсацию в размере 4 миллионов 315 тысяч рублей. Дело в том, что спустя месяц после публикации в блоге Пархоменко умерла 86-летняя мать Лугина. Истец утверждает: женщина была глубоко огорчена, что ее сына назвали ворюгой, и зачахла на глазах. Это 3 млн. Еще 1,3 млн — депрессия Лугина и лечение. 15 тысяч — судебные издержки.
Взыскивать такую крупную сумму для судьи Марины Цывкиной было бы не впервой — в прошлом году она по схожему иску оштрафовала на миллион рублей журнал The New Times в пользу судьи Мосгорсуда Гордеюка и его коллеги Беспалова. Однако в этот раз все вышло несколько иначе.
В судебное заседание Лугин не явился, его интересы представлял адвокат, который не мог прямо ответить, занимается Лугин написанием диссертаций на заказ или нет. Ответчики же, казалось, с ходу доказали это, представив заверенную копию сайта. Там есть, во-первых, проект договора между исполнителем и заказчиком, где среди пунктов — «Написание первой главы научной работы», «Написание второй главы…»
А во-вторых, в программном коде сайта были найдены слова-якори, благодаря которым сайт индексируется в поисковых системах. Они оказались таковы: «кандидатская диссертация на заказ», «диссертации на заказ», «заказать диссертацию». Суд этот документ приобщил.
Кроме того, на Лугина обратило внимание межрегиональное Общество научных работников (ОНР), которое подало заявления в прокуратуру и Следственный комитет, поскольку деятельность его фирмы, по мнению ученых, противоречит закону. Эти заявления уже закрутились в правоохранительной системе, прокуратура отправила запрос в Минобрнауки. И эти документы суд также принял.
Следом ответчики сообщили представителю истца, что слова «ворюга» и «лживое воровское семя», по их мнению, сведениями на являются. Это мог бы быть другой иск, скажем, об оскорблении, но не о защите чести и достоинства. Фразу о «владельце одной из тех самых вонючих контор, занятых торговлей фальшивыми диссерами на заказ» сведением назвать можно, но Пархоменко и его адвокат были уверены, что убедительно доказали ее соответствие действительности.
— Традиционно в русском языке слово «вор» употребляется помимо своего узкого значения, то есть похититель чужого имущества, в расширительном смысле — злодей, вредный человек, — поднялся Сергей Пархоменко. — Вот в повести Пушкина «Капитанская дочка» один из героев говорит о Пугачеве: «Ты мне не государь, а вор и самозванец». У Даля «воровать» приравнено к «плутовать». Вспомните выражение «Тушинский вор» для обозначения Лжедмитрия II, он тоже ни у кого ничего не украл. Это эмоциональная фраза, которая относится к нечестному человеку. А я считаю, что бизнес Лугина построен на обмане.
Чтобы доказать связь между смертью матери Лугина и заметкой Пархоменко, адвокат истца пригласил свидетеля — бывшего депутата Совета депутатов подмосковного города Юбилейный Семена Лучина. Он возглавлял комиссию по социальным вопросам и бывал в доме Лугиных, поскольку мать истца была ветераном войны. Он видел ее в мае, когда она была в хорошем состоянии. «А в конце июня она ко мне подошла: «Что же это такое, Семен Николаевич? На сайте «Эха Москва» (сайт радиостанции перепечатал пост Пархоменко. — Н.Г.) написано, что мой сын — ворюга». Для нее это было сильным ударом, она стала гаснуть». Лучин и посоветовал знакомому подать в суд.
На это адвокат Пархоменко Раиса Тюрина заметила, что ранее свидетель, давая показания на суде по иску против «Дождя» (Лугин сперва ошибочно подал иск к «Дождю», который также процитировал пост Пархоменко), утверждал: мать Лугина прочитала о «ворюге» именно на сайте телеканала.
Со своей стороны, ответчики позвали в свидетели члена Совета ОНР Михаила Гельфанда и сопредседателя этого общества Андрея Цатуряна. Они рассказали, что деятельность торговцев диссертациями, на их взгляд, подрывает систему государственной аттестации и способствует появлению дипломированных специалистов, которые на самом деле таковыми не являются.
— Обычно такие люди шифруются. В данном случае прямо на сайте написано: «Помощь в написании диссертаций». Это вызов научному сообществу, — сказал Гельфанд. — Все-таки диссертация — это знак принадлежности к некоторому цеху. И когда человек открыто оказывает содействие нечестным людям в попадании в этот цех и еще бравирует этим, лично мной это воспринимается как оскорбление.
Представьте себе объявление: «Поможем стать полковником ракетных войск». Думаю, что ракетчики такую контору сровняли бы с землей. Но ученые — менее темпераментные люди.
Гельфанд и Цатурян признали, что им наверняка неизвестно, были ли какие-либо из проверенных «Диссернетом» липовых работ написаны именно фирмой Лугина, — технической возможности выяснить это нет.
Судья Цывкина, невысокая молодая женщина с лицом школьной учительницы, приходящая на работу в скромном свитере и неброских брюках, внимательно слушала свидетелей и внешне была даже более благосклонна к ответчику, чем к Андрею Стременовскому, представителю Лугина. Однако вернувшись из совещательной комнаты, объявила: признать фразы «ворюга» и «владелец конторы, занятой торговлей фальшивыми диссерами» порочащими честь, достоинство и деловую репутацию Лугина, обязать Пархоменко опровергнуть их и выплатить Лугину 20 тысяч рублей штрафа и 15 тысяч судебных издержек.
Пархоменко не исключает, что фразу «лживое воровское семя» судья могла просто забыть вписать. Тем не менее журналист называет произошедшее важным и ценным прецедентом и предлагает относиться к штрафу как к «пошлине, которую мы заплатим за право ввести проблему «заказного диссерорезания» в официальный судебный обиход».
«Новая» попросила представителя Лугина передать истцу наши контакты, чтобы узнать и его точку зрения, но Андрей Стременовский предупредил, что это произойдет, только «если сам Владимир Григорьевич захочет». До сдачи материала господин Лугин не откликнулся.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»