«Не дайте моей вере в ФСБ погибнуть вместе со мной»

В ноябре на территорию одного из объектов на Волоколамском шоссе нагрянул полицейский спецназ: это руководство четвертого управления МВД РФ (того самого, что расследовало хищения при реализации ФЦП ГЛОНАСС) отрабатывало очередное оперативно-разыскное мероприятие в рамках операции «Заслон-2» на режимных объектах. Согласно плану ОРМ, «четверка» намеревалась найти в гостинице нелегальных мигрантов — об их наличии свидетельствовали несколько рапортов оперативных работников. И полицейские своего добились: в гостинице, где проживало более тысячи человек, были обнаружены шесть нелегалов. Уже на следующий день СО четвертого управления МВД было возбуждено уголовное дело по признакам организации нелегальной миграции (ст. 322.1 УК РФ), в рамках которого были задержаны и помещены в следственные изоляторы администратор гостиницы и кастелянша.

Четвертое управление изначально намеревалось сделать классическую полицейскую «проводку», делился в начале этого года со мной своими размышлениями Минкин, арестовать пару средних звеньев, чтобы выйти на него — фактического владельца компании-оператора этих гостиничных площадей ООО «Инфраструктура Сервис Плюс» (формально доли принадлежали его сыну). Но получить признания от первых задержанных следствию не удавалось: оба гостиничных работника не признавали себя виновными, настаивали на отсутствии события преступления, а следовательно, и его организатора.

Между тем гостиница на Волоколамском шоссе стала настоящей ареной сражений: на фоне проблем арендатора с полицией начались наезды криминального оттенка — не раз к бизнесмену подваливала группа чеченских молодчиков, предлагая передать им объект в управление на взаимовыгодных условиях. По факту избиения гендиректора ООО «Инфраструктура Сервис Плюс» даже было возбуждено уголовное дело, и часть «переговорщиков» оказалась за решеткой. А затем на Минкина вышел некий Николай — так ему представился молодой человек (в действительности его звали Камал Тарзиев), предложивший коммерсанту за ежемесячную плату в размере 40 тысяч долларов пресечь попытки силового захвата гостиницы и обеспечить покровительство со стороны крупных полицейских чинов. На одной из встреч, которую записывал на диктофон Минкин, 22-летний «Николай» высказал в адрес бизнесмена угрозы — и тот обратился с заявлением в ГУ МВД по ЦФО. Когда же при передаче денег Тарзиев был задержан по подозрению в покушении на мошенничество (ст. 30 ч. 4 ст. 159 УК РФ), он пошел на сделку со следствием и дал обстоятельные показания (копия есть в редакции). Мол, на встречу с Юрием Минкиным его направил заместитель начальника четвертого управления МВД РФ Дамир Салимов, у которого сам Тарзиев с недавних пор работает агентом-осведомителем.

На горизонте замаячил громкий коррупционный скандал в полиции, и на Минкина вышли сотрудники СЭБ УФСБ по Москве и Московской области — они стали уговаривать коммерсанта привлечь к уголовной ответственности в рамках дела Тарзиева полковника Дамира Салимова. Минкин после длительных раздумий согласился. Так, спустя месяц после задержания Тарзиева оперативники ФСБ провели обыск в кабинете Салимова, а сам полицейский начальник был задержан по решению следователя ОВД по Замоскворецкому району (в чьем производстве находилось дело Тарзиева) и признан подозреваемым. Однако ГСУ СКР по Москве, куда были направлены материалы в отношении Салимова, в действиях замначальника «четверки» признаков преступного состава не обнаружило — и уголовное преследование полковника было прекращено. Прекратились и встречи Минкина с чекистами.

И вот 12 июля 2014 года Юрий Минкин был задержан по решению следователя ГСУ ГУ МВД РФ по Москве Андриевского, которому в целях вроде бы объективного расследования было передано уголовное дело по мигрантам на следующий день после задержания Салимова. При избрании меры пресечения в Тверском районном суде адвокаты Минкина потратили около часа только на описание состояния здоровья обвиняемого. Гипертензия (гипертоническая болезнь третьей степени сердечной недостаточности) была включена в перечень тяжелых болезней, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых (обвиняемых) в совершении преступлений, утвержденный постановлением Правительства РФ № 3 от 14 января 2011 года. Но судья Ковалевская доводы о тяжелом состоянии Минкина, видимо, сочла неубедительными — и вынесла решение о его аресте.

Адвокаты Минкина Олег Романенко и Санджар Бекмирзаев в кулуарах советовали следователю и судье молиться за здоровье арестованного. Минкина конвоировали в Бутырскую тюрьму. Там у него обострились заболевания сердечно-сосудистой системы — и предпринимателя перевезли на лечение в медицинскую часть «Матросской Тишины». 12 сентября в Тверском суде рассматривался вопрос о продлении Минкину сроков содержания под стражей до 5 января 2015 года. В «клетке» коммерсанту стало плохо — и прибывшая карета «скорой помощи» отвезла его в «Матросскую Тишину». Вопрос о продлении сроков был перенесен на следующий день, — но и тут Минкина настиг приступ. На этот раз «скорая» успела довезти предпринимателя до медицинской части СИЗО, где он и скончался. Адвокат Романенко говорит, что судья собиралась провести слушания в отсутствие обвиняемого и продлить сроки его заключения заочно. Не успела — следователь вовремя сообщил ей, что обвиняемый умер.

Незадолго до своей кончины Минкин через своего адвоката передал мне письмо, которое он написал в конце июля этого года президенту России Владимиру Путину. Не думаю, что здесь важна фамилия адресата. Знакомые бизнесмена говорили мне, будто Минкин слабо верил в то, что его обращение когда-то заслужит внимания президента. Это просто тюремный дневник, превратившийся в тюремную исповедь.

«Уважаемый Владимир Владимирович!

Я в полной безысходности обращаюсь напрямую к Вам как первому лицу государства и гаранту Конституции с просьбой защитить мои конституционные права. Я отлично помню Ваши слова, произнесенные на съезде «Народного фронта», кажется, осенью 2011 года: главная цель Вашей политики — создать условия, при которых не человек существует для государства, а государство — для человека. На меня навалился всей своей мощью репрессивный аппарат государства, я прошу защитить меня как личность, тем более что этот аппарат в моем случае олицетворяет собой не государство, а определенную группу людей, присвоивших право выступать от имени государства, хотя они представляют собой настоящую организованную преступную группу.

Сразу скажу: я не буду клясться, что всегда являлся горячим сторонником проводимой Вами политической линии, однако с течением времени все больше стал понимать правоту того, что Вы делаете. Именно поэтому я вступил в партию «Единая Россия» в начале 2011 года, когда по определенным признакам стала чувствоваться некая слабость проводимой Вами политической линии и я искренне хотел ее поддерживать. Меня все больше устраивало в ней то, что кроме выстраивания вертикали власти <…> в ней все больше стали прорисовываться сильные элементы просвещенного консерватизма и социальной рыночной экономики. <…>

Кроме поддержки Вашей политической линии в качестве члена партии власти я еще ранее, в начале первого десятилетия нашего века, стал, если так можно сказать, горячим сторонником ФСБ, понимая, что эта служба — единственный орган, который может противостоять тенденции сползания России в коррупционное государство. Именно поэтому в ситуации, когда партия Березовского—Рыбкина проводила незаконный сбор подписей для продвижения своего кандидата в президенты, я нашел в себе силы и гражданское мужество, несмотря на предлагавшиеся мне немалые деньги, оказать содействие органам ФСБ в пресечении незаконной деятельности этой партии. Приведенные выше сведения не означают, что все факты моей бизнес-деятельности и моей жизни являются безупречными, но я старался всегда не переступать черту закона.

19 ноября 2013 года в здание по адресу: Волоколамское шоссе, 95, корпус 6, которое арендует ООО «Инфраструктура Сервис Плюс», где я являюсь заместителем генерального директора, в рамках операции «Заслон-2» прибыли несколько десятков сотрудников четвертого управления МВД РФ. В ходе проверки из более чем тысячи проживавших были выявлены 6 человек, со слов сотрудников полиции, без надлежаще оформленных документов. Уже 20 ноября 2013 года было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 322.1 УК РФ (организация нелегальной миграции) и арестованы два менеджера — 26-летний Виталий Ольшевский и 35-летняя Жанна Бабицкая.

Сразу следует сказать: я всегда буду жестко стоять на мнении, что никто из сотрудников полиции не захотел добросовестно разобраться в ситуации. Из 6 выявленных мигрантов трое были внесены в списки для охраны (ЧОП «ФОССТ»), то есть их документы были надлежащим образом отксерокопированы и переданы в органы ФМС для регистрации; двое были пропущены сотрудником охраны за 10—20 минут до «налета». О причинах проникновения и нахождения одного мигранта мне неизвестно. По крайней мере двое из задержанных мигрантов впоследствии благополучно вернулись на территорию РФ легально. <…>

Примерно в то же время на предприятии появляются представители одной из этнических преступных группировок, которые избивают нашего генерального директора и предлагают свою «крышу». Через какое-то время на меня выходит некто Николай (оказавшийся впоследствии Камалом Тарзиевым), который пугает меня убийством со стороны представителей указанной группировки, предлагает свою помощь, утверждает, что представляет интересы серьезных силовых структур.

По рекомендации службы безопасности холдинга нами были направлены обращения в отдел этнической преступности ГУ МВД по ЦФО. Там было четко сказано: Тарзиев — мошенник, требующий деньги ни за что. Хотя Тарзиев постоянно твердил, что, в случае отказа становиться под «крышу» указанных силовых структур, нам создадут невыносимые условия для ведения бизнеса. Говорил, что его высокопоставленные покровители-генералы очень недовольны моим поведением; что очень много таких несогласных уже посадили в тюрьму. Я этому не совсем верил, но угрозы были реальными.

Когда же 13 января 2014 года Тарзиев был задержан, ровно через сутки он сознался во всем: что все его действия направлялись Дамиром Салимовым, начальником полиции четвертого управления МВД РФ. Как только это выяснилось, я, скажу честно, вздрогнул. Хотя я и обладаю многими элементами смелости, но здесь я не был настолько наивным, чтобы не понимать, что грозит мне лично…

Я сразу же обратился к замначальника отдела этнической преступности МВД по ЦФО Шаталкину Михаилу, сотруднику Горшкову Александру и начальнику отдела Кузнецову. Они заверили лично меня, что бояться мне нечего. Я же им сказал, что готов отказаться от заявления, так как отлично понимал, что в случае если Салимов, обладая связями и позициями в правоохранительных органах, условно «выиграет», то меня сотрут в порошок. После этого Шаталкин познакомил меня с двумя, как он сказал, ответственными сотрудниками ФСБ: Евгением Ивановичем Свиридовым (по его словам, куратором четвертого управления МВД РФ) и Денисом Николаевичем Деменковым, вроде бы куратором ЦФО. Они меня заверили в том, что ФСБ ведет оперативную разработку Салимова.  <…>

В моей голове вертелись все время фразы Тарзиева, что если я не буду сотрудничать [с ним], то мне будут созданы проблемы; что очень многих предпринимателей, кто отказывался с ними работать, они посадили в тюрьму.

<…>Меня познакомили с прикомандированным сотрудником ФСБ при МВД по ЦФО, который заверил меня в полной поддержке со стороны ФСБ и просил держаться. Дело в том, что в то время мое физическое состояние было просто ужасным — у меня множественная межпозвоночная грыжа, и я передвигался с большим трудом на двух костылях. При этом все [сотрудники ФСБ] утверждали, что возбужденное уголовное дело по незаконной миграции сфабриковано и его можно считать закрытым. Меня просили никому не говорить про ведущуюся разработку Салимова, при этом утверждалось, что ФСБ и руководство МВД уберут Салимова с должности начальника полиции. Я оказался перед страшным выбором: либо обеспечить себе и другим спокойное будущее, встав под «милицейскую крышу», либо поверить сотрудникам ФСБ и действовать по их рекомендациям. И я поверил. Но не сотрудникам — а в первую голову авторитету органа по защите государственной безопасности. Я не собирался участвовать в каких-то разборках. <…> Меня четко заверили: вы действуете в интересах государства, операция согласована с руководством УФСБ (Дорофеевым), ГУ МВД РФ по Москве (Якуниным), МВД по ЦФО (Деревянко), о ситуации доложено министру внутренних дел (от волнения забыл его фамилию). Мне также сказали: начальник четвертого управления (Василевский) — представитель нового руководства МВД, он очень хочет избавиться от Салимова.

Очень сильно я испугался 5 марта 2014 года, когда произошло задержание Салимова. <…> Я отлично помню этот день — меня вызвали ночью, прямо во время задержания Салимова. Мне говорили: «Мы достигли своей цели!» Но это была не моя цель, а цель людей, отвечавших за госбезопасность. Я же оказался винтиком, который вскоре сломают. Легко используют. Все друг с другом договорятся, а я окажусь в тюрьме…

Я помню, что на все мои опасения за собственную судьбу, а также судьбу моего сына, судьбу остальных возможных фигурантов уголовного дела мне давался ответ: забудьте, мы гарантируем всем безопасность, иначе как же мы будем бороться с коррупцией? Мне даже обещали программу защиты потерпевших, но потом как-то забыли эту тему…

Также мне заявили, что уголовное дело по организации нелегальной миграции забрали из СО четвертого управления МВД РФ из-за необъективного расследования в ГСУ ГУ МВД РФ по Москве и скоро его закроют.

Что касается вопроса, почему Салимова отпустили, мне говорили: это пощечина для ФСБ, он напряг свои связи и деньги, но ФСБ ему этого не простит.

Владимир Владимирович, я еще раз хочу подчеркнуть: я не настолько наивен, но верил всему, что мне говорили, так как верил авторитету ФСБ. А заверения в поддержке исходили от старших офицеров ФСБ во время многочисленных встреч: и неподалеку от здания, где располагалось МВД по ЦФО на Шаболовке, и неподалеку от здания Московского управления ФСБ на Лубянке, и недалеко от здания отдела СК РФ на Татарской.

А потом тема вдруг сменилась… Мне сказали, что дело возбуждено законно и что надо заплатить за то, чтобы я и сын были в безопасности. Мне назвали сумму в 15 миллионов рублей. Я сказал, что у меня на счетах нет таких денег, что необходимо продать квартиру. После чего мне сказали, что деньги нужны сейчас.

Уважаемый Владимир Владимирович! Я знаю процедуру подачи жалоб. Пока будет написана жалоба в <…> следственные органы различных уровней — мое здоровье подорвется окончательно. Я боюсь за судьбу своего сына — у него было пять операций на сердце. <…>

Мой бизнес уже разрушен. Моя жизнь растоптана, честь — попрана. Мучения невыносимые. А ждут еще большие. <…>

Кто когда-нибудь поверит в государство и в ФСБ, если тех, кто верит в борьбу с коррупцией и согласится участвовать [в борьбе], будет ждать жестокая и беспощадная месть, тюрьма и разрушенная жизнь?

15 июля 2014 года должен был состояться суд над Тарзиевым. 11 июля мой адвокат получил повестку [о вызове на допрос] для меня на 15 июля. 12 июля меня признают подозреваемым заочно, тут же объявляют в розыск, 13 июля проводят обыск, задерживают, признают обвиняемым, а 14 июля арестовывают.

Итак, меня забрали ночью 13 июля. А Тарзиев был избит накануне своего суда. Его досудебное соглашение отклонено — значит, он мошенник и все придумал? На какую объективность следствия можно рассчитывать, если Салимов <…> фактически возглавляет полностью оперативное сопровождение уголовного дела о незаконных мигрантах?

Владимир Владимирович, я верю в Вас, верю в борьбу с коррупцией, продолжаю верить в ФСБ. Не дайте этой вере погибнуть вместе со мной. Не дайте этой вере погибнуть у множества Ваших искренних сторонников.

Извините за несколько скомканный и сумбурный стиль — мысли путаются. Условия, в которых я пишу обращение к Вам, не располагают к спокойному обдумыванию.

Ведь получается, поверив тем, кто призывал меня не бояться, я погубил сына и себя. Помогите!