«Меня назначили ответственным за теракт»

Август в России — время трагических годовщин. Десять лет назад, 24 августа 2004 года, террористки-смертницы взорвали в воздухе два пассажирских самолета. Погибли все, кто находился на борту этих самолетов, — 89 человек.

Борт Ту-134 авиакомпании «Волга-Авиаэкспресс», следовавший в Волгоград, взлетел из московского аэропорта «Домодедово» и в 22.54 взорвался в небе, неподалеку от села Бучалки Тульской области. Буквально через минуту, в 22.55, взрывом был уничтожен другой самолет — Ту-154 авиакомпании «Сибирь», следовавший из «Домодедово» в Сочи. Его обломки нашли в Ростовской области.

Ответственность за теракты ожидаемо взял на себя Шамиль Басаев. Два года спустя, в июле 2006 года, он погиб в пригороде Назрани, и в новостях долго перечисляли все кровавые преступления, к которым он имел отношение. Вот вроде бы и не стало главного злодея, представлявшего основную угрозу безопасности граждан Российской Федерации. Однако и после его смерти страшные теракты случались вновь и вновь, и в основном на транспорте, из чего напрашивался вывод, что Шамиль Басаев пусть и главный их виновник — но далеко не единственный.

Какие выводы сделало государство после трагедии с самолетами? Кто понес ответственность? Кого наказали?

Сообщаем: в результате расследования этого преступления были осуждены три человека. Капитан милиции Михаил Артамонов, который в стерильной зоне прилета задержал, однако после проверки документов отпустил смертниц — не находившихся в розыске, не проходивших ни по каким ориентировкам, одетых, как следует из материалов уголовного дела, «как любые жены новых русских». Он получил семь лет, однако через два года вышел. Армен Арутюнян и Николай Коренков получили по полтора года, и оба отсидели до конца. Кто эти люди?

Оба, Арутюнян и Коренков, работали в аэропорту. Армен Арутюнян был простым «помогайкой», спекулянтом — за вознаграждение помогал опаздывающим и растерявшимся пассажирам купить или переоформить билет — в этом деле хватает тонкостей, известных только специалистам, и Арутюнян их знал.

Николай Коренков был официальным представителем авиакомпании «Сибирь» в аэропорту «Домодедово». В его обязанности входило, помимо прочего, переоформление билетов пассажиров. Они даже не были знакомы между собой и, уж конечно, не знали террористок.

Так случилось, что именно к Арутюняну одна из них, Сацита Джебирханова, обратилась за помощью: ей хотелось улететь ближайшим рейсом в Сочи, однако продажа билетов на этот рейс уже была прекращена. Арутюнян подсказал решение: если взять билет на следующий день, то при наличии свободных мест его можно перерегистрировать на ближайший рейс, даже если продажа билетов уже остановлена. Этот механизм действительно прописан в должностной инструкции представителей авиакомпаний, здесь нет никакого ловкачества.

С просьбой переоформить билет Джебирхановой на рейс, вылетающий пораньше, Арутюнян обратился к Коренкову, который дежурил в этот день. Джебирханова отблагодарила Арутюняна суммой в 2000 рублей. А он потом, уже поздно вечером, передал половину — 1000 рублей — Коренкову. Тот хотя ничего и не просил, да и вообще переоформление билетов — его прямая обязанность, но Арутюняну, наверное, для работы важна была дружба с представителями авиакомпаний. Тысячи рублей могло и не быть — и это никак не повлияло бы ни на перерегистрацию билета, ни на последующий взрыв на борту самолета.

Однако из-за этой тысячи завертелось уголовное дело. Чтобы можно было рапортовать об арестованных (а в таком деле это важно), Коренкова обвинили в пособничестве террористам, ну и помимо этого — в коммерческом подкупе. Спустя несколько месяцев «тяжелое» обвинение сняли, оставив только «подкуп». Однако за эти несколько месяцев СМИ уже успели слепить из Коренкова настоящего демона: он уже не только билет переоформил, но и якобы провел смертницу через «потайную дверь», что позволило ей избежать проверок службой безопасности. Этот пассаж поначалу присутствовал даже в материалах дела: «Далее Коренков, осуществляя свой умысел, помог Джебирхановой в посадке в самолет в нарушение надлежащих процедур регистрации и прохода через зону досмотра». Со всей очевидностью эта информация ушла в прессу с легкой руки следствия, которое к тому моменту знало — не могло не знать! — что Джебирханова была зарегистрирована на рейс надлежащим образом и зону досмотра тоже благополучно прошла. В материалах дела были уже и посадочные талоны, и съемки камер наблюдения в аэропорту. Но вот уже министр Нургалиев в эфире Первого канала рапортует Путину: поймали двух мерзавцев, которые все это дело в аэропорту и провернули.

Ну а потом, когда необходимый эффект был достигнут, пассаж про «потайную дверь» попросту убрали из дела, и обвинение в пособничестве сняли «за недоказанностью».

Тогда зачем могло быть нужно это вранье?

Предположим, что Джебирханова, уже в поясе смертницы, проходила досмотр в зоне предполетного контроля так же, как и все пассажиры, — значит, досмотр был проведен плохо. И надо бы спросить у службы авиационной безопасности, как такое могло случиться. С большой степенью вероятности ответ на этот вопрос был бы такой, что службу следовало лишить лицензии.

Безопасность в аэропорту «Домодедово» обеспечивает ЗАО «Ист Лайн Авиэшн Секьюрити», относящаяся к группе компаний «Ист Лайн» Дмитрия Каменщика. Аэропорт «Домодедово» — самый крупный актив «Ист Лайн», самый большой аэропорт Восточной Европы по объему пассажирских перевозок. Ужасно дорогая штука. Лишение лицензии ЗАО «Ист Лайн Авиэшн Секьюрити» означало бы фактическую потерю контроля над аэропортом.

Сейчас, спустя 10 лет после трагедии, Николай Коренков пришел в редакцию «Новой» с Открытым письмом российской общественности и государству. В нем он не оправдывается и не жалуется, нет — он спокойно рассказывает о том, как состоялось уголовное дело против него, о том, как оно расследовалось. Он рассказывает о реальных предпосылках к случившейся трагедии. Он пишет о том, как устроена система безопасности на транспорте, о прорехах в ней, существующих и по сей день: «Сейчас сотрудники службы авиационной безопасности по закону, как и прежде, не несут уголовной ответственности по статье «Преступная халатность». Что бы ни случилось, их могут привлечь к уголовной ответственности только за умышленное преступление, а преступная халатность — неумышленное деяние. Даже если, не дай бог, произойдет захват самолета с помощью оружия или подрыв взрывным устройством, сотрудникам САБ может грозить в худшем случае увольнение. Считаю, что такое положение дел как минимум порождает у них безответственность и чувство полной безнаказанности».

Николай сам, без вопросов, объясняет, зачем спустя столько лет ему все это надо. Для детей. «Подрастут — будут ведь у них спрашивать. Каждому морду бить не станешь — а тут вот газета. Да и так бывает: сидишь в компании, знакомят: «Вот Николай. Это тот, который, помнишь, самолеты десять лет назад…» А не надо так меня представлять. Захотят узнать, как было, — пусть в газете почитают».

Открытое письмо Николая Коренкова будет опубликовано на сайте «Новой», и в понедельник — в нашей бумажной версии.