А на похороны приходить запретили

19 июня в Москве прошли похороны замначальника Главного антикоррупционного управления МВД (ГУЭБиК МВД) Бориса Колесникова, якобы покончившего жизнь самоубийством в здании Следственного комитета РФ, выпрыгнув из окна 6-го этажа (см. [«Выскочил на балкон и прыгнул вниз с 6-го этажа»](http://www.novayagazeta.ru/inquests/64050.html)). Адвокат погибшего Анна Ставицкая рассказала «Новой», что сослуживцам генерала запретили проститься с ним на кладбище. Указ хотя и был не официальным, но сотрудников предупредили: в противном случае «примут  меры». Однако, несмотря на запрет, сослуживцев пришло человек триста.

Кроме того, уже официальным решением генерала Колесникова запретили хоронить с военными почестями, традиционными для похорон правоохранителей таких званий. И это несмотря на то, что звания генерала Колесников никто не лишал, да и ни одним судом виновным он еще признан не был.

Чем вызваны такие меры «предосторожности» и угрозы «репрессиями» сослуживцам погибшего — остается только догадываться.

Тем временем начатая Следственным комитетом в день гибели Колесникова доследственная проверка продолжается, и о подробностях в ведомстве не распространяются. Защиту же сразу смутили озвученные СК в первый же день слова о том, что «ранее во время нахождения под стражей Колесников дважды предпринимал суицидальные попытки». Адвокаты не устают повторять: никаких попыток суицида у Колесникова не было, а черепно-мозговая травма, которая была получена им в изоляторе, образовалась от удара или ударов тупым твердым предметом по голове, что подтвердили два заключения судебных медиков. То есть, проще говоря, Колесникова в СИЗО избили. То, что его били, подтвердил до гибели и сам Колесников, сказав адвокатам: «Глупо было бы думать, что я упал». Правда, в подробности — кто конкретно его избил и чего требовали — Колесников в разговоре с адвокатами вдаваться не стал, отметив, что просто боится.

Ранее администрация СИЗО «Лефортово» называла причиной травмы то падение Колесникова в душе, то падение с подоконника во время мытья окна в изоляторе.

Что странно: те самые заключения судебных медиков, имеющиеся у защиты на руках и свидетельствующие о другой версии развития событий, нежели версия СК и «Лефортово», — словом бумаги, способные помочь пролить свет на произошедшее, ведомство в Техническом переулке как-то не спешит изучать и приобщать к делу. Одно из заключений адвокатом приобщить удалось.

Хотя вполне логично было бы, если бы СК в ходе своей проверки исследовало причинно-следственные связи между черепно-мозговой травмой и дальнейшей гибелью Колесникова. Но будет ли это делать ведомство в Техническом переулке, пока непонятно.

Вопросы остаются и по поводу того, как произошла трагедия. В СК, напомню, говорят, что «обвиняемый, в сопровождении двух сотрудников конвойного полка прошел в туалет. При этом в соответствии с инструкцией с него были сняты наручники. Неожиданно выбежав из туалета и сбив с ног сотрудника полиции, а затем и второго конвойного, который находился в коридоре, Колесников выскочил на балкон и прыгнул вниз с 6 этажа».

Интересно, будет ли в рамках доследственной проверки проводиться следственный эксперимент с «отталкиванием» конвоиров, «пробежкой» по коридору и открыванием двери на балкон?

Еще в СК говорят, что вызвали Колесникова на допрос по факту полученных им ранее травм. Правда, почему-то забыли пригласить на этот допрос адвокатов. Адвокат Сергей Чижиков, не застав клиента в СИЗО, узнал, что он в СК, приехал к нему и выяснил, что допрос все-таки проводился в рамках непосредственно уголовных дел, возбужденных в отношении Колесникова. Причем, следователи растерялись, когда в кабинет неожиданно вошел защитник Чижиков. Допрос вскоре прервали — Колесников почувствовал себя плохо. Следователь при нем и адвокате позвонил руководителю следственной группы, расследующей «дело ГУЭБиПК», Сергею Новикову и доложил буквально следующее: «Мы закончили, приходи, ты хотел поговорить». Как предполагают адвокаты, видимо об отдельной беседе с Колесниковым после окончания допроса между следователем и руководителем группы Новиковым было договорено заранее. И, скорее всего, все планы расстроил внезапно явившийся Чижиков. Новиков предложил обвиняемому «выйти покурить» на «балкон» — пожарную лестницу, которая расположена сбоку здания. Колесников согласился, и через несколько минут Новиков сообщил, что Колесников совершил самоубийство.

Такая неформальная беседа без протокола между следователем и обвиняемым — обычная практика. Но только если дело не заканчивается самоубийством одного их них. В этой связи все-таки следует проверить действия господина Новикова на предмет нарушения требований УПК и внутренних приказов СК — ведь официально, да еще без конвоя выводить обвиняемого покурить на балкон ему никто не разрешал.

Однако слишком мала вероятность того, что проверка СК прольет свет на произошедшее. Вряд ли и руководителя группы, расследующей «дело ГУЭБиПК», Сергея Новикова привлекут даже к дисциплинарной ответственности. Господин Новиков после произошедшего продолжает работать и даже активно препятствует встрече адвокатов с другим фигурантом дела — Денисом Сугробовым. Некоторые защитники  не могут попасть к своему подзащитному в СИЗО уже две недели — Новиков просто не отправляет в СИЗО уведомление о разрешении на свидание. А адвокату Анне Ставицкой он вообще заявил, что не будет с ней работать и будет «душить через разведчиков». Что имел в виду — она не знает.

 

**P.S. После гибели Колесникова в некоторых СМИ со ссылкой на неназванные источники «в окружении генерала» стали всплывать сообщения о том, что на отчаянный шаг тот мог решиться, «когда узнал, что при любых обстоятельствах с ним не станут заключать сделку со следствием, на которую он рассчитывал как на «спасательный круг». Адвокаты Колесникова просят не обращать внимания на такие сообщение и заявляют: до последнего дня их подзащитного склоняли к этой сделке и требовали прямые показания на начальника ГУЭБиПК Сугробова, а также на экс-замглаву МВД Евгения Школова.**