Даниил ГРАНИН. Мобильники и свечи

Приехал ко мне Борис Иванович Кудрин, москвич, давний мой знакомый. Он доктор наук, что-то возглавляет, преподает, кроме этого он выдающийся ученый-энергетик, известный как создатель новой науки «технетики». В двух словах: наша техника развивается, растет в соответствии с биологическими законами, естественный отбор, борьба за существование, мутации — все это свойственно технике. По этим законам развивается производство автомобилей, электромоторов, трансформаторов и т.п.

Технетика помогает осмыслить процессы развития разных отраслей, предсказывать, проектировать производство...

Две трети территории страны сидит без света или с ограничениями, свет включают на 3—4 вечерних часа. Как так могло получиться? Обычный наш абсурд. Вернее — идиотизм. У нас в провинции работало в 60-е годы 160 000 малых электростанций. Хрущев их ликвидировал: «Нам нужны большие ГЭС!» Построили большие, малые разрушили. Остались средние. Их было 6500, и те сокращаются. Даже по дороге Москва — СПб, чуть в сторону — и попадаем в тьму. В Псковской области во многих пунктах нет надежного электроснабжения. «Советская власть + электрификация всей страны = коммунизм!» — был такой лозунг. Коммунизм отменили, значит, и все остальное.

Почему же ныне не развивают малую энергетику? Невыгодна. Выгодны большие ГЭС, «миллионники». Там есть «откаты», дорогие заказы, с загранфирмами контракты — и вообще размах! Без света сидят от 10 до 20 миллионов граждан. Ничего, обойдутся, подождут… Ждут. Жгут керосиновые лампы, свечи. Это Россия XXI века!

Потребление электроэнергии показывает состояние промышленности, растет она? Борис Иванович вздыхает. Что бы там ни сообщала статистика, он знает: энергетика точнее. Или честнее.

— Но ведь должна быть поправка на энергосбережение, — говорю я.

— Ничего у нас пока существенного не происходит.

Во всей Европе свет на лестнице включается автоматически, когда человек входит, отключается, когда ушел. В учреждениях, в гостиницах — всюду автоматика. У нас на лестницах свет горит и днем, и ночью. Автоматика окупает себя. Нет, пусть горит, светло и ладно, чего вам еще надо. Сберегать? Для кого? Чего ради? Вы извините, если речь о государстве, мне на него… Если у себя дома, можно подумать, у себя я заменил лампы на экономичные.

И тут разговор наш, полный горечи и жалоб на испорченность народа, свернул к неожиданному вопросу: а что техника, способна ли она помочь исправлению нравов? Есть ли в ней нравственная составляющая? Ведь она творение человека, и тот, кто создавал ее, он хотел не только прославиться, не только сделать что-то новое, нет, он хотел сделать для человека что-то хорошее, украсить жизнь. Поднять человека — над землей на воздушном шаре, пусть полюбуется. Или автомобиль…

— Ну и что автомобиль, — не соглашался Борис Иванович.

…Стали ехать быстрее, чем на лошадях. Автомобиль расширил пространство жизни, добавил радость.

Я вспомнил счастливое ощущение своей скорости, когда ты за рулем. Ты можешь, ты сильнее, чем был. Это хорошо или плохо? Наверное, во всякой технике есть и хорошее, и плохое. Интернет изменил нашу осведомленность, позволил найти новых друзей, школьных товарищей. Но появилось искушение вседозволенностью. И все самоощущение изменилось. Мобильники изменили одиночество…

Борис Иванович рассказал, что дочери его ежедневно звонят, узнают, как он себя чувствует, что ел, куда ходил. Он ощущает их заботу и то, что у них делается.

Родители звонят детям. Друзья могут чаще общаться. Люди стали больше разговаривать. Советская наша жизнь была молчаливой. Сейчас идешь по улице, прохожие то там, то тут, прижав мобильник к уху, идут и говорят, говорят.

Общение, даже телефонное, приносит много радости. Электронные книги. Телевидение, пусть дрянное, общее в дни Олимпиады, оно соединило мир в одну миллиардную трибуну. TV, если захочет, может устыдить, выставив плохой поступок перед городом или регионом. Может и прославить доброту, милосердие.