Огонь по своим

Как правило, экономические санкции объявляются не столько для того, чтобы наказать некоторое государство за содеянное, сколько с целью предотвращения каких-либо вредоносных действий с его стороны в будущем. Однако когда объект санкций ведет себя подчеркнуто иррационально, подобные меры, будучи рассчитаны на нормальное восприятие, могут и не оказать ожидаемого воздействия, лишь усугубив политический стресс и снизив шансы будущего урегулирования. К тому же, ожидая действий против себя, многие успевают заблаговременно принять превентивные меры, подобно тому, как только что, похоже, поступил Банк России, выведя принадлежащие ему облигации американского казначейства в офшорный депозитарий.

Наконец, экономические санкции неэффективны еще и потому, что обычно разят всех — и виноватых, и правых — без разбору, максимально болезненно сказываясь на наиболее незащищенных слоях населения, а вдобавок наносят ущерб частным лицам и корпорациям тех самых государств, которые применяют такие ужесточения. Острота ситуации для инициирующих санкции правительств еще более усугубляется в случае введения ответных мер. Уж что-что, а политическая слабость и беспринципность своих западных контрагентов были хорошо известны Кремлю по опыту грузинского кризиса 2008 года. Неочевидно, что политики ведущих государств наберутся смелости настолько, чтобы ввести в действие реально ощутимые для российского руководства меры и на этот раз.

Шаги, дружно предпринятые всеми ее ветвями по аннексии Крыма — как их ни оценивай с точки зрения «цивилизационного выбора», — не могли не привести к росту внутри- и внешнеполитической напряженности и, соответственно, к серьезной переоценке рынками страновых рисков, то есть всевозможных угроз, связанных с Россией как таковой. Страновой фактор, в свою очередь, является непременной составляющей профиля риска всех прочих отечественных хозяйствующих субъектов.

Другими словами, в одно прекрасное мартовское утро 2014 года весь без исключения российский бизнес проснулся более рискованным, мгновенно лишившись изрядной части своей прежней рыночной стоимости. Более того, он напрочь утратил доступ к международным рынкам капитала, поскольку потенциальные кредиторы и инвесторы теперь не в состоянии понять, чего можно ждать от российских властей завтра — ввода войск в юго-восточные области Украины, обещанного одним из советников президента массированного дефолта по внешним обязательствам или чего-то еще? Даже если предположить, что рынки вскоре вновь откроются (что вовсе не факт), повышенный уровень странового риска никуда не исчезнет и будет напоминать о себе дополнительными потерями российских заемщиков и эмитентов.

В этих условиях явно не стоит уповать, как это еще недавно делало правительство, и на прирост инвестиционной активности бизнеса. Скорей наоборот, рационально мыслящие предприниматели с новой силой продолжат выводить деньги из зоны повышенного риска, в результате чего утечка капиталов уже в первом квартале может превысить показатели всего прошлого года. А отсутствие частных инвестиций, как ничто иное, обрекает экономику России на углубление стагнации и деградацию. Да и обычные люди, в том числе искренне приветствующие «возвращение Крыма» на спешно согнанных митингах, в стороне от этих санкций не останутся: покупательная способность их доходов уже страдает в результате роста цен и ускоренного обесценения рубля, непосредственно вызванных обострением страновых рисков.

Так стоит ли всерьез бояться экономических санкций Запада? Вряд ли, нам и своих вполне достаточно…