Когда рассеется дым

Дисциплина — наше слабое место. Саботаж правил — это ответ снизу на несвободу, спущенную сверху. Выхода нет, прохода нет, не входить, не сорить, не звонить, не разговаривать, не бегать, не стоять. За фасадами больших городов — бесконечные турникеты и шлагбаумы, замурованные проходы и перегороженные дворы, камеры слежения и датчики сигнализации. Остается показать камере фигу и перелезть через забор. Даже если это не экономит время и повышает риск. Нарушение правил держит в тонусе и заставляет себя уважать. В обществе, где тюремные понятия десятилетиями определяли бытовую этику и повседневные привычки граждан, мелкое преступление — один из инструментов идентификации с коллективом и ритуал самоутверждения.

Кому как, но мне видится наш особый путь в том, как нарушаются правила уличного движения и запреты на курение. И обгон потока по обочине с расталкиванием его остальных участников, и курение на платформе, а затем в тамбуре поезда в кольце людей отражают эгоцентризм, который одинаково способствует удовлетворению потребностей. Только в одном случае они имеют рациональное основание (повысить эффективность своего движения), а в другом — чувственное (пойти навстречу своей зависимости). Эгоцентризм здесь буквальный, иначе говоря, честный. Мы любим подчеркивать свою честность. Она выгодно отличает нас от изрядно поднадоевшей Европы, чьи лидеры что-то лживо мямлят о коллективной ответственности. Что они на самом деле думают, легко догадаться. Не таких видали.

Эгоцентризм этот — не что иное, как выгораживание пространства личной свободы. Пусть и за счет других. Инфантильные члены общества избегают ответственной свободы, довольствуясь ее потребительской версией. Переиначивая рассуждения Блаженного Августина о свободе воли, можно заключить, что равнодушные к чужим чаяниям автомобилисты и курильщики догадываются о возможности не грешить (то есть о свободном выборе между добром и злом), но интуитивно выбирают грех, ибо он избавляет от всякого труда и тем самым воплощает тюремный идеал. Дело не в том, что поведение, соотнесенное с другими индивидами, мешает достичь поставленных целей. Напротив, следование общей логике дорожного потока увеличивает среднюю скорость отдельных участников, а вежливое согласие в ответ на просьбу улучшает настроение, даже когда хочется курить. Но подсознательный страх «прогнуться», обнаружить, что ты уже не «реальный пацан», — побеждает логику. Мелкая воровская свобода по определению противопоставляет себя общественному договору.

Показательна реакция на федеральный закон об ограничении курения, который правительство обнародовало год назад и придало силу с июня 2013 года. Например, согласно пункту 1 части 1 статьи 12 строго запрещено курить в учебных заведениях и прилегающих к ним местах. Я часто бываю в образовательных учреждениях и вижу одну и ту же картину. Нередко вход в здание обступают плотным кольцом курящие студенты, преподаватели, а также те самые полицейские, которые должны следить за порядком. Но полицейские — тоже люди, а чтобы это почувствовать, им нужна свобода. Точнее, свои шесть соток понятий вместо утопических абстракций. Нельзя? Правда нельзя? А если ваши документы?

С июня этого года должны запретить курение в ресторанах и в поездах дальнего следования. Сейчас это выглядит так. Вы некурящий гражданин России, едущий в командировку. Вы хотите поужинать. Для этого нужно пройти несколько тамбуров, превращенных в газовые камеры. Если ваше место не в соседнем вагоне, вы достигнете цели в пропахшей одежде. Пребывание в ресторане обещает пассивное курение со стопроцентной вероятностью. Люди едят и пьют, непрерывно куря. Не знаю, как им это удается. За некоторыми столиками дети, которых некуда девать, и они сидят наедине со своей тоской. Чаще всего у них перед носом яблочный сок, в окружающем контексте больше смахивающий на выдохшееся пиво. Лица тех, кто предается гедонизму в этом пропахшем несвежими продуктами заведении, имеют схожий оттенок. Есть ли вероятность, что с июня поезда дальнего следования предложат пассажирам вагоны-рестораны со свежим ремонтом и обновленной концепцией обслуживания? Полагаю, саботаж по факту еще долго будет иметь место. Во главе с нарядом полиции, патрулирующим поезд.

Некурящий автор немного замучился жить в самой курящей стране Европы. Но тут встает следующий вопрос: когда наконец закон всех победит, где же будет заявлять о себе наша пусть убогая, но все же свобода? Или к тому моменту все поголовно проникнутся идеей величайшей свободы, которая, по Блаженному Августину, есть невозможность греха? Страшно это даже представить, честно говоря.