Совершенно не удивлюсь, если Малала Юсуфзай и в этом году не получит Нобелевскую премию мира. Так же как это случилось в прошлом году, когда эта пакистанская девочка, бесстрашно отстаивавшая свое право учиться и в упор расстрелянная за это талибами, но чудом выжившая, казалась самым достойным претендентом на премию.

Однако в 2013-м выбор норвежского Нобелевского комитета пал на мало кому известную Организацию по запрещению химического оружия (ОЗХО), созданную всего лишь в 1997 году. Решение, принятое в Осло, было столь же неожиданным, сколь и политизированным: необходимо было привлечь мировое внимание к прорыву в решении сирийской проблемы, сердцевиной которой стала необходимость уничтожения применявшегося в Сирии в ходе гражданской войны химического оружия.

Другими словами, присуждение Нобеля мира ОЗХО оказалось авансом. Так же как это было в 2009-м, когда эту премию получил едва успевший освоиться в Белом доме президент США Барак Обама. Или в 2012-м, когда громом среди ясного неба стало присуждение Нобелевской премии мира Евросоюзу. Не удивительно, что подобные сенсации стали поводом для разговоров если не о дискредитации, то о падении престижа этой номинации.

Повторное выдвижение Малалы Юсуфзай в нынешнем году может спасти репутацию премии. А присуждение ей Нобеля в значительной степени убережет норвежский Нобелевский комитет от новых обвинений в политической ангажированности и снова вернет личности надлежащее ей место в истории.

Впрочем, Малала уже и без Нобеля это место заняла. И по праву. Это случилось даже раньше 9 октября 2012 года. В тот день боевики в масках и с оружием в руках остановили школьный автобус, в котором дети возвращались домой. Один из них зашел внутрь, спросил, кто здесь Малала, и, получив ответ, выстрелил ей в голову. Пуля прошла через шею и ранила еще двух девочек, сидевших сзади нее.

В критическом состоянии Малала была доставлена в военный госпиталь в Пешавар, там она впала в кому. Вернуть ее к жизни удалось, только переправив на самолете в Великобританию, в госпиталь Королевы Елизаветы в Бирмингеме. После нескольких сложных операций Малала стала приходить в себя и в январе прошлого года выписалась из госпиталя, чтобы лечиться в домашних условиях. Девочка осталась жить с отцом в Великобритании.

И уже через пару недель стало известно, что она выдвинута на Нобелевскую премию мира.

Мировая слава пришла к ней раньше. Решающую роль сыграл в этом ее отец, поэт и владелец частной школы Зияуддин Юсуфзай, известный в Пакистане своими выступлениями против талибов. В начале 2009 года он предложил местному корреспонденту ВВС печатать дневниковые записи одной из учениц, из которых можно было узнать о том, что происходит в долине Сват, на северо-востоке страны, где власть в то время захватили пакистанские талибы, запретившие девочкам посещать школу. Поначалу дневник вела другая девочка по имени Айша, но уже очень скоро родители, испугавшись расправы со стороны талибов, запретили ей это. Тогда Юсуфзай предложил вести дневник своей дочери, которой было тогда всего 11 лет. Написанные от руки заметки передавались репортеру, он их перепечатывал на компьютере и пересылал по электронной почте на сайт ВВС.

Заметки Малалы в блоге печатались всего несколько недель, до середины марта 2009 года. Однако этого хватило, чтобы сделать ее имя популярным. Девочка вместе с отцом снялась в документальном фильме, ее стали приглашать на телевидение, брать интервью… Она превратилась в правозащитницу.

Выступления ее были бесхитростны: Малала говорила, что девочки имеют право учиться и никакие законы шариата, насаждаемые «Талибаном», не в силах отнять у них это право. В условиях активно продолжавшейся, но не слишком успешной войны в Афганистане, которую вела западная военная коалиция против «Талибана», гуманитарная деятельность Малалы и ее отца в Пакистане против местных талибов выглядела серьезным подспорьем военной кампании.

Талибы стали угрожать девочке и ее семье.

Наверное, нам трудно понять, почему Малалу и ее отца не остановили эти угрозы. В конце концов, можно было бы жить привычным для тех мест и традиций образом: каждому свое место, женщинам — темное и необремененное лишними знаниями. И остаться живыми…

Но, как всегда происходило подобное в человеческой истории, находились те, кто бунтовал и даже шел ради своих убеждений на смерть.

Найдутся и те, кто скажет сегодня, что эти бунтовщики — не более чем изделие политтехнологов. Смотрите, мол, вот уже Малала выступает с трибуны штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке, а вот ее фото на обложке журнала «Тайм», а вот, спустя всего лишь год после покушения на нее, в Лондоне выходит автобиография 16-летней девушки.

Да, это раскрутка, на Западе умение делать иконы из нужных людей уже давно стало дорогостоящим ремеслом, но что делать, если «иконы» остаются вполне себе живыми, причем настолько, что им снова угрожают казнью. В день выхода автобиографии Малалы споуксмен «Талибан» Шахидулла Шахид в интервью пакистанской газете The Daily Nation говорил: «Если у нас появится еще один шанс, мы обязательно убьем ее. Ислам запрещает убийство женщин, но можно сделать исключение для тех, кто поддерживает неверных в их войне против нашей религии».

Удивительно, но Малала очень достойно отвечала на угрозы талибов. «Я никогда не хотела им плохого, я вообще не хочу никому зла, талибы тоже, как и все люди, имеют право учиться и жить», — отвечала она однажды на вопросы западного журналиста, стремившегося сделать из девочки символ борьбы с радикальным исламом.

Девочка из долины Сват удостоена уже многих премий, награды «Гордость Британии» и премии Симоны де Бовуар, премии Сахарова, учрежденной Европарламентом, и премии имени Анны Политковской за «храбрость говорить тогда, когда все остальные не решались, за силу высказаться от имени многих женщин и девочек, чьи голоса не слышны».

Присуждение Малале Нобелевской премии мира стало бы очевидным знаком признательности юной пуштунке за ее бесхитростное бесстрашие и сделало бы честь самому королю Норвегии, присутствие которого украшает церемонию ее вручения.

Напомним, что эту премию присуждают с 1901 года. Это единственная из пяти Нобелевских премий, лауреаты которой определяются не в Швеции, а в Норвегии. Конкретнее — Норвежским Нобелевским комитетом, который избирается норвежским парламентом — стортингом — из числа норвежских же общественно-политических деятелей.

Почему Норвегия, а не Швеция? Историческое объяснение такой «непоследовательности» Альфреда Нобеля таково. До 1905 года Норвегия была составной частью шведско-норвежской унии (возникла в 1814 году). Нобель решил «распределить» премии между двумя ее субъектами. К тому же норвежский стортинг оказался первым в мире парламентом, который в своей специальной резолюции поддержал пацифистское движение. Кроме того, у Нобеля было убеждение, что норвежский парламент, представлявший в составе унии страну, не имевшую своей собственной внешней политики, — может быть максимально беспристрастным, присуждая премию в сфере мировой политики.

Этот круг широк и разнообразен:

— члены Норвежского Нобелевского комитета — нынешние и бывшие;

— консультанты Норвежского Нобелевского института;

— национальные парламенты и правительства, а также члены Межпарламентского союза;

— члены Международного арбитражного суда в Гааге, члены комиссии постоянного Международного бюро по вопросам мира, члены и ассоциированные члены Института международного права;

— профессора университетов в области политических наук, права, истории и философии;

— прежние лауреаты Нобелевской премии мира.

Поскольку «выдвигателей» по статусу много, то и число кандидатов зачастую зашкаливает далеко за сотню. Соответственно, и работы по отсеву и отбору у Норвежского Нобелевского комитета может быть невпроворот.

По завещанию Нобеля, премия должна присуждаться «тому, кто внес наиболее существенный вклад в сплочение наций, уничтожение рабства или снижение численности существующих армий и содействие проведению мирных конгрессов». В дальнейшем мотивы присуждения премии стали трансформироваться. После принятия в 1948 году Всеобщей декларации прав человека премию все чаще стали присуждать не патентованным борцам за мир, а борцам за права человека. Премию также стали вручать за чисто гуманитарную деятельность. А после 1991 года в число приоритетов официально попали также действия по прекращению локальных конфликтов и войн.

В него входят пять норвежских общественно-политических деятелей, назначаемых на должности членов комитета на пятилетний срок норвежским парламентом — стортингом. Эти личности не должны быть членами парламента, а также они не должны обязательно отражать политическую структуру стортинга. На сегодняшний день в состав комитета входят бывшие политики (трое из них — женщины), работавшие министрами, избиравшиеся в парламент, входившие в руководство основных политических партий Норвегии. Возглавляет комитет Торбьерн Ягланд— бывший спикер стортинга, бывший министр иностранных дел и премьер-министр Норвегии.

Официальные выдвижения происходят до 1 февраля того года, в который эта премия вручается. Номинанты, как и те, кто их выдвигает, по правилам не должны быть известны широкой публике. Во всяком случае, о них ничего не может сообщать Нобелевский комитет. Более того, он в течение 50 (!) лет обязан сохранять имена номинантов в тайне. Мои норвежские коллеги-журналисты подтвердили, что информацию о номинантах из комитета «и клещами не вытащить».

На практике же тайну сохранить не удается, потому что ее охотно разглашают для прессы те, кто кандидатов выдвигает. А таковых, как мы уже отметили, довольно много.

Когда окончательный список кандидатов сформирован и утвержден комитетом, его эксперты начинают составлять отчеты о претендентах для последующей процедуры обсуждения. В этом комитету помогает Норвежский Нобелевский институт, директор которого одновременно является и постоянным секретарем комитета. В целом же Институт выполняет функцию секретариата комитета. После ознакомления с «характеристиками» на всех кандидатов Норвежский Нобелевский комитет постепенно отсеивает кандидатов и, в конце концов, принимает решение о том, кто станет лауреатом этого года.

Имя лауреата Нобелевский комитет оглашает в середине октября.

А официальная церемония награждения происходит 10 декабря в городской ратуше Осло. Награду в присутствии короля Норвегии Харальда V и членов королевской семьи вручает председатель Норвежского Нобелевского комитета.

Итак, как мы выяснили, фамилии кандидатов и, соответственно, рассуждения в прессе об их шансах «утекают» от выдвигающих. Но есть один источник подобных рассуждений, который из года в года публикует так называемые шорт-листы кандидатов. Это директор Института исследования проблем мира (PRIO) из Осло Кристиан Берг Харпвикен. На основании утечек из прессы и прямой информации от выдвигающих он ежегодно составляет так называемые «пятерки» наиболее вероятных, по его мнению, победителей. Зачастую он попадает в точку, иногда ошибается. Вот именно в таком шорт-листе и оказалась в этом году «Новая газета».

Компания составилась красочная. Возглавляет «пятерку» наиболее вероятных лауреатов Папа Римский Франциск. На второй строчке — Эдвард Сноуден, выдвинутый депутатами стортинга от левых социалистов. На третьем месте Малала Юсуфзай — девочка из Пакистана, чудом выжившая после покушения на нее талибов (в прошлом году она возглавляла «пятерку» норвежского эксперта). Сейчас ее выдвинули депутаты стортинга от Партии труда.

На четвертом месте идет «Новая газета» (кто выдвинул — пока неизвестно).

И на пятом — врач-гинеколог из Демократической Республики Конго, который много лет борется за жизни женщин — жертв сексуального насилия в ходе бесконечных вооруженных конфликтов в Центральной Африке. Как и Сноуден, выдвинут депутатами — левыми социалистами.

Большой список, которым располагает норвежский эксперт, еще экзотичнее. В нем есть и борцы за права людей с нетрадиционной ориентацией, и Верховный представитель ЕС по иностранным делам Кэтрин Эштон, и белорусский правозащитник Алесь Беляцкий, и даже президент Путин — за предотвращение авиаудара по Сирии в августе 2013 года.

Нам, со своей стороны, кажется, что наиболее достойной награды является Малала Юсуфзай, проявившая в столь юном возрасте личное мужество в борьбе за права девочек на образование и ставшая жертвой религиозных фанатиков. Так что, не имея никаких формальных прав и возможностей повлиять на выбор Норвежского Нобелевского комитета, мы тем не менее уверены, что она — самый достойный кандидат на Нобелевскую премию мира 2014 года.