И в конце тоже было слово…

В земле, в пепле у печей крематориев в течение последующих 35 лет историки нашли 9 рукописей пяти авторов — членов еврейской «зондеркоммандо» (З. Градовского, Л. Лангфуса, З. Левенталя, Х. Германа и М. Наджари). Все они погибли 7 октября 1944 года в результате подавленного восстания или после него. (Еще один сохранившийся текст — А. Левите — писался в основном в лагере.) Сейчас стало понятно, что именно эти рукописи — центральные документы Холокоста.

Осознать это в полной мере помогла книга Павла Поляна. Это и популярная книга, и серьезное исследование одновременно. На основе текстов «свитков» (переведенные А. Полян, А. Полонской, Д. Терлецкой и П. Поляном, они представлены в книге впервые вместе и полностью, без цензурных купюр, от которых страдали почти все предыдущие издания) и еще сотен документов Полян детально восстанавливает страшные картины происходившего. Но при всей своей подробности, детальности, психологичности, трагической глубине книга читается, да простит мне Всевышний, как детективный роман. Автор тщательно прорабатывает архивы, профессионально анализирует тексты, вникает в технические детали, при этом язык книги выразителен, художествен.

«Ареал Холокоста в точности следует контурам Второй мировой войны на европейском театре боевых действий. Негласной столицей этой империи человеконенавистничества являлся концлагерь в Аушвице, ныне Освенциме (по-еврейски Ойшвиц). Позднее Аушвиц-Биркенау назовут новыми для человеческого уха именами: «лагерем уничтожения», «фабрикой смерти», «мельницей смерти» и т.п., а иные даже расколют историю надвое — на время «до» и «после» Аушвица, причем «после» — уже негоже писать стихи…

Четыре монстра-крематория рассчитаны на 4416 трупов в сутки. Все продумано до мелочей и предельно технологично. Именно здесь была отработана и испытана на советских военнопленных технология удушения газом-инсектицидом «Циклон Б».

Но полностью автоматизировать процесс нацистам не удается. Требуется ручной труд — разностороннее ассистирование в массовом, конвейерном убийстве сотен и сотен тысяч евреев и неевреев в газовых камерах, в кремации их трупов и в утилизации пепла, женских волос. Вот эта неимоверно тяжелая с физической, но еще более — с психологической точки зрения работа и была навязана еврейской «зондеркоммандо».

Как носители чудовищной правды, члены «зондеркоммандо» были обречены на смерть даже более, чем остальные евреи. «По поводу своей судьбы они не строили никаких иллюзий и прекрасно понимали, что принадлежность к «зондеркоммандо» — не что иное, как разновидность смертного приговора, но с временной отсрочкой приведения его в исполнение и без указания точного срока».

Широк диапазон защитных реакций человеческой психики. Часть «зондеров» просто лишалась человеческого облика, превращалась в зверей, в роботов. Но немало было и таких, кто горел местью. Они и организовали восстание, ход которого детально описан в книге. Умудрились добыть порох, сделать гранаты, составили сложнейший заговор, убили нескольких эсэсовцев. Сами пали смертью героев, но взорвали один из четырех адских крематориев, снизив будущую производительность «фабрики смерти».

Но еще важнее было то, что они писали и прятали для нас. Писали правду о жертвах, эшелонах, нацистских преступниках. Писали дневники. Писали книги. На разных языках. И слово это спасало их души и донесло до нас правду истории.

Есть свидетельства, что схронов со свитками было несколько десятков. Большинство из них выбросили на помойку польские кладоискатели-мародеры, орудовавшие в поисках «еврейского золота» в 1945-м. Но восемь схронов с 9 свитками сохранились в пепле, в том числе три важнейшие рукописи одного из организаторов восстания — Залмана Градовского.

«Записная книжка» и «Письмо» Градовского попали в Центральный Военно-медицинский музей в Ленинграде. «Пролежав месяцы в аушвицской земле и десятилетия в ленинградских запасниках, тексты все же выпорхнули на свободу». В 1960 году их передал в Еврейский исторический институт в Варшаве один очень смелый человек — военврач Антон Адамович Лопатенок, а в 2005 году их заново «открыл» Павел Полян.

«Дорогой находчик, ищите везде!..» — взывал к потомкам Градовский. Писал он на идиш, но предпослал книге надпись сразу на четырех знакомых ему языках: «Кто заинтересуется этим документом, тот получит богатый материал для истории». И это не было преувеличением.

Записки Градовского не только свидетельства и факты. Это еще и настоящая литература, созданная в столь бесчеловечных условиях. Книга содержит своеобразную «трилогию»: «Дорога в ад», «В сердцевине ада», «Письмо из ада». «Его слово, его стилистика и его образность, — пишет Павел Полян, — изначально сориентированные ни много ни мало на еврейское духовное творчество, на позднепророческие ламентации в духе Плача Иеремии, посвященного разрушению Храма в 586 году до нашей эры, удивительно точно соответствуют существу и масштабу трагедии. Просто уму непостижимо, как он это почувствовал и как угадал, — но строки Градовского пышут такой уверенностью, что писать надо так и только так. Его поэтическое слово достигает порой поразительной силы и, вопреки всему, красоты!»

Книга Поляна — вторая и, несомненно, главная в серии «Свитки из пепла: документы о Катастрофе», издаваемой при поддержке Российского еврейского конгресса.