Курьер из гелендвагена

«Курьер из «Рая» — невероятная история простодушного Иванушки Дурачка — курьера турагенстава «Просто Рай» по имени Артем (Евгений Ткачук), который вместе с другом кудесником (ментом Гоши Куценко) едет не «за три моря» — в городок провинциальный, дабы отбить у мордатого кощея — (местного крестного отца в нервном исполнении Олега Тактарова), по воле случая доставшуюся сивку-бурку (взятый на тест-драйв Мерс-гелендваген). А заодно добиться благосклонности принцессы (телезвезды Лизы Боярской). Самое смешное, что в основе сказки реальные события, рассказанные сценаристу Андрею Кивинову приятелем, отвоевавшим «мерин» у бандитов.

Незамысловатая авантюрная комедия от прочих однодневных пустышек отличается настоятельным желанием авторов акцентировать внимание на вопросах морали, социального беспокойства в пору всеобщего апофигея и апогея утилитаризма. Есть к тому же очевидная тяга авторов и — что неожиданно — продюсеров — артикулировать вопросы про нас нынешних, инсталлировать в трагикомические, порой фарсовые обстоятельства жизнь современного человека. И что уж совсем из ряда вон — вновь воспевать благородство, бессребреничество, бескорыстность. Вот и райский курьер Артем не планирует встраиваться в коррумпированный устав круговой поруки. Его еще не артикулированная идеология проста: мы живем в темном мире, потому что не хотим открыть глаза на происходящее вокруг. Умудренный опытом друг прагматически осаждает его, мол окстись: мир этот ни я, ни ты изменишь! И тогда круглоглазый романтик задает сколь нелепый, столь правильный вопрос: «А кто?» Ну как не возмечтать тут вслед за Иваном Александровичем Хлестаковым о тридцати пяти тысячах таких курьерах… не желающих жить на яркой стороне, ежедневно поступаясь принципами. В этом своем нежданном гуманистическом порыве фильм Михаила Хлебородова близок столь разным, но настроенным на диалог с действительностью современным комедиями Сергея Лобана («Пыль» и «Шапито-шоу), Авдотьи Смирновой («Ко-ко-ко»), Михаила Сегала («Рассказы»), а также снятому под свадебное видео забубенному сатирическому фарсу «Горько» Жоры Крыжовникова.

В «Курьере» Крена Шахназарова, которому посылают привет авторы новой комедии был такой диалог: «Слушай, Базин, ты по каким принципам существуешь в обществе? — То есть? — Мы, наше поколение, хотим знать, в чьи руки перейдет возведенное нами здание... Ты хвостом не верти, отвечай, по каким принципам существуешь. — Основной принцип моего существования, служение гуманистическим идеалам человечества. — Молодец, горжусь тобой, бери девочек, дуй в кино»

Подозрительные критики сразу почуяли в «доброй комедии про дурную жизнь» привкус нового заказа, но Анатолий Максимов, один из главных идеологов разнообразных «генеральных идей», продвигаемых в народ Дирекцией Первого канала, не стал этого отрицать: «Только заказ этот еще не окончательно сформирован. Но подспудно он уже существует в обществе: заказ на национальное достоинство». Успех «Легенды №17», «Сталинграда» подтверждают резонность его слов. Сегодня один из инициаторов «Дозоров», обративших страхи перед неотвратимым будущим и неврозы 90-х в мистику с социальным акцентом, призывает услышать этот новый запрос… На самом деле, очень старый, разве не древние говорили, что настоящая комедия вселяет в человека веру в нравственный идеал, ибо, высмеяв зло, мы открываем в себе силу преодолеть его?

На первый взгляд кажется, что комедия Хлебородова-Кивинова про «бандитские 90-ые» (далекое эхо «Жмурок» и «Антикиллера»), но громкие дела последнего времени, душераздирающие сводки из провинции свидетельствуют, что приодетый криминалитет расползся по стране спрутом, сплетясь намертво с полицией и чиновниками. В этой спаянной картине мира колоритно смотрится Егор Глазунов (Куценко), старший товарищ, пришедший Артему на выручку. Вроде бы мент до мозга костей, врущий «с листа», не моргая. Правда, от вранья у буратино-Глазунова ухо огненно алеет. Но об этом же не знают «авторитеты», которых буратино, он же Бэтмен, темный рыцарь дорог «лечит»: пугает невидимыми погонами и папкой с компроматом (на самом деле, кулинарными рецептами). Амбивалентный оперативник Бэтмен помогает другу бескорыстно, рискуя собой, тем самым спасая себя от неминуемого превращения в оборотня.

Гоголевская бравада московских «фитюлек», принятых за «ревизоров», отчаянный натиск «неуловимых», «антикиллеров», перебирающихся на другой берег реки к бандосам на надувному детском круге, напуганные мафией захолустные менты (Дмитрий Дюжев и Григорий Сиятвинда) — «мир крепежа» этого фильма. В финале с помощью возвращенного черного гелендвагена герои вспахивают поле (папе обещали). Проходящий мимо охотник Никиты Высоцкого немедленно снайперски среагирует: «Россия поднимается с колен» Концентрация острых, пусть и шаржированных подробностей «Курьера…» при всех сюжетных «неправдах» и нестыковках даст фору иной документальной драме.

Вообще, вопрос отражения нашим кинематографом действительности является чуть ли не корневым. Зритель не верит отечественному кино, и верит духоподъемному американскому. И проблема здесь, не только в сути высказывания, но прежде всего в способе. Наша маломощная индустрия с ее сомнительным уровнем профессионализма не способна конкурировать с качественно сделанным даже средним голливудским фильмом. Поэтому наиболее искренними до недавней поры оставались скромные арт-хаусные высказывания режиссеров «нулевых», их фильмы — «чистосердечные признания в неприглядном интерьере современной России» — пришлись по душе международным и отечественным фестивалям, но…не своей аудитории.

Впрочем, до недавнего времени не только у арт-хауса, но и у отечественного мейнстрима, включая его козырной жанр «комедия» была совершенно разлажена связь с действительностью. Кино, подобно спутнику Земли, витала где-то в вымышленном хайтековским пространстве (недаром большинство комедий снимали в строящемся московском «Сити»), а зритель и не планировал наблюдать за жизнью марсиан, именующих себя современниками. «Абонент», то есть многомиллионная аудитория — был «недоступен». Дабы зазвать публику в кино пыталась клонировать старые добрые советские кинохиты. Но вот ведь незадача, гайдаевские и рязановские кинобестселлеры смотрятся именно в нетленном, неперелицованном виде. А фальшивки «Служебный роман 2», «Ирония судьбы 2», Карнавальная ночь 2» остаются изделиями одноразового пользования.

И вот в последнее время именно комедия не только ломает лед пренебрежения (если не сказать презрения) к своему кино, но при всей жанровой остроте и склонности к преувеличению оказывается наиболее убедительным концентрированным отражением действительности. Зрителю легче отождествить себя, своих соседей и сослуживцев с характерными героями «Интимных мест», «Рассказов», «О чем говорят мужчины», «Ко-ко-ко», «Пока ночь не разлучит», «Курьера из «Рая», бессмысленного и беспощадного как русская свадьба, «Горько» — нежели со строителями железной дороги из «Края», заседателями из «12», или пилотом Максимом Каммерером из «Обитаемого острова».

В «Рассказах» круговорот взяток в российской природе причудливо связан с корневой классической литературой. «Интимные места» высветили глубоко личное, спрятанное, при этом насмерть сросшееся с общественным — эго человека, рожденного и выращенного в пробирке в обществе, где секса отродясь не было. «Ко-Ко-Ко» столкнуло пришелец из разных социальных слоев не только на пятачке одной питерской квартиры, но и в одном внутреннем мире современника, это его две половины разорваны по-живому и никак не срастутся.

Безусловно, не утверждаю, что наши комедиографы достигли виртуозности и глубины классики жанра, в том числе и советского кино. Тем более, что бесперебойно продолжает работать ширпотребный конвейер «Елок», низкопробный андреасяновский беспредел вроде «Того еще Карлосона!», различных киноподелок от фабрики «Камеди-клаб». Но и робких перемен на экранном горизонте комедии не заметить было бы непростительно. Вот ведь пустяшный анекдотец, легший в основу криминального «Курьера из «Рая», благодаря точным штрихам разворачивается лицом к сегодняшнему дню, к социальной нише, которая в нашем кино оказалась почти что не занятой. Возможно, оттого, что именно у комедии самый «близкий доступ» к зрителю, а в правильно рассказанном анекдоте возникает эффект узнавания, и самая дурная абсурдистская коллизия видится точной матрицей происходящего за стеной кинотеатра.