Фейк стал инстументом клеветнического удара по витринным именам оппозиции

Попало дерьмо в вентилятор. Несуществующая цитата из новой книги Бориса Акунина-Григория Чхартишвили «История российского государства» — «Такой ограниченный ум, как у славян, характерен для всех лесных народов, вдали от солнечного света» — была вброшена во Всемирную сеть кремлевскими твиттерянами и блогерами, ими же растиражирована, подхвачена националистическим сообществом и знаковыми консервативными колумнистами.

Тут как минимум две темы.

Первая: в мире, полном информационного шума, легко дискредитировать человека фейковой информацией. Правда и правдоподобие идут рука об руку. Жизнь, в соответствии с бессмертным высказыванием Владимира Набокова, подло подражает художественному вымыслу. И наоборот. Это не родовая черта российской информационной среды: не так давно в Нидерландах шутники завели имитационное агентство, поставлявшее придуманные новости, на которые ссылалась серьезная газета. Социальные же сети, поднимающие целые нации на революции, способны с равным успехом разбрызгивать отнюдь не лечебную грязь. В России с ее специфическими политтехнологиями фейк становится инструментом направленного клеветнического удара по оппозиции и ее витринным именам.

Вторая тема: националистическая истерия, государственническо-имперско-православная мифология, ультраконсервативное мировоззрение мизулинско-баталинского направления захватывают широкие массы. Все эти обиды заранее оскорбленных великороссов с хоругвями, благодаря которым сидят в лагерях девочки из Pussy Riot и опорочивается Акунин, преследуется однополая любовь, и то допускаются в Россию, то не допускаются продукты из Литвы, Грузии и прочих стран российской «оси зла», — оказываются идеологическим мейнстримом, бациллой, которая поражает мозги еще вчера здоровых людей со скоростью твита.

Из той же оперы: и выпрыгивания на сцену «православных активистов» во время представления в МХТ имени Чехова спектакля «Идеальный муж»; и запреты Есенина с Набоковым (а до этого — акты осквернения дома Набокова в Питере и в Рождествене); и единая неделимая концепция учебника истории; и борьба с сундуком Louis Vuitton, осквернившим «сакральное место русской истории» — Красную площадь, и многое другое.

Отдельный вопрос: зачем нужно было непременно заниматься дискредитацией Акунина с позиций православно-чекистско-националистического мировоззрения? Какого пиар-эффекта пытались добиться, особенно с учетом того, что потом наиболее щепетильным коллегам пришлось извиняться перед писателем?

«Мелкая птичья сволочь», привычно чирикающая в золотых кремлевских сетях, занята персонализированной дискредитацией оппозиции. Но единственный эффект, которого она может достичь, — это разжигание националистических настроений, причем даже там, где они и не думали воспламеняться.

Этот лесной пожар, возгоревшийся благодаря чириканью «лесных братьев», — потом спалит и их самих.