- Искривленная реальность. Часть первая - Искривленная реальность. Часть вторая

С явкой вроде разобрались. Но ведь ее приписывали и приписывают не саму по себе. Каждый приписанный голос дает лишнюю единичку в суммарный расклад бюллетеней. На самом-то деле приписывают как раз голоса (кому надо), а показатель явки лишь покорно тянется следом. Как послушная функция за наглым аргументом.

Лишних три процента приписанной в 2009 году явки, которые «Левада-центр» постарался не заметить (приняв 28% против своих же первоначальных 25%), означают, что в итоговом раскладе остались незамеченными 8,5% голосов, приписанных какой-то из партий. Это голая арифметика: 3 от 35,3 (это официальная величина чуровской явки, т.е. всего «голосующего электората») составляет 8,5%.

Это важно осознать. Раз приписана явка, значит, добавленные голоса достались кому-то из участников. (Для корректности подчеркнем, что графа «недействительные бюллетени» тоже рассматривается как участник — их сумма учитывается при расчете долей.) Фальсифицированным голосам просто некуда деться, кроме как в официальный расклад окончательных процентов. Кому же они достаются? Может, пропорционально (справедливо) распределяются среди всех кандидатов?

Дудки: на любых выборах последних лет четко прослеживается положительная корреляционная связь между приростом явки и долей голосов за «Единую Россию», В. Путина, Д. Медведева или любого иного представителя власти. Возьмите хоть ту же таблицу 2009 года, представленную ранее.

Оно и понятно: уж если административный ресурс приглашает зомби-электорат, то не ради массовки, а чтоб поддержал правильного кандидата.

Отсюда прямой ход к проблеме предвыборных предсказаний 2013 года.

«Левада-центр», в отличие от ВЦИОМа и ФОМа, стремится сохранить объективность и публикует не прогноз, а опрос. Разница в том, что опрос — это мнение респондентов без поправочного коэффициента. Не «подкрученное» и, следовательно, как бы честное. На август 2013 года по опросу «Левада-центра» у Собянина получается 58% сторонников, у Навального 18%. ФОМ и ВЦИОМ свои цифры называют именно прогнозом — но к ним, как уже сказано, вопросов нет.

Почему же цифры лишь «как бы» честные? Потому что уж кто-кто, а социологи лучше всех знают, что декларации респондентов это одно, а их реальное голосование — нечто совсем другое. Как мы видели в случае с явкой, прогнозисты на опыте установили, что из тех, кто обещает прийти на выборы, до участков на самом деле доходят не более 60%. Поэтому они разумно умножают опросные данные на поправочный коэффициент. Не так уж важно, какой: 0,55, или 0,6, или 0,63 — зависит от того, какую цифру взять за базовую при расчете корректирующего шаблона. Но в любом случае базовая цифра все равно будет чуровская; дело лишь в том, следует ли вводить поправку на исходное чуровское вранье и как именно эту поправку рассчитать.

Движимый естественным желанием сблизить свои оценки со статистикой Центризбиркома, «Левада-центр» согласился считать зафиксированную в 2005 году официальную явку незыблемой и плясал от нее, как от печки. Что, конечно, замаскированная натяжка.

Такая же натяжка имеет место, когда опытные социологи воздерживаются от очевидной профессиональной необходимости ввести поправочный коэффициент (конечно, понижающий!) на заявления тех респондентов, которые бодро обещают голосовать за действующую власть в лице С.С. Собянина. Практика (потом!) показала, что на опросные 58% «за Собянина» следовало ввести поправку 0,85 — и шар попал бы в лузу. Но хорошо быть умным апостериори — а тогда весь опыт предшествующих чуровских голосований говорил, что поправку вводить не стоит.

В тяжелых сомнениях они предпочли не брать на себя груз профессиональной ответственности. Оставить опрос как есть. Если у Чурова в итоге его махинаций получится 60%, можно будет вскользь отметить: «Ну что ж, мы неплохо угадали». А если отскок окажется неприлично большим, тогда: «Мы же не прогнозировали. Ясно ведь было сказано: опрос! Мы спросили, люди ответили».

На этом же скорбном пути «Левада-центр» в 2013 году отказался предсказывать явку. Потому что больно обжегся в 2009-м, когда, на свою беду, предсказал совершенно точно. И резко разошелся с Чуровым — хоть и попытался затем задним числом уменьшить разрыв.

Нет, уважаемые коллеги, мы к вам не в претензии за эти трагические метания. Наоборот! По-своему очень интересно (хотя горько) наблюдать, как искривляющаяся реальность вынуждает добросовестного эксперта понемногу прощаться с надежными, хорошо отработанными методами и приемами.

Путинская кривизна скручивает доброкачественную науку, как в свое время (более грубо и откровенно) это делала официозная реальность Советского Союза с его 99,9% «за».

Экзит-поллы — самый простой и точный метод предсказания и проверки итогов голосования. «Левада-центр» не проводит их уже несколько лет. Жаль. Затем отказался от предсказания явки, что умел делать замечательно. А теперь и предвыборные прогнозы перестал публиковать, ограничиваясь представлением опросов. Тенденция скверная. И не социологи в ней виноваты.

Все это слишком напоминает фразу Пушкина из письма к Жуковскому про эпоху Александра I: «…В течение десяти лет его царствования лира твоя молчала. Это лучший упрек ему». «Левада-центр» все чаще молчит. Как рыба об лед. А если говорит — то недоговаривая. Глупо и нечестно предъявлять ему претензии — в его лице мы наблюдаем лишь один из многочисленных симптомов удушения доброкачественной науки в бескислородной чекистской реальности.

Эта среда не нуждается в экспертах. Она, как в советском прошлом, нуждается в пропагандистах и функционерах с имиджем экспертов. Это совсем другая работа, хотя внешне похожая. Доктор Онищенко. Историк Мединский. Социолог Федоров. Мастер электоральных дел Чуров. Все они замечательно себя чувствуют на службе Престол-Отечеству. А «Левада-центр» отступает, отступает, пытается выжить, опять отступает, спотыкается… И не он один, конечно.

Душераздирающее зрелище, как говорил ослик Иа-Иа. Но не бесполезное — ибо любая, даже слабая попытка сопротивления не остается без следа. В нашем случае следы зафиксированы в виде цифр.

Попробуем подойти к ним с другой стороны.

Если в 2009 году реальная явка была, как сначала верно спрогнозировал «Левада-центр», 22–25%, а не 28%, как он задним числом подтянул, то чуровская приписка составил не 7–8%, а 10–12. Разница весьма существенная: в первом случае приписной электорат составляет около одной пятой общего числа голосующих, во втором — почти треть.

Это не могло не отразиться на официальном раскладе голосов. Легко прикинуть (хотя эта отдельная методическая проблема — назовем ее оценкой «фактора Чурова»), что около 9/10 приписной публики отдали свои «голоса» за «ЕР». Следовательно, если от ее официального тогдашнего результата (66,3%) отнять третью часть или чуть меньше, можно получить очищенную оценку реальной поддержки. Выходит 44–46%.

Похоже на средние данные по 588 участкам без явных признаков фальсификата (с явкой менее 25%) и на «неудачный» экзит-полл ВЦИОМа. Ничего пока не будем утверждать. Просто попробуем применить этот подход к Москве 2013 года, где в дело вмешались гвардия наблюдателей и «Народный избирком».

Реальная явка составила 32%. Она же и официальная, впервые за долгие годы почти полностью свободная, без приписанного виртуального электората и с умеренной долей управляемого. Выборы — благодаря огромному числу наблюдателей и вынужденным мерам по сдерживанию фальсификата — впервые за долгие годы действительно получились если не «стерильные», то на порядок более честные.

А что было бы, если бы к явке добавился «фактор Чурова» в стандартном для него объеме 10–12%?

Официальный показатель активности избирателей составил бы 42–44%. Хорошее совпадение с прогнозом ФОМа и неплохое с прогнозом ВЦИОМа. В натуральных числах это 720–850 тыс. приписанных живых и мертвых избирателей из управляемого и виртуального электоратов.

Если «фактор Чурова» распределяется по строкам итогового протокола обычным для него образом (в данном случае 9/10 в пользу кандидата от власти), приварок С.С. Собянину составил бы от 650 до 760 тыс. голосов. В реальности (при наличии массового контроля) Собянин получил около 1190 тыс. С добавкой от Чурова у него стало бы от 1840 до 1950 тыс. Ну-ка, прикинем, сколько это будет в привычном для нас виде процентов? При пересчете на возросшую за счет «фактора Чурова» явку получается как раз от 57 до 63%.

На беду, 8 сентября 2013 года — почти 2300 избирательных участков г. Москвы из 3597 были взяты под контроль наблюдателями. Вместо всего 130 участков в 2011 году, когда «Гражданин наблюдатель» только начинал процесс. Благодаря месячнику честных выборов «фактор Чурова» был загнан в весьма узкий коридор возможностей, да и там не смог развернуться в привычную силу.

В итоге прогнозы, построенные на осознанном (ВЦИОМ, ФОМ) или не осознанном («Левада-центр») «подкручивании» аналитического аппарата под чуровскую кривую реальность, закономерно повисли в воздухе. Откуда им было знать, что массовое присутствие наблюдателей снизит активность электоральных зомби в несколько раз по сравнению со стандартным уровнем!

Естественно, уважаемых социологов устроит любое иное объяснение, кроме этого. Не сомневаюсь, что они его совместными усилиями найдут. Собственно, уже нашли: по мнению руководства ФОМа, электорат Собянина был подсчитан верно, просто в день голосования он расхотел голосовать по случаю обилия грибов под Москвой. По всей вероятности, трюфелей — чтобы зомби, которых зов административной трубы на этот раз не смог вызвать на поверхность, собирали их прямо под землей, по месту постоянной прописки.

Что же касается мудрых рассуждений прогрессивной общественности о полезности низкой явки для оппозиции, то позвольте напомнить, что в 2013 году 32% явки в Москве впервые за долгие годы были почти совсем чистыми и честными. А в 2009 году 35,3% были грязными, вонючими и примерно на треть (минимум на четверть) состояли из мобилизованных Чуровым обитателей подземного мира. Реальная свободная явка тогда была не более 25%. Так что на самом деле, уважаемые господа, явка в 2013 году не упала, а выросла в сравнении с 2009-м. Упал (совершенно неожиданно!) «фактор Чурова». Ни в коем случае нельзя на равных сопоставлять казенный фальшак с живой социальной действительностью.

Вместе с фальшаком, понятно, рухнула и глубоко искаженная с помощью управляемого у виртуального электората «официальная» структура политических предпочтений московского избирателя.

Из сказанного ничуть не следует, что все перемены в электоральной социологии столицы сводятся лишь к этому объяснению. Нет, конечно. Имеют место очевидные поколенческие изменения, о которых первым начал говорить А. Левинсон из того же «Левада-центра»; здорово повлияла напористая и свежая предвыборная кампания А. Навального, проявилось много другого нового и интересного. Но все это заиграло яркими красками благодаря ключевому событию сезона: жесткому ограничению привычного «фактора Чурова». Именно это явление поломало предвыборные паттерны крупнейших социологических служб и открыло возможности для проявления других, доселе замаскированных изменений в электоральном ландшафте Москвы.

Наблюдатели, как Хома Брут, очертили город белым кругом и не пустили нечистую силу на участки. А у живых избирателей, которые, наоборот, проявили заметно выросшую активность в сравнении с 2009 годом (в том числе за счет молодежи), оказалась слегка иная система предпочтений. Что же здесь удивительного? Точнее, белого круга хватило лишь на 60% городских участков (феноменально много в сравнении с предыдущими электоральными циклами!). На оставшиеся 40% виртуальный электорат, хотя с большими потерями, все же прополз. И обеспечил там С. Собянину 54% поддержки — против 49,7% в белой зоне. Что в конечном итоге и решило вопрос со вторым туром.

Здесь нужны аккуратные исследования и расчеты. Они обязательно будут проведены. Возможно, в серой зоне по каким-то причинам действительно иной расклад базовых политических предпочтений. Возможно (и даже наверняка!), сыграл свою роль фактор присоединения Новой Москвы. Все это проверяется и вычисляется с высокой степенью точности — нужно только время и терпение. Важно другое, совершенно бесспорное: от грубых ошибок в социологических прогнозах, часто превышающих 10 процентных пунктов, мы переходим к анализу более тонких расхождений, в масштабах, уменьшенных на порядок.

Чего социологи, погруженные в разборки с кривой чуровской реальностью, опять же не смогли предвидеть.

Значит ли это, что доклады официальных социологических служб следует спускать в унитаз, а их самих спускать с лестницы? Нет, такой подход избыточно радикален. Просто надо хорошо понимать, с кем имеешь дело. Одно дело ВЦИОМ, другое ФОМ, и совсем третье — «Левада». С первыми двумя нечто серьезное обсуждать все труднее — разве что урожай грибов под Москвой.

Социологи наблюдают за обществом; общество наблюдает за социологами. И от себя тоже вводит для них поправочные коэффициенты. Ничего личного: там, где дело не касается политики и эффективных менеджеров со Старой площади, их данным вполне можно доверять.

Эмпирический факт состоит в том, что именно экспертам из штаба А. Навального под руководством А. Захарова удалось точнее других угадать финальный расклад голосов: 49–51 за Собянина, 24–26 за Навального. Это лучший ответ тем мастерам из профессионального сообщества, кто ревниво корил их за нерепрезентативную выборку (ничего конкретного об этой выборке не зная) и вообще за «неумную затею». Известно, конкуренция никому не в радость. Тем более удачливая. Наука — не исключение.

Но как же все-таки у них получилось?

Рискну предложить рабочую гипотезу. У тех, кто планировал и проводил опросы для Навального (кстати, не самые последние профессионалы; да и вообще построить грамотный опрос не такая уж неподъемная задача — не боги горшки обжигают), не было за спиной шаблонов, искаженных за многие годы работы с чуровскими результатами. Опросить людей, записать ответы в книжечку и потом ввести разумный поправочный коэффициент (это самая тонкая и рискованная часть работы — и она штабистами Навального тоже проводилась!) оказалось проще и правильней, чем тащить за плечами груз привычной «подкрутки» под официальный фальсификат.

Наблюдая с некоторого отдаления за действиями экспертов Навального, не могу исключить, что они вводили в свои окончательные оценки и небольшую пропагандистскую составляющую, на 3–5% занижая опросные данные по Собянину и пропорционально на 2–3% завышая долю Навального. Что в любом случае меньше, чем 10-процентный (минимум) фальшак в пользу кандидата от власти, изначально заложенный в чуровской статистике.

Кроме этого, по всей видимости, на них сыграл ожидаемый эффект завышенной лояльности респондентов по отношению к кандидату от власти, который не могли/не хотели учитывать сотрудники ведущих социологических служб. Скорее всего, около 5 (плюс-минус) процентов респондентов от греха подальше давали «правильный ответ» в советском стиле: «Линию партии и правительства поддерживаю и одобряю, голосовать непременно пойду, отстаньте ради бога». Эта осторожная народная надбавка «от греха» в пользу Собянина у Навального нивелировалась противоположной скидкой «на мобилизующую контрпропаганду». В результате получилось удачное «партизанское» попадание в реальную цель — тогда как маститые социологи по привычке целились в Чурова.

То, что эксперты Навального тоже не свободны от греха «подкручивания», иллюстрируется грубой ошибкой в результатах их экзит-полла: 35,6% за своего босса — явная пропаганда. Уж извините. Ошибка в 7–8 процентных пунктов в день голосования, когда люди на выходе из УИК просто сообщают, за кого они поставили галочку 5 минут назад и никаких поправочных коэффициентов вообще не требуется, — это слишком. Забавно, что аналогичный пропагандистский отскок в своем экзит-полле представил Центр политических технологий, специалисты которого консультировали избирательную кампанию С. Собянина. Здесь за своего босса показали 56% — на 6 с лишним процентов выше результата, зафиксированного Альянсом наблюдателей, SMS-CIK и «Народным избиркомом». Тоже красиво.

Такие двусторонние отскоки, скажем так, слегка за границами научной добросовестности. Но делать нечего — такова уж наша уникальная политическая реальность с ее выдающейся кривизной. Более опытные и дальновидные ВЦИОМ и ФОМ с экзит-поллами выступили успешней, аккуратно зафиксировав победу С. Собянина в первом туре с результатом около 52%. Дело мастера боится!

Новизна и сдержанный оптимизм ситуации в том, что все социологические службы, каждая в меру своего умения, так или иначе лишь обозначили пределы кривизны чуровского электорального пространства, в то время как настоящую картину со всеми ее достоинствами и дефектами удалось показать независимому зеркалу Альянса наблюдателей и «Народного избиркома».

Так что есть смысл продолжать лечение.