Теперь власти и лично Владимиру Путину есть с кем поговорить, кроме Махатмы Ганди

Главная интрига — расхождение результатов официальных с результатами Альянса независимых наблюдателей. Разница невелика, но принципиальна. И не только с тех позиций, должен быть второй тур или нет. Все-таки 50% — психологическая величина, важная с точки зрения демонстрации возможностей оппозиции.

Теперь власти и лично Владимиру Путину есть с кем поговорить, кроме Махатмы Ганди. Не отвертишься от диалога. Точнее, отвертишься, но сегодня это можно сделать только с очень большими имиджевыми и моральными издержками.

Провалились прогнозы социологов. И не только потому, что одни — кремлевские, другие — некремлевские. Многое в поведении избирателей определялось прямо в день голосования. И низкая явка. И время волеизъявления в течение дня. И сами по себе предпочтения.

Провалились прогнозы Кремля и Старой площади со всем их мощнейшим аналитическим аппаратом, прикормленными фондами и исследовательскими структурами. В начале гонки они давали Алексею Навальному процента 3 голосов. Боялись Михаила Прохорова — считали, что если выпустят его, будет второй тур, и проглядели феномен Навального.

Правда, в кремлевскую конструкцию сильно вмешались силовики и судейские, существенно накрутившие рейтинг оппозиционному кандидату своими мудрыми шагами с грацией слона в посудной лавке. Теперь они вправе сказать, что были правы: надо было просто «давить» оппозицию, сажать Навального, не играть в демократию с накачиванием легитимности Сергея Собянина. И тогда не столкнулись бы с такими проблемами на выборах.

Еще не поздно принять их точку зрения. Но опять же — см. выше — имиджевых и моральных издержек не избежать. Сами превратили оппозицию в сторону диалога в монологизированной системе — самим придется адаптироваться к новой реальности.

Можно возразить, что успех оппозиции состоялся только в строго определенных географических точках. Конечно: где безальтернативность, где нет сильных кандидатов от оппозиции, там побеждают — исключительно на безрыбье — власть и ее кандидаты. Но произошло самое страшное для системы: продемонстрированы осмысленность выборов, небессмысленность легальной политической борьбы, возможность рационального и эмоционального голосования, эффективность технологий наблюдения и раскрытия фокусов власти. И теперь этот процесс возвращения легальной политики едва ли можно остановить. Исключительно методами — см. выше — прокурорского, следовательского и судейского сословий.

Готовы ли они к войне с собственным народом вчерашними методами — как раз и покажут события ближайшего времени. И прежде всего — как маркер — посадка или непосадка Алексея Навального. Кстати, в случае сохранения в последующих инстанциях обвинительного приговора, важны все характеристики срока — условный или реальный, и если реальный, то сколько лет.

Когда-то Владислав Сурков доказывал, что народ не готов к демократии, уровень политического сознания трудящихся и нетрудящихся масс — «околоноля». Но «велик» среднего класса ударил по проверенной «машинке» голосования. И искусственная конструкция представлений о народе как объекте, а не субъекте русской истории развалилась. Его преемник Вячеслав Володин пытался учредить контролируемую демократию методами дозированного введения конкуренции в политическую ткань страны. Но теперь уже невозможно аптекарски точно определить, какие дозы лечат систему, а какие калечат.