— Вы извините, я только с работы, — улыбается Валентина. — Сейчас сумку заброшу, переоденусь, и мы пойдем в рейд.

Подмосковная Лобня просто кишит наркоманами: потребляют всё — от тяжелых наркотиков до глазных капель «Тропикамид» («тропики» — на сленге). Если героинщики и опийщики «торчат» дома или в наркопритонах, то «тропиков» можно встретить где угодно: на рынке, в парке или у кинотеатра «Чайка». Спрятав под солнцезащитными очками свои расширенные зрачки, они ходят стайками или поодиночке и «стреляют» у прохожих деньги. Другие высматривают, чего бы украсть. Набрав (украв) нужную сумму, «тропики» идут в аптеки: покупают флаконы, а затем собираются за зданием городского суда, в заброшенном помещении бывшей станции «Скорой помощи», гаражах или в парке.

Официальная цена «Тропикамида» — 100 рублей, продаваться он должен строго по предписанию врача. Однако аптекари отпускают его без рецепта — за 300 руб., и в придачу одаривают двумя шприцами. По неофициальным данным, примерно 15% лобненцев от 17 до 40 лет — наркоманы. Из них 80% — «тропики» или курят наркосодержащую смесь «спайс».

Борьбу с «тропиками» и «наркоманскими» аптеками, продающими без рецепта кодеинсодержащие препараты, ведет, пожалуй, только одна Валентина, в одиночку. Ей неоднократно угрожали, ее обзывали сумасшедшей, но Валентина упрямо продолжает сидеть в засадах, вычислять барыг (продавцы наркотиков), составлять картотеку на наркоманов — и материалы своих расследований передает в правоохранительные органы и ФСБ.

На часах — 18.15. Я еле успеваю за шустрой Валентиной.

— А зачем вам это нужно? — интересуюсь я. — У вас кто-то из родственников наркоман?

— Боже упаси! — замахала она руками. — А вы зайдите на наше кладбище и посмотрите, сколько могил молодых ребят!

Валентина работает в аэропорту «Шереметьево», очень любит супруга и сына. Школьницей, рассказывает, отказалась вступать в комсомол, заявив учителям, что «там одна показуха».

— Я всегда была не такая, как все. Постоянно — за справедливость. Например, все видят, как в электричке пьяное хамло орет матом и задирается к пассажирам — и молчат, а я обязательно влезу и буду заступаться.

Идем к заброшенному зданию бывшей «Скорой помощи». Ушлые местные жители растащили буквально все, включая ворота. Теперь здесь собираются бомжи и наркоманы. На полу полно шприцев, куски окровавленной ваты, грязные матрасы. В бывшей диспетчерской обнаружили бомжа по прозвищу Ганс, пересчитывающего пустые пивные банки.

— Только что ушли ваши наркоши, — шепелявит он. — Суки, отняли у меня бутылку пива.

Направляемся на улицу Победы — к домам 14 и 16. Здесь расположены приемная губернатора Московской области, офис «Единой России» и местное ТВ. За последние три года в этом дворе умерло от наркотиков шесть парней, одна девушка и еще восемь жильцов сидят на игле. Уже издалека слышим истошные крики — на детской площадке бегает совершенно голый парень и вопит: «Кругом бесы! Дайте огня!» На «бесогона» никто не обращает внимания.

— Вы его не бойтесь, — улыбается женщина с собакой. — Сейчас побегает и пойдет домой.

Оказывается, 17-летний А. больше года курит «спайс», для большего воздействия запивая его водкой. От такого коктейля и мерещатся бесы. Его отец умер от наркотиков, а мать не вылезает из психиатрической больницы. В прошлом месяце «бесогон» поджег свою квартиру, периодически открывает конфорки газовой плиты. Но жильцы начинают реагировать, только когда он пытается подпалить их двери, — вызывают полицию. Но через пару часов поджигателя отпускают.

Подъезд, где проживает «бесогон», имеет свою нехилую наркоманскую «биографию»: сосед напротив — бывший курсант военного училища — вместе с другими курсантами наладил поставки героина, но их сдали милиции конкуренты с параллельного курса. Потом его отчислили, и вот уже пять лет вместе с братом и сестрой они сидят на игле. Другой сосед на кухне варил «винт» (наркотик) и недавно повесился. Еще одна девушка колется «тропиком», а другую — забил до смерти наркоман.

Наконец, голого парня увела соседка, а мы с Валентиной подошли к молодым мамам с колясками. Разговорились: у одной муж — тунеядец, а у другой — «тропик».

— Из дома все тащит, семью забросил, — затараторила супруга «тропика». — Наберет в аптеке всякой дряни и колется за нарсудом. Вы сходите за угол.

Правда, увидев нас, супруг перелез через забор и скрылся. На месте «преступления» остались шприц, пустой пузырек и две пачки эскимо.

— Так, так, — разглядывает «опер» Валя флакончик «Тропикамида». — Интересно, из какой он аптеки?

Сергей:Поздно уже говорить… Я скоро подохну.

Валентина: А как начал колоться?

Сергей:Сначала сам барыжничал — копил на иномарку. Потом попался, года два на мытищинских ментов работал и стал потихоньку колоться. Сейчас ноги совсем перестали двигаться.

19.40. В соседнем дворе (двухэтажки, построенные еще пленными немцами) ситуация не лучше: за последние два года от наркотиков умерло четверо парней. Один из них, к тому же больной СПИДом, до самой смерти страшно выл по ночам и умолял соседей помочь ему повеситься. В одном из домов раньше находилась наркоманская «точка», которую, по слухам, крышевал Наркоконтроль. Но в прошлом году «барыга» умер от передозировки. Сразу после похорон кто-то из жильцов сжег беседку, где собирались наркоманы.

Две пенсионерки приветливо кивают Валентине. Подходим:

— Ну, какие новости?

— Ну вот, Валь, на прошлой неделе похоронила соседа. Помнишь, его мать работала начальницей нашей налоговой (называет фамилию). Вот, помер от этих глазных капель.

— Ты меня держи в курсе. Как новый «барыга» появится — сразу звони. Телефон не забыла?

— Я помню, Валюша…

Тут же из подъезда появилась вдова умершего соседа (отсидела 4 года за кражу, тоже колется «тропиком»):

— Ну чего раскудахтались? Дайте лучше триста рублей — я в аптеку пойду. Я завтра деньги отдам.

У второй пенсионерки тоже беда: ее дочь в 17 лет села на иглу, потом родила сына и бросила. Где сейчас обитает дочка, неизвестно, и бабушка одна воспитывает внука. В ближайших планах: продать квартиру и уехать с внуком на ПМЖ в Черногорию.

Идем на Силикатную улицу, где один из жильцов торгует героином (фамилия известна редакции). Две женщины на лавочке с ходу начинают давать «показания»:

— Этот Андрюша посадил на иглу шестерых друзей. Трое уже умерли, а остальные в тюрьме. А эта падла сам колется, и хоть бы хны?

— Нет, Вера, он уже перестал ходить, — перебивает ее подруга. — У него ноги гниют, и сейчас торгует его сожительница — Рената.

Два года назад у наркоторговца проводила обыск транспортная милиция и изъяла большую партию героина. Обрадованные жильцы высыпали на улицу и чуть ли не аплодировали стражам порядка. Однако праздник продолжался недолго: прямо в зале суда «барыгу» отпустили.

Поднимаемся к наркоманской квартире, но дверь никто не открыл.

— Не дай бог, подойдете к моим внукам, — заорала в замочную скважину одна из сопровождающих нас соседок. — Я вам, сволочи, хату спалю!

В 2010 году, согласно указу президента, в Лобне тоже создали антинаркотическую комиссию. Возглавляет ее бывший милиционер, а ныне начальник лобненского управления территориальной безопасности Игорь Худобченок. Судя по информации на официальном сайте «Лобня», последний раз комиссия Худобченка собиралась полтора года назад и обсуждала вопрос «О мерах по повышению эффективности работы в рамках оперативно-профилактических мероприятий «Здоровье нации». С тех пор, по официальным данным, от передозировки умерло 20 горожан (по неофициальным — 60).

По словам Валентины, она несколько раз приходила в городскую администрацию и пыталась встретиться с членами антинаркотической комиссии. Но чиновники футболили ее по кабинетам, а одна особа и вовсе заявила: «Ты сама эти шприцы в свой двор подложила». Валентина хотела было пойти на местное ТВ, но знакомая журналистка отговорила: сказала, что им приказывают показывать только храмы и хорошие новости.

До середины прошлого года в городе имелся свой отдел ФСКН, но начальника отдела арестовали за торговлю героином. По версии следствия, наркополицейский продал наркодилеру 500 доз. Сейчас отдел разогнали, и Лобню курируют всего три сотрудника из Мытищинского УФСКН, расположенного в 35 км. Но из Мытищ до Лобни по пробкам добраться проблематично.

21.35.У Валентины зазвонил телефон.

— Ты номер машины запомнила? — кричит она кому-то в трубку. — Хорошо — диктуй.

Оказывается, звонила ее «агент» и сообщила, что около кафе «Сказка» из белого «Рено» (М…ВР 50) торгуют «спайсом»:

— Снова, гады, в районе Букино объявились! Только машина другая. Пошли в нашу ментовку!

В полиции у Валентины работает знакомый, который «пробивает» ей по госномерам автомобилей фамилии «барыг». Встречу назначили у пруда. Заодно полицейский сообщил последние новости:

— Всех «барыг», наркоманские аптеки и продажу «спайса» курирует Наркоконтроль. Конечно, мы тоже арестовываем торгашей, но на их месте появляются другие. Молодежь жалко: мрут как мухи или сходят с ума. Вчера еще одного взяли — обкурился «спайса», снял штаны и пришел в женскую консультацию. Мы его вяжем, а он орет: «Я — Казанова!» В апреле в Новых Катюшках произошел полный дурдом: наркоша с ружьем взял в заложники свою мать, а затем пытался застрелиться. Наши приехали и в прихожей начали вести переговоры. Он в ребят целился раза три, и они чуть не обделались. Короче, обезвредили и сдали в психушку.

— К награде-то представили? — спрашиваю я.

— Сначала начальство хотело, а потом раздумало. Понимаешь, этот наркоша заживо сгорел в наркодиспансере в Дмитровском районе (там всего погибло 39 человек).

— Я же ведь тоже чуть в огне не погибла, — подхватывает Валентина.

Раньше семья Валентины жила в частном доме почти в центре Лобни. Но однажды на этом участке крупная строительная фирма решила построить новый микрорайон, и частникам предложили переехать в другое место. Валентина отказалась и стала судиться. В одну из ночей дом подожгли.

— Я искала в дыму мужа и получила 40% ожогов тела. Видите, какие у меня руки?

Из видеотеки Валентины. Аптека на ул. Авиационной, дом 11 (девушка по телефону):Давайте, бл…, быстрей. Я договорилась с аптекаршей. Она все продаст без рецепта. Да! Три упаковки!

Через десять минут подъезжает такси, и пассажир передает девушке деньги.

Эта аптека вызывает у Валентины особое беспокойство. Ее хозяйка — уроженка Сердобска Татьяна Шмидт. Раньше работала провизором в столице, но теперь решила открыть свой бизнес.

— Сюда едут затовариваться «тропиком» со всей округи, — возмущается Валентина. — Прямо здесь и вкалываются. Уж сколько раз жаловалась на эту Шмидт — результат ноль. Приедут комиссии или прокурор, а потом выходят с хозяйкой в обнимку.

24 июля в аптеку нагрянули мытищинские наркополицейские. Цитирую протокол:«…проведено ОРМ «проверочная закупка», в ходе которого провизор Губарь Л.Д. продала за 300 рублей флакон с надписью «Тропикамид», без кассового чека и рецепта врача. Установлено, что аптека получила со склада в Одинцово 300 упаковок «Тропикамида». Также обнаружены рядом с кассовым аппаратом 26 флаконов с этикеткой «Тропикамид» и деньги в сумме 2100 руб. В пакете под столом находились еще 25 картонных коробочек с надписью «Тропикамид» и этикетки с надписью «Тропикамид». Происхождение денег Губарь объяснить не смогла. Опрошенная директор аптеки Шмидт Т.А. пояснила, что указаний продавать без рецепта «Тропикамид» она не давала. Зачем с упаковок сорваны этикетки, она не знает. В дальнейшем, пообещала, что таких нарушений не будет».

Вот, собственно, и все. Уголовное дело заводить не стали, поскольку «Тропикамид» не является наркотическим препаратом.

— Я собираюсь вместе с матерями, у которых дети умерли от «тропика», устроить на День города митинг, — говорит Валентина. — Может, тогда власти обратят на эту аптеку внимание.

Кстати, на следующий день я побеседовал с госпожой Шмидт. Эта особа заявила, что «наркоманов не заставляет сюда приходить», и напоследок пообещала запомнить мою фамилию (видеозапись имеется в редакции).

23.15. Наш следующий адрес — местный парк, где по ночам любят собираться наркоманы. По данным Валентины, сюда зачастили школьники. Засели в засаду недалеко от поляны, на которой валяются кучи шприцев, пустые флаконы «тропика» и «Медриацила» (аналог «тропика», только стоит чуть дороже). Светят три тусклых фонаря, а по кустам «шарятся» какие-то типы. Кстати, лобненский парк участвует в губернаторском смотре-конкурсе «Парки Подмосковья» и рассчитывает получить призовое место.

— А вы куда потом свои материалы направляете? В полицию? — шепчу я.

— Нет. В ФСБ или администрацию президента. Там хоть какая-то отдача. Я один раз в нашу полицию сходила, так через неделю мне в домофон кто-то прокричал, что порежет на куски.

— А может, вам во власть пойти? И будете бороться с наркоманами на официальном уровне?

— Я воровать не умею, — улыбнулась Валя.

Вдруг появились две женщины и стали громко звать какую-то Олю. Оказалось, это мама и бабушка ученицы 10-го класса, которая не ночует дома второй день. Валентина их уже знает.

— Я же вам говорила, что ваша дочь ходит с наркоманами, а вы мне что: «Перестаньте клеветать! У нас порядочная семья!» — горячится Валентина.

— Да чего теперь говорить? — заплакала бабушка. — Нашли у нее в джинсах «Тропикамид» и устроили скандал. Она призналась, что купила его в аптеке на Авиационной, и сбежала.

Сидеть в засаде больше не имело смысла — раскрылись мы, стали прощаться:

— В восемь на работу, а после пойду к женщине, у которой внук начал колоться.

— Вы верите в победу над наркомафией?

— Я верю в справедливость — она всегда побеждает.

И «оперативник» Валя поспешила домой.

Опровержение: