Здравствуй, Третий Рим!

Анонимная грязь. На выходе из аэропорта оказываешься окружен странной субстанцией, даже не просто солью с песком, но каким-то глинистым жиром, который, попав на ботинки, в момент добирается и до лица. Глядя сквозь заляпанное стекло такси, быстро понимаешь, что проезжая часть, проносящиеся мимо автобусы, фуры, ларьки, рекламные щиты, дома — вообще всё и вся заляпано этой субстанцией. Единственное место в городе, где проклятой жижи не наблюдается, — пожалуй, улица Тверская. Особенно чисто — рядом с мэрией.

Неработающие сервисы. Попытка заплатить за интернет через терминал в подъезде провалилась. «Вы что, Первый канал не смотрите? — удивился консьерж. — Сейчас же кампания идет, везде убирают левые терминалы». Первый банкомат в соседнем торговом центре не работал, второй — у метро — не выдавал чеки, третий — оказался без кэша, но заплатить с карты удалось. Да, и очереди, очереди в банкоматы — это что-то очень наше. В супермаркете вполне среднеевропейского уровня второй день стоит невыносимый гул. Так работает холодильник, сказали мне. «И вы можете здесь находиться?!» — спрашиваю продавщицу. «Не говорите: сил нет, а приходится терпеть, у меня смена», — на грустном монгольском лице полное православное смирение.

Люди, в общем, как люди, много симпатичных, как женщин, так и мужчин. Но большинство лиц в городском потоке демонстрирует какую-то усталую покорность. Социальные слои четко различаются по одежде. «А чё я? Вот так все и живем», — читается в глазах людей, одетых в китайские пуховики. Публика подороже держится воинственно: «Ты кто такой?! Видишь, я кто!» У московских «винеров» постоянная дерганная необходимость держать марку «нелузера». При этом все вроде бы уже должны были понять, что никаких статусов вне дорогих аксессуаров и участия в последней обналичке на самом деле не существует. Все боятся всех, и особенно незнакомых. Число опустившихся, плохо одетых людей на тротуарах прямо пропорционально количеству дорогих иномарок на проезжей части. Там, где в первом Риме гоняют смарты, в Риме третьем припаркованы джипы.

Плохие новости. Некто нашел, что С. выдавал себя за другого: на самом деле он не доцент, а всего лишь старший преподаватель, информацию разместили в блоге. Теперь С. уволен, в порядке борьбы с коррупцией народ требует казнить всю кафедру, а среди знающих подробности считается, что за скандалом стоят большие силы и интересы. На оппозиционного блогера Н. заведено 66-е уголовное дело, его свидетельство о рождении признано подложным, меж тем сам Н. нашел в «Одноклассниках» фотографии своего следователя с пивом, девками и раками. Благодаря войне компроматов, можно узнать много нового о том, какими бывают дорогие часы. Деревенской алкоголичке сказали, что у нее в Америке сын, позвали на ТВ в Москву и дали подъемные — на радостях она напилась и устроила дебош. Подлецы объявили ее мученицей и прошли маршем по центру города. Газеты всерьез рассуждают о повторении дела Бейлиса. Лозунги, под которыми в Европе происходят массовые волнения, собрали несколько милых тощих интеллигентов из трех соседних НИИ. Ничего, скоро и их объединят с одним большим университетом, а чтобы больше не бузили — заставят писать отчеты по проектам и отслеживать собственный индекс цитирования. В оппозиции продолжаются споры о том, кто ее (оппозицию) слил. Цены снова выросли, и это видно без всяких новостей. На третий день пребывания в Москве начинаешь верить в мировой кризис.

Тревога и суета. Организм включает режим выживания и продолжает подавать нудные сигналы опасности. На них не обращаешь внимания, как никто в России не реагирует на сигнал о непристегнутых ремнях. Только-только ступив на московскую землю, ты уже опоздал в 10 местах и должен быть еще в 20 других — задумываться о таких мелочах, как жизнь, попросту некогда.