Колонка · Политика

Два года ждала. Cобака как государство

Фото Юрия Роста

Что было дальше?

Этот вопрос в той или иной форме содержался в каждом из многих тысяч писем, полученных редакцией той, старой «Комсомолки» после публикации «Два года ждет». Нет, хозяин не прилетел за Пальмой. Но все-таки нашелся. В Норильске пилоту Валентэю передали листок бумаги, исписанный печатными буквами без подписи. В записке говорилось, что год и восемь месяцев назад написавший ее человек летел из Москвы на Енисей через Норильск. Приметы собаки: левое ухо порвано и левый глаз больной. Эта деталь давала основание предположить, что писал и вправду бывший хозяин собаки: о том, что глаз у овчарки ранен, я никому не рассказывал. Из-за этого глаза, по утверждению хозяина, ему и не дали справки. Теперь, спустя два года, он, видимо, побоялся осуждения друзей и близких за то давнее расставание с собакой и не решился объявить о себе. За собакой он не собирался возвращаться, а хотелось идиллического финала. Он и наступил, правда, совсем другой. Сотни людей из разных городов собирались забрать собаку к себе домой, а улетела она в Киев. К моменту, когда доцент киевского пединститута Вера Котляревская с помощью аэродромных служащих добралась до Пальмы, собака была напугана чрезмерным вниманием и сочувствующих, и ретивых специалистов по отлову беспризорных животных, которых на активность спровоцировала публикация в старой газете, перепечатанная во всем мире. Нужно было преодолеть настороженность собаки и завоевать ее доверие. Дело было сложное. Котляревская проводила с Пальмой дни от зари до зари, проявляя терпение и такт. Настал день эвакуации. Овчарке дали снотворное и внесли в самолет. Веру Арсеньевну и Пальму сопровождал в пути добровольный помощник, врач-ветеринар Андрей Андриевский. Первое время Пальма чувствовала себя неуютно в новом киевском жилище. Но большая семья Котляревских хорошо подготовилась к приезду внуковской овчарки. Дома говорили тихо, чтобы не напугать собаку, не закрывали дверей комнат, чтобы она не чувствовала себя пойманной... Постепенно Пальма стала приживаться. Вера Арсеньевна записала в дневнике: «Очень уравновешенная собака, с устойчивой нервной системой и стойкой привычкой к человеку и дому». И еще одна запись, из дневника: «Дома подошла к спящей дочке, полизала щеку и осторожно взяла зубами за ушко». А потом у Пальмы появились щенки. Три.

Cобака как государство (Комментарий спустя годы)

Ну да! Она охраняет дом, защищает хозяина, хранит верность. У нее и конституция поведения есть, неизменная и выполняемая. Собаке как государству все равно, какой веры человек, богат он или беден, знаменит или безвестен. Она друг человеку и не нападает на него, если не бешеная. Похоже на идеальное, то есть нормальное, государство. А нашему уступает. В цинизме, вероломстве и способности быстро и выгодно приспособиться к новому хозяину. Что поделаешь — животное все-таки. Бескорыстно привязывается. И навсегда. Сорок примерно лет назад, осенью 74-го года, некий человек покинул на взлетном поле Внуковского аэропорта товарища (овчарку), потому что был воспитан в таком государстве. И улетел. А она осталась ждать. Два года зимой и летом, и в дождь подходила она к трапу прилетавших самолетов «Ил-18», на котором убыл ее подданный, и встречала его. Она соблюдала нравственный закон, хотя человек его нарушил. Не важно. Это был ее закон. Я написал об этой истории, миллионы читателей у нас и в мире всплакнули над судьбой Пальмы (как ее звали аэродромные работники и пилоты), и тысячи прислали деньги на поддержание жизни собаки, и тысячи хотели улучшить судьбу овчарки, враз ставшей мировой знаменитостью. Очень хотелось присоединиться к истории чужой любви и верности. Похвально. Между тем эти тьмы сочувствующих драматической жизни и желающих принять в ней немедленное участие могли бы удовлетворить свой гуманизм, обратив взор на жизнь тех, кто окружает их повседневно и нуждается в помощи. Но там необходимо было поведение, а они готовы были лишь к поступку. Вскрикнуть-то мы всегда в состоянии. Вскрикнуть и затихнуть до следующей остановки. Не готовы к проявлению чувств на протяжении всего пути. Посмотрите на собаку, на животное, исполненное достоинства, постоянства и верности. Этому «государству» с умными глазами мы нужны. А тому, с холодными, зачем? Зачем и они нам, верные Русланы, натасканные на тех, кто выходит из организованной колонны? Они и своих порвут за власть и богатую хавку. Пальма ждет на аэродроме, а мы бросили ее и боимся вернуться. Вернись, вернись, гражданин, в свою страну — она нуждается в тебе! Не бросай ее на произвол. Вы, что так переживали, сострадали и надеялись, остановите тех с петлями, крючьями и клетками. Пока можно. Найдитесь, как нашлись Вера Котляревская, терпением и любовью завоевавшая доверие овчарки, аэродромные техники и пилоты, спасшие когда-то собаку — как государство. Ей-богу, между государством и собакой есть общее: охранять дом, защищать хозяина и не воровать со стола.