Мнимый компромисс?

Последствия этого события — не только для Кавказа, но и для всей России — трудно переоценить. В частности, они резко повышают шанс всяких катастрофических сценариев на эту осень.

Следует понимать две вещи. Во-первых, Дагестан — очень верующая республика, в отличие, скажем, от Кабарды, где никаких мусульман в советское время не было, и, если человек уж ударяется в веру, он становится, скорее всего, салафитом. В Дагестане же очень много истово верующих мусульман традиционного, суфийского толка.

Во-вторых, этот традиционный суфийский ислам в Дагестане весь сосредоточен вокруг устаза — учителя, шейха, который является фактически посредником между Аллахом и человеком; у этого человека сотни, а то и тысячи мюридов, на которых он налагает вирд (обет), которые его почитают и слушаются во всем, пьют воду, оставшуюся от его омовения, и пр. Таким шейхом был великий имам Шамиль. В наше время таким шейхом, устазом, непререкаемым авторитетом для тысяч своих мюридов, значившим в духовной иерархии гораздо больше, чем официальный муфтий, — был Саид Афанди Чиркейский.

Если можно, я расскажу маленькую историю. Однажды несколько знакомых дагестанцев зашли ко мне домой и увидели на подоконнике стопку книг об исламе. Деловито перебрали, и: «Вот это не читай, вот это не читай, а вот шейх Саид Афанди — вот его прочти, и это единственная книга, которую тебе надо прочесть, чтобы знать всё, что надо знать хорошему мусульманину». Это я не к тому, что это хорошо: ан-Навави не читай, перевод Корана (!) Крачковским не читай, потому что бог знает что из Корана неподготовленный человек может вычитать, а прочти Саида Афанди — и достаточно.

Это я к тому, чтобы показать размер духовного влияния. Естественно, для салафитов Саид Афанди, наряду с зияратами (местами поклонения мертвым), амулетами, всякими целителями и пр., и был символом «джахилийи», язычества, в которое впали традиционные мусульмане. «Наиболее одиозный предводитель неверия в Дагестане, призывавший людей к ширку и куфру, посвятивший свою жизнь пути многобожия» — так отреагировал салафитский сайт guraba.net на его смерть.

Еще раз повторю: в религиозной войне, войне, которую салафиты, желающие очистить ислам от «языческих», по их мнению, наслоений и построить на Кавказе «Имарат Кавказ», объявили традиционному исламу и федеральной власти, что убийство шейха Саида Афанди — это как убийство Папы Римского протестантами.

Давайте называть вещи своими именами. На Кавказе идет джихад. Этот джихад подготавливался начиная с 1997 года в тренировочных лагерях Хаттаба и Басаева, где людей учили убивать и молиться. Этот джихад начался в июне 1999 года, когда отряды Багаутдина Кебедова установили контроль над горными селами Дагестана; когда на помощь Багаутдину в Ботлих выдвинулся Басаев и когда в Москве стали взрывать дома.

Первая фаза этого джихада, начатая в самой религиозной из республик Кавказа — Дагестане, — кончилась неудачей, потому что салафиты переоценили свои силы и потому что, несмотря на большое количество и твердую веру салафитов, приверженцев традиционного ислама на тот момент в Дагестане оказалось больше, и они были на стороне России. За эти 12 лет обстановка изменилась кардинально, и салафиты из маргиналов превратились в решающую политическую силу в Дагестане, с которой правящая клептократия боится связываться.

Эту войну начали салафиты. Они начали ее с попытки освобождения Дагестана от неверных и взрывов домов в Москве, и салафиты — это не просто «люди, которые по-другому молятся». Чтобы понять программу салафитов, не надо слушать ничьи пересказы: достаточно зайти на любой из салафитских сайтов и почитать тексты.

Первое впечатление: ты попадаешь в другой мир. Это мир виртуального «Имарата Кавказ». В этом мире всё иное — даты, названия, термины, в которых описывают мир его обитатели. Летосчисление ведется по хиджре, Махачкала называется «Шамилькалой», Грозный — «Джохаром», а статья о недавнем теракте в Хасавюрте, когда боевик расстрелял молящихся в шиитской мечети, называется «Вдохновение к уничтожению мушриков рафидитов».

На этих сайтах содержатся объяснения, почему каждый истинный мусульманин должен встать на джихад («Каково положение мусульманина, который живет сегодня в кафирском государстве? Как ему правильно жить, что надо делать, чтобы не впасть в заблуждение или грех? Ответ только один — вступить в войну против куфра, выходить на Джихад, сражаясь с кафирами и мунафиками»), и рассуждения о том, почему можно убивать неверных («кровь и имущество их нам разрешены», «убийство кяфиров есть один из лучших видов поклонения Аллаху»).

На этих сайтах содержится концепция, которая является центральной для российских салафитов и которая так же необходима для понимания их мировоззрения, как концепция «диктатуры пролетариата» — для понимания мировоззрения большевиков. Это концепция оборонительного джихада. Согласно этой концепции, земля Кавказа некогда была землей ислама, и поэтому джихад, который идет на ней, — оборонительный. Участие в оборонительном джихаде, в отличие от наступательного, есть индивидуальная обязанность каждого мусульманина, а не только всей уммы. Участие в оборонительном джихаде, в отличие от наступательного, не требует согласия родителей, кредиторов и так далее. Кстати, по бен Ладену, удар по башням-близнецам — это тоже оборонительный джихад.

Еще — это мир зашкаливающей нетерпимости, с совершенно необычными для светского человека основополагающими, описывающими жизнь понятиями: «фитна», «куфр», «иман», «убивать защищающих тагут — это фард», и разъяснением разных тонких теологических вопросов: например, если муж стал шахидом, а женщина снова вышла замуж, то с кем она будет в раю — с первым, шахидом, или со вторым?

Я не подвергаю сомнению жертвенность и веру салафитов. Я нисколько не сомневаюсь, что в иных исторических обстоятельствах высокая личная мораль многих из них послужила бы отличной основой чего-то вроде протестантской этики. Но это не отменяет того факта, что на Кавказе идет джихад и что целью этого джихада является построение государства и общества, несовместимого ни с какими западными понятиями о демократии и законе. Демократия с точки зрения салафита — такое же язычество, как и шейх Саид Афанди.

Тезис, внушаемый салафитами «полезным идиотам» из числа правозащитников, о том, что «нас убивают только потому, что мы не так молимся», — не выдерживает критики. Для того чтобы понять, что это не так, достаточно читать салафитские сайты.

Тезис о том, что «мы только отвечаем на насилие государства», тоже не выдерживает критики. Шейх Саид Афанди не творил насилия. Шейх Сиражутдин Хуригский, убитый год назад, не творил насилия. 85-летний знаток Корана Абдурахман Картоев, похищенный (!) и убитый в 2009-м в Ингушетии, не творил насилия.

Александр Тихомиров, он же Саид Бурятский, полурусский-полубурят из Улан-Удэ, поехал на Кавказ делать джихад и стал там шахидом. Кто творил насилие в отношении Саида Бурятского в Улан-Удэ? Супруги-смертники Виталий Раздобудько и Марина Хорошева взорвались в прошлом году в Дагестане. Кто творил насилие в отношении этой русской пары, принявшей ислам?

В начале своего правления нынешний президент Ингушетии, Юнусбек Евкуров, желая мира в республике, под собственную ответственность освободил четырех захваченных и нещадно пытаемых в МВД молодых людей. Спустя несколько месяцев двое из них, братья Цокиевы, участвовали в подготовке на него покушения. Если салафиты «убивают в ответ», то почему братья Цокиевы убивали не ментов, которые их мучили, а Евкурова, который спас им жизнь?

С шейхом Саидом Афанди произошла та же самая история, что с Евкуровым. Стоило ему благословить примирение с легальной частью салафитов — и он был убит.

Я не сомневаюсь, что среди салафитов есть те, кто готов служить Аллаху без насилия. Я сама точно видела таких, и души их были полны и веры, и света. Компромисс — после жестоких религиозных войн — стал возможен между католиками и протестантами, компромисс, конечно, возможен и между суфиями и салафитами. Он может быть любым: хотя бы на достаточно шаткой теологической основе, сводящейся к тому, что нельзя вставать на джихад в том случае, если неверные сильнее, потому что поражение мусульман обрадует души неверных.

Но проблема заключается в следующем. Если лидеры легального крыла салафитов, которые в последнее время говорят о перемирии, и в самом деле хотят мира, им достаточно выпустить фетву, которая осуждает их лесных братьев за это жестокое убийство.

Если же они ограничатся заявлениями о том, что недопустимо срывать примирение, и намеками, что кровавая ФСБ убила шейха Саида Афанди с тем, чтобы скомпрометировать мирный салафизм, — то тогда получается, что даже легальное крыло салафитов воспринимает любой компромисс как плацдарм для нового нападения, которое вряд ли замедлит последовать в условиях бессилия нынешних властей Дагестана.