Бобби Фишер против всего мира

Сам Фишер, и без того забронзовевший в реноме параноика-сумасброда, выглядит в картине по-особенному выпукло: одинокое детство (мать — политическая активистка) в обществе расчерченной на квадраты доски, юность в бесконечных соревнованиях, мечты удерживать, по-видимому, неизбежный титул чемпиона мира в течение двадцати лет, несколько неудач на турнирах претендентов, только подхлестнувшие амбициозного спортсмена совершенствовать свой стиль, наконец завоеванное право сыграть с Борисом Спасским. Матч века, состоявшийся в Исландии в 1972 году, давно оброс собственной мифологией: капризный Фишер, видевший во всем советские козни, взвинченный Спасский, серия блистательных партий, постепенно уходящий в руки претендента титул, капитуляция теперь уже бывшего чемпиона.

К 30 годам Бобби Фишер стал национальным героем, прервавшим красную шахматную гегемонию, и, как полагается всякому гению, сошел с ума.

Собственно, механике перехода из чрезвычайной одаренности в дремучее помешательство (еврей Фишер стал антисемитом, сторонником всевозможных конспирологических теорий, бурно приветствовал трагедию 9/11, проклиная свою родину — тоже, как вышло, бывшую) посвящены последние полчаса фильма. Он принимал участие в матчах (с крайне солидным призовым фондом), даже встретился за столом в 90-е со Спасским в раздираемой гражданской войной Югославии, но это была лишь бледная мерцающая тень того молодого человека, что застенчиво смотрел в камеру, неохотно, через силу отвечая на вопросы пытливого репортера.

«Я не шахматный гений, я гений, которому довелось играть в шахматы», — скажет обрюзгший, некрасиво постаревший Фишер в нулевые, обосновавшись в Исландии, любезно согласившейся принять чемпиона. Впрочем, корректировку это броской фразы дает уже сам фильм устами убеленного сединами спортивного комментатора: «Его памятник — это его партии».

Не поспоришь.