Колонка · Политика

Тонино

«Перешел в другую комнату» Тонино Гуэрра. Перешел навсегда. Великий поэт, писатель, художник, скульптор, архитектор, философ, мудрец, самопровозглашенный президент реки Мареккья. Фигура, масштаба итальянского Возрождения. Да плюс кино, которого тогда не было.

«Перешел в другую комнату» Тонино Гуэрра. Перешел навсегда. Великий поэт, писатель, художник, скульптор, архитектор, философ, мудрец, самопровозглашенный президент реки Мареккья. Фигура, масштаба итальянского Возрождения. Да плюс кино, которого тогда не было...
Он написал сценарии фильмов: «Амаркорд» «Blowup», «Казанова-70», «Брак по-итальянски», «Красная пустыня», «И корабль плывет», «Ностальгия», «Христос остановился в Эболи», «Джинджер и Фред», «Забриски-пойнт»… (Всего их сто.)
С ним работали Федерико Феллини, Микеланджело Антониони, Лукино Висконти, Тео Ангелопулос, Андрей Тарковский…
Тонино — автор поэм, сборников стихотворений, книг прозы, керамики сказок, устных рассказов, литературных мистификаций, создатель фонтанов, каминов, интерьеров, солнечных часов, мебели, остроумных памятных досок во многих городах Романьи. («Лора!» — это мне показалось, или кто-то крикнул?)
Основатель придуманных им садов и музеев. Изобретатель певчих птиц; туманов, с прорастающими сквозь них деревьями и полупрозрачными лошадьми; долин, покрытых листьями травы Мадонны и белым лебединым пухом; железа и цветных стекол, для собственного изготовления огромных, насквозь кривых и ржавых Latern (фонарей по-нашему), излучающих для одиноких путников теплый свет в ночи, которую тоже придумал Тонино, чтобы полней ощутить надежду на обязательный восход солнца.
Солнце придумал не он, врать не буду. Но если бы его не было, Тонино придумал бы и его.
И слова — не он! Слова были до него. Не все.
Но руины слов придумал Гуэрра. Выглядят они так: зеленые, слоистые, округлые глыбы из листового стекла на поле невысоких, в рост травы, белых струй. («Лора! — я слышу голос Тонино. — Скажи ему, чтобы он описал мой любимый фонтан в Сантарканджело, где я родился шестнадцатого марта тысяча девятьсот двадцатого года!» Вы тоже слышали, или опять почудилось?)
Еще Тонино создавал дружбу — то есть он не экономил на общении. И был обязателен в любви.
Немотивированные ничем, кроме внутренней потребности, звонки из Италии выглядели так:
— Юра! Это Тонино. Как ты? Как Гия? Как Саша? Как Сережа? Как Веня? Как Андрей?
Ему казалось, что в его отсутствие мы общаемся так же счастливо, как во время его приездов в Москву или наших набегов в Пеннабилли.
— Все живы. А как ты, Тонино?
— Феноменально! — и пока он вешает трубку, я слышу требовательное: — Лора!
Лора Гуэрро (когда-то Яблочкина) — жена Тонино. Его друг, его хранитель, его переводчик и проводник в райских кущах российской культуры. Прекрасная и неугомонная, она помогла ему преодолеть звуковой (язык ведь из звуков) барьер и даже научила немного говорить по-русски. А в тяжелый час боролась за жизнь любимого Тониночки с отвагой и терпением, помогая ему жить.
Круг их московских друзей широк. Георгий Данелия, Александр Коновалов, Белла Ахмадулина, Юрий Любимов, Борис Мессерер, Рустам Хамдамов, Сергей Бархин, Вениамин Смехов, Андрей Хржановский… А были еще Андрей Тарковский, Сергей Параджанов… Это только те, о ком я знаю.
Теперь его нет, и некому будет видеть за нас прекрасные сны, как этот, о котором он мне рассказал в своем доме в крохотном городке Пеннабилле, в доме, наполненном воздухом радости и светом его творчества:
«Я проснулся, от своей улыбки.
Я ходил по Москве, городу, который стал моей столицей.
Я видел на улицах и площадях знакомые предметы («Можно так сказать? — спрашивает Лору. — Может быть, предметы искусства?»), которые окружают меня здесь.
Я видел там фонтаны, которые сделал в Романье.
И мне показалось, что Москва от этого стала еще ближе и прекраснее.
Но, наверное, я не должен об этом говорить.
Я должен надеяться, что кому-то, живущему в Москве, приснится тот же сон».
В прошлом году он привез меня на берег его любимой реки Мареккьи, где по его проекту была выстроена Страна птиц. На многих десятках струганых круглых шестов висели веселые, разноцветные скворечники, в которых поселились такие же веселые птицы.
В память о великом друге России, так любившем наш город, «Новая газета» решила устроить «Страну птиц» в Москве. Мы будем признательны читателям, которые пришлют на сайт «Новой» свои соображения, как и где нам обустроить эту прекрасную страну. Уже совершенно обессиленный в свой девяносто второй день рождения — 16 марта, он сказал мэрам окрестных городов: объединяйтесь, так легче спасти красоту.
«Рай мы уже прожили. Это было детство», — говорил Тонино. Мне кажется, что всю свою жизнь он прожил в Детстве. И там, где он окажется теперь, для него не будет ничего неожиданного. Я должен надеяться.