Расстрелян

Напомним: Дмитрий Коновалов и Владислав Ковалев были осуждены по обвинению в совершении теракта в минском метро 11 апреля 2011 года. Следствие шло со множеством нарушений, главным доказательством вины стало признание обвиняемых (от своего Владислав Ковалев в суде отказался), мотива не было…

По белорусским законам смертный приговор обжалованию не подлежит. Единственное, что могут сделать родные приговоренного, — обратиться в президентскую комиссию по помилованию. О том, что в помиловании отказано, Любовь Ковалева узнала 14 марта из телевизионных новостей.

Следующие два дня Любовь Ковалева искала сына по минским изоляторам, но не нашла ни в СИЗО КГБ (где Ковалев провел почти год), ни в СИЗО № 1 (где приводятся в исполнение приговоры). Видимо, к этому времени Владислава уже не было в живых. Расстрелять его могли в любой день после 11 марта: тогда мать и сестра Ковалева получили трехчасовое (небывало долгое) свидание с Владиславом. Как рассказывала «Новой» Любовь Ковалева, все свидание сын поглядывал на сидящего за ее спиной начальника СИЗО и как будто не решался что-то ей сказать. «Наверное, он уже все знал», — уверена Любовь.

По белорусским законам продолжительность работы комиссии по помилованию не ограничена, время до казни — тоже. Но обычно об отказе в помиловании осужденному сообщают за несколько минут до расстрела. Олег Алкаев, бывший начальник СИЗО № 1, бежавший из страны в 2001 году, описал в своих мемуарах, как это делается: заключенного выводят из камеры якобы на допрос, заводят в специальный коридор, сообщают об отказе о помиловании и стреляют в затылок.

Тем не менее, когда Любовь Ковалева обратилась с жалобой о нарушении права на жизнь в Комитет ООН по правам человека, правительство Белоруссии отправило в ООН возмущенный ответ: рассмотрение жалобы неприемлемо, в деле Ковалева «не исчерпаны внутренние средства защиты» (то есть не отказано в помиловании). Ковалева казнили, не дожидаясь ни решения ООН, ни рассмотрения надзорной жалобы.

Почему понадобилось так спешить?

— Уже третий раз подряд смертная казнь в Белоруссии совпадает по времени с сессией Комитета по правам человека в ООН, — говорит белорусская правозащитница Людмила Грязнова. — Это не может быть случайным совпадением. Власти Белоруссии как будто специально делают все, чтобы изолировать страну и этим сохранить полный контроль над ней.

Как уверена Грязнова, казнь — еще и четкий знак белорусам: не вздумайте жаловаться Западу, отстаивать свои права и надеяться на честный суд.

Отношение к этому приговору раскололо белорусское общество. По данным декабрьского опроса белорусского Независимого института социально-экономических и политических исследований, 43,4% респондентов не верили в виновность приговоренных. Во время суда Любовь Ковалева жила в Минске у одной из жертв теракта Инессы Крутой, часть пострадавших в метро выступала в защиту обвиняемых в суде.

В пятницу в знак поддержки Ковалева несколько десятков человек возложили цветы к мемориальной доске на входе станции метро «Октябрьская», где произошел теракт. Их не остановили ни дежурившие на станции сотрудники КГБ, ни угроза задержания за несанкционированную акцию.

За три с половиной месяца, прошедшие со времени приговора, Любовь Ковалева, сторож завода в Витебске, совершила все возможное для спасения сына: обращалась к президенту, подавала жалобу в ООН, собирала подписи, встречалась с журналистами и все время доказывала, что ее сын невиновен. Из условного обвиняемого она превратила Владислава в реального человека, а абстрактный вопрос о казни невиновного — в зримую человеческую трагедию.

Теперь Любови осталось бороться только за тело сына. По белорусским законам тела казненных не выдают. Места их захоронения неизвестны.