Рядом с коровами и шоколадом

Режиссер Виктория Звягина, в прошлом журналист и пиар-специалист, ставила на сценах ЦДР спектакли о том, какая бывает любовь в «хрущевках» («Внеклассное чтение»), о стариках («Ночь феникса»), о девушке по имени Пуля, которая решала для себя вопрос «быть или не быть» («Пуля»). В «Путешествии Алисы в Швейцарию» темы предыдущих спектаклей Звягиной встретились, голоса недолюбленных и недолюбивших стариков и молодых сплелись и прозвучали.

Алиса (Елена Морозова) и ее мать Лотта (Ольга Яковлева) живут в соседних квартирках. Алиса больна отсутствием желания жить, каждые две недели мать вынимает ее из петли. Лотта больна своей потребностью заботиться о дочери, давным-давно взрослой: она делает за нее всю домашнюю работу и уже даже не помышляет о том, что дочь пойдет работать или выйдет замуж и родит детей. Ее задача — удержать дочь на этом свете еще хоть сколько-то, сколько получится.

Алиса боится перехода, как и многие другие пациенты доктора Штрома. Штром (Александр Ливанов) частным порядком на специально снятой квартире помогает умирать людям из разных стран. Один англичанин (Антон Кукушкин) приезжает уже в который раз, но всегда находит повод вернуться домой к жене, вроде бы давно нелюбимой, но крепко удерживающей его на этом свете — с ней связано столько согревающих сердце воспоминаний. Влюбленная в доктора помощница Ева (Анастасия Марчук) преодолевает свой страх и свою любовь к доктору исследовательским интересом: ей кажется, что если она будет помогать Штрому, то поймет что-то важное про смерть и про любимого мужчину. Но физиология смерти уничтожает ее порыв: по своей природе Ева стремится помогать, но помогать жить, и девушка уезжает работать в детский санаторий на берегу моря.

У доктора Штрома нет счетов со смертью. Он не мнит себя всемогущим божеством. Штром в исполнении Александра Ливанова уважает решение своих пациентов, часто неизлечимо больных, давно страдающих от одиночества, беспомощности и связанного с болезнью уродства, но никогда не торопит их: такое решение должно настояться. Он переживает за каждого, но знает об этом только Ева, пока находится рядом. Доктор вместе со всеми своими пациентами живет на условном вокзале, готовый помочь и быть рядом на финальном маршруте земной жизни: не лодка и весла Харона, а чемоданы и вокзальное табло с объявлениями мизансцен — главная метафора спектакля, как и шаткие лестницы, по которым восходят герои в квартирки — кто-то жить и надеяться, кто-то надеть полиэтиленовый пакет на голову после смертельной дозы снотворного. На чемодан своей жизни каждый герой присаживается, ведя монолог — людям перед смертью бывает что сказать. Алиса не берет с собой ничего, кроме легкой дамской сумочки. Давно остывший к радостям жизни, уставший от объема принимаемой в себя боли Штром оценит это — возникнет намек на роман, ценный неосуществлением. Алиса почувствует наконец вкус жизни — последний бутерброд, прогулка, поцелуй. Так сложилось ее отношение к жизни — ценно, потому что больше не будет.

Она протиснется в дверь навстречу смерти, перешагнув через тело распростертой на полу обезноженной матери. Алисе не по силам любовь и связанные с ней обязательства.

А Лотте непосильна жизнь без дочери. Есть люди, которые не умеют жить для себя или ради специально выдуманного добра.

И мы не знаем, что Алиса написала матери, уйдя из дома навсегда. На этом воображаемом клочке бумаги зритель пишет о своем собственном отношении к добровольному уходу из жизни.