Бунт «Писек» на Лобном месте

— Старость вообще интересная штука. Вот я ходила в дом престарелых, — рассказывает солистка Балаклава. — Не сразу, конечно, но в один день бабушка начинает говорить: мол, я вот жила в советское время, у нас это было запрещено, но мне так хотелось взять мужчину, который тебя целует, за голову и опустить чуть ниже. Говорит: я так всегда об этом мечтала. Я спрашиваю: а сколько вам сейчас лет, вы хотите этого сейчас? Она такая: в принципе, да. Я: ну давайте, у вас же есть дедуля, с которым…

Девчонки смеются.

— А почему бы нет, — продолжает Балаклава. — Вам надо сесть, поговорить поделиться мечтами, у него тоже есть какие-то вещи, которые хотелось реализовать. Бессмысленно так умирать, не сделав этого. Она такая: да. И потом мы с ней встретились уже через полгода. И она сказала: вы не поверите, это было здорово, а еще мы смотрели порнушку! То есть ей снова 18. А еще меня еще интересовал вопрос, и я спросила: куда вы ездите с утра все, именно в тот момент, когда все едут на работу и в институт? Но на этот вопрос она не ответила уже.

— А вот такая бабушка внуков воспитывать будет, — говорит Шумахер. — Если нет ничего стыдного в желаниях, так можно и планету взорвать.

— Ну, она же не мечтала бензопилу кому-нибудь в попу засунуть? — возражает Вожжа. Курим.

На столе между тем развернули фиолетовое полотнище и готовятся рисовать феминистский флаг — кулак, вписанный в зеркало Венеры. Сходятся на том, что кулак должен быть «эмоциональным». Тюря жалуется, что ткань стоит очень дорого, а своровать нормальный кусок возможности нет. Яркие шапки-балаклавы с прорезями для глаз и рта (важная часть униформы Pussy Riot) девчонки делают сами — прорезают дырки и обшивают края белыми нитками, чтоб не лохматилось. Шапки нужны для анонимности. Анонимность — это принцип.

— Таким образом, исчезает личностный компонент, остается только высказывание, — говорит Гараджа. Все солистки группы взаимозаменяемы.

Сейчас девчонки переодеваются за ширмой. Оттуда несется гневное: «К этому платью мне нужны сиськи!» К платьям — ярким, вечерним — подбирают колготки цвета вырвиглаз. Балаклава в полном восторге — ей достались желтые с символом Коко Шанель, «ржака вообще». У Гараджи отбирают красную шапку, в которой она «дико похожа на палача», и выдают розовую.

Потом девчонки тщательно одеваются в пуховики, запаковывают реквизит. Быстро подходят к баррикаде из столов. Пуховики летят на пол. Достать из рюкзака и разложить лестницу, расчехлить гитары, флаг, врубить генератор, пошла первая группа, вторая… На втором куплете Тюря и Серафима делают условный жест — зажгли дымовухи, Кот сосредоточенно размахивает фиолетовым флагом. Отпев и оттанцевав, посылают невидимой публике воздушные поцелуи, хватают шмотки и сумки — «убегают». Теперь сначала.

— В итоге во время выступления вообще не страшно, — говорит Тюря. — Думаешь только о том, как правильно все отработать, вспомнить все слова, сделать все движения. Некогда бояться просто.

Pussy Riot пели на крыше троллейбуса, в потолочной нише метро, магазине Terranova, витрине бутика «Филя Плейн», на крыше «Ягуара» в Столешниковом переулке, в баре Симачева, на крыше хозблока спецприемника на Симферопольском бульваре…

Сейчас самый страшный страх, что повинтят ДО выступления. Центр «Э» однажды уже задержал девушек, предварительно взломав почту видеооператора, который должен был снимать концерт. Поэтому мобильные телефоны на время репетиций отключаются и разбираются, дата-время пишется на бумажке, а Лобное место в разговорах зовется «рестораном».

Вожжа: В акционистском плане в России на эту тему ничего не было. Феминизм носил сообщнический характер полукулуарных собраний.

Тюря: В российском феминизме сейчас работает внутренняя стратегия — группы на повышение самосознания. Им больше нравится работа внутри сообщества, и это круто, очень помогает — какие-то женщины бросают своих гадских мужей, разводятся с ними. У нас другая фишка.

Гараджа:Да, все очень сильно чувствуем.

Кот:Я хотела сказать, что это еще сексапильно.

Тюря: Феминизм поменял мир очень сильно, и Россию поменял, но почему-то многие концептуальные люди отказываются это видеть.

Вожжа:Мне кажется, это очень про город история. Мы в городе, например, в Москве, можем применять какие-то конструкции и знать о феминизме, а человек из небольшого города скорее будет формировать свое представление по ярким материалам, а не будет читать в ЖЖ какие-то отчеты.

Тюря: Неплохо, конечно, что мы будем делать эти яркие материалы.

Гараджа:Это хорошо.

Тюря:Потому что очень странно: девочка в школе видит, что фактически все фигуры в школьной программе это мужчины. И у нее получается — ну, я так грубо наметила — два выхода. Либо она берет на себя классическую второстепенную функцию, которая была предписана всем ходом истории. Либо у нее проходят классические эмансипационные нотки. Потому что те же школьные учителя — это совершенно не бессловесные твари, они могли бы возглавить войско при случае, очень клевые телки. И девочки все это видят и понимают. Получается такой когнитивный диссонанс, и им никто не объясняет почему. С одной стороны, они видят сильных женщин, которые ничем не хуже мужчин, с другой стороны — в истории представлены только мужчины. Это можно было бы решить курсом истории феминизма, истории развития гендерных прав, гендерного равноправия…

Шайба:То есть феминизм — это долгая культурная работа.

Тюря:Да, первоочередная цель сейчас — свержение Путина и его команды. Но со свержением Путина не включится вдруг счастливая жизнь. А феминизм и права ЛГБТК3 не займут автоматически звездное положение. У нас даже в МГУ нет намеков на нормальные научные группы по гендерным исследованиям…

Серафима:Я вот проповедую асексуализм. Зачем трахаться?

Гараджа:Значимость секса вообще преувеличена.

Тюря: Нельзя забывать о гендерной идентичности — не каждый человек может принять свой биологический пол или вообще отнести себя к какому-либо полу. Мы вообще за то, чтобы убрать из паспорта эту графу. На права и обязанности человека и гражданина она и так не влияет.

Гараджа:Тексты пишем все.

Тюря:Сначала кружок, потом высылаем друг другу домашние наработки. Есть интернет, необязательно физически присутствовать. Потом снова кружок, постоянно что-то меняется во время записи.

Гараджа:Так же. Мы берем основу — ой-панк, музыканты собираются и делают еще что-то, что они знают.

Тюря: Это было обращение к максимально широкой аудитории.

Балаклава:К людям, которые едут с работы и на работу.

Тюря: Мы думали о том, что очень важно делать музыку для такой аудитории, которая не готова к тому, чтобы нас услышать, не готовилась к тому, чтобы слышать наше сообщение.

То есть мы выступали против такого гетто: музыканты — слушатели. Вот есть определенная армия поклонников, которая ходит на каждый концерт любимой группы и слушает, хотя, казалось бы, зачем это слушать, когда она и так слышала это миллион раз? А вот привносить каждый раз музыку в новое место, новую аудиторию… Кому-то хочется стабильных концертов, стабильных площадок. Это их право.

Тюря:Да мы хоть чем готовы называться.

Гараджа: Наоборот, хорошо, разные названия, описания.

Серафима:Разные названия группы. Столько переводов!

Гараджа:«Бунт кисок». Ментам переводили так.

Кот:Может быть разным, но мы — политизированный.

Шайба: Прежде всего социальный.

Гараджа: Потому что Путин сексист. Та же Мизулина из «Единой России», которая приняла антиабортные законы, а раньше чуть ли не в «Яблоке» была. То есть единороссы — это такие странные люди, которые независимо от пола сексисты.

Тюря: Главное, чтобы в принципе в политике были борцы за гендерное равноправие — женщины, мужчины.

Серафима:Вообще, пусть в политике будут люди.

Тюря: Я не готова уважать политика за то, что женщина, но готова уважать женщину за то, что она стала политиком.

Тюря: Безусловно. Она даже была у нас в словах первой песни. Я бы очень хотела, чтобы Чирикова стала президентом, при всех ее минусах.

Шумахер: Не, ну надо объективно смотреть. Женщина — весьма чувственное создание при любых раскладах.

Тюря:Ты сейчас воспроизводишь классический стереотип. Это как мальчику с детства, когда он начинает плакать, говорят: «Ты что, баба, что ли? Заткнись, не плачь». И поэтому он якобы не чувственный.

Вожжа: Конечно. Мы и так живем в стране, где, сука, вообще невозможно выбирать.

Шайба:Женщине и так тяжело, а ее еще и ограничивают. Она идет на аборт не потому, что она дьявол, что она хочет кого-то убить…

Шумахер:Женщина тоже бывает виновата, я сталкивалась с таким. Извините, где были мозги 18-летней девочки, когда она на седьмом месяце делает так называемый аборт и какой-то кретин за 8 тысяч топит в ведре ребенка?

Тюря: Это вопрос невежества и образования…

Серафима: Нужно просто перестать трахаться. Зачем трахаться?

Гараджа:Может, любой человек может. Только не делает почему-то.

Тюря: В смысле акции? Смотря какая обстановка на работе. Могут и выгнать за раздачу листовок, за пропаганду феминизма. У нас до сих пор относятся к феминизму как к извращению. Если бы она пропагандировала за Зюганова, то все было бы нормально.

Кот: Можно общаться с подругами, клеить стикеры.

Тюря: Это же движение за равенство. Они смогут общаться со своими детьми более открыто и дружелюбно, тискать их, обнимать. Сейчас же они оказались в совершенно инвалидном положении. Они же могут открыто проявлять свои эмоции только в драках или футболе. Они же тоже любят потискать друг друга, обняться. И футбольная победа — это единственная ситуация, когда они могут это сделать, не боясь, что они выглядят гомосексуалами. Драка, футбол, интимная близость опять же с женщинами — все легальные проявления эмоциональной близости сужаются.

Тюря: Если он феминист, то конечно.

Кот:Главное, чтобы человек адекватный был. Пол не важен.

Серафима: Привет. Удачи, счастья, любви, детей побольше, всего добра. И прекратить размножаться — формой в смысле. Детей — побольше, ментов — поменьше.

P.S. 20 января восемь девчонок в ярких колготках шустро перелезли через кованую ограду Лобного места. Скинули куртки, достали электрогитары, разложили стремянку. Все это заняло у них несколько секунд. Забравшись на трехметровый парапет, участницы феминистской панк-группы Pussy Riot грянули, пританцовывая:

И далее — про Путина, систему «цензуры сновидений», «религию пениса»… Полный текст песни со спорным названием «Путин зассал» можно прочитать на сайте группы.

Выступление сопровождали цветные дымовухи. Невольные зрители — прохожие, прогуливавшиеся по Красной площади, — увлеченно снимали девчонок на мобильные, смеялись, выкрикивали слова поддержки.

Полицейские долго искали ключ, затем начали отогревать замерзший замок зажигалками. Молодой сержант жалостливо ныл: «Дуры-девки, в платьях же замерзнут!» За это время Pussy Riot успела начать песню по второму кругу. Вскоре на площади появились сотрудники ФСО и начали отталкивать фотографов от Лобного места. Все участницы были задержаны. Но перед этим они успели раскланяться и послать воздушные поцелуи офигевшим зрителям. К вечеру девчонок отпустили.