Полицейский по мобильнику ругается с коллегой, который пробирается через толпу с мегафоном. Он несколько раз пытается поднести инструмент к губам, смеется. Не выдерживает, пихает: «Сам объявляй». Протягивает «орало», но никто не хочет им пользоваться. Вместе с мегафоном растворяется в толпе...
По дороге на митинг я, как и все, задавала себе один вопрос: «Сколько?» Ведь знала, что компанию мне составят кинутые бизнесмены с Черкизовского рынка, молодые семьи, обманутые по социальной программе «Жилище», жители Кожухово, которые задыхаются от вони свалок. Все они пришли, но я в этот день должна была общаться с сотрудниками МВД.
13.40 стою в дикой пробке на выходе из метро «Комсомольская». За традиционной серой перегородкой слева от меня переговариваются два сотрудника полиции: «Вот они там наверху стоят, палки зарабатывают. А если реально что-то случится? Посмотри сколько народу, б..ть , где они будут?»
Наверху – кордон. Усталые лица курсантов. Форма не по размеру. Клянут Юдашкина. Холодно.
Полицейский по мобильнику ругается с коллегой, который пробирается через толпу с мегафоном. Он несколько раз пытается поднести инструмент к губам, смеется. Не выдерживает, пихает: «Сам объявляй». Протягивает «орало», но никто не хочет им пользоваться. Вместе с мегафоном растворяется в толпе.
Второй в моей жизни масштабный митинг, и снова вокруг улыбаются люди, снова вокруг шарики (не всегда – шарики).
На проспекте Сахарова встретились обманутые дольщики Полонского с разных концов Москвы - Владимир Завадский и Дмитрий Учитель.
Но меня интересуют не дольщики, а полицейские. Спрашиваю старшего по званию:
- Сколько человек пришло?
- Почему? Мне кажется, тут собралось гражданское общество?
- Какое общество, один рулит всем, а они ведутся. Кто там на сцене, хочет в президенты, Немцов, Касьянов или кто там еще? Тут половина купленых, я-то вам точно говорю. А даже если не купленные… В 91-м тоже было такое количество - и все просрали…
- Но сегодня все объединились!
- Может, за националистов мне голосовать надо? Пусть посмотрят фильм «Освенцим» - я плакал, досмотреть не смог. Если хотят что-то изменить, пусть начнут с себя идут и метут улицы, а то днем в офисах белыми воротничками работают, а ночью в подворотнях дворников пи…т.
Мимо проносится с флагами движение ЛГБТ, и мои дольщики кричат: «Девочки-красавицы, ну дайте мне хотя бы с вами сфотографироваться!»
Мы продвигаемся к выходу, и я понимаю, что площадь разрезана ОМОНом напополам. Люди, испугавшись, пытаются выйти, но полицейский начальник орет: «Сомкнули ряды!».
Смыкают, но, как только он отворачивается, расступаются, выпускают по два-три человека. Подхожу к замороженным курсантам:
- Потом по ноль пять возьмем?
- А кто-то говорил чай с медом, носки….
Спрашиваю: зачем площадь разделили?
- А вам доплачивают за морозостояние?
- Это вы тут четыре часа стояли, а мы с десяти часов утра, без смены, только в туалет отпускают. Устали безумно, народу много, но все мирно, а нам говорили, что могут быть провокации.
Митинг уже кончился, из толпы выскакивает молодой человек, который предлагает мальчикам-курсантам «сникерсы». Благодарит. И в это время толпа скандирует: «Полиции – зарплату!».
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»