Конечно, это самый тихий митинг в Москве. Люди стоят, как много лет стояли их родные в очереди к окошку на Кузнецком (где органы, как бы они ни назывались, вот именно как бы информировали население) узнать о судьбе своего отца, сына Да, в общем, и Святого Духа жив ли еще?
Конечно, это самый тихий митинг в Москве. Люди стоят, как много лет стояли их родные в очереди к окошку на Кузнецком (где органы, как бы они ни назывались, вот именно как бы информировали население) — узнать о судьбе своего отца, сына… Да, в общем, и Святого Духа — жив ли еще?
У Соловецкого камня люди стоят в любую погоду в этой самой правильной в нашей стране очереди — для того чтобы назвать имя, год рождения, профессию, дату и причину смерти одного из более чем 30 тысяч репрессированных в годы Большого террора — в одной Москве (это только 1937-й — 1938-й). И потом — поставить свечку, помолчать и уйти.
Так происходит уже много лет накануне 30 октября — Дня памяти жертв политических репрессий. Так было и в прошлую субботу. С 10 утра до 10 вечера — не столпотворение, но поток неиссякаемый. И разносились над Лубянкой имена безвинно расстрелянных кочегаров, сантехников, железнодорожников. Отнюдь не только старых большевиков, тоже уничтоженных во время Большого террора… Но те-то виноваты хотя бы в том, что участвовали в создании бесчеловечной власти (пусть даже чему-то сопротивлялись), а эти кочегары, плотники — они за что?
Видать, наряду с «Что делать?» и «Кто виноват?» это самый главный российский вопрос…
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»