Чужеглазное

В них объективная картина и в полный рост страна-изгой. Мешать им может лишь скотина, никто другой.

За их правдивость и свободу у нас готовы лечь костьми. Все россияне любят сроду родные СМИ. Цари ль царят, секретари ли, — они в любые времена нам только правду говорили, про всех, сполна. Про то, как немцы грабят недра — и выграбят наверняка; про то, как Штаты травят негра и бедняка... Читая гроздья сводок грозных про их заслуженный финал, наш процветающий колхозник слезу ронял!

Тот в самомнении коснеет и не считается с людьми, кто воспрепятствовать посмеет российским СМИ. От них теперь узнали все мы (еще добавил Интернет), что в Белоруссии проблемы. А что, их нет? Там экономика в развале, закон ударил в грязь лицом, опять диктатора назвали родным отцом; на грани общего провала растет и ширится тягло*... У нас такого не бывало — и не могло!

Ребята, вы меня поймете: свободу сковывать не смей! Всех, кто препятствуют работе российских СМей, как этот самый Лукашенко, усатый местный исполин, — я наказал бы хорошенько, чтоб знали, блин! Их свойства ярко проявились, они не ведают стыда, я б запретил им въезд и выезд туда-сюда. (Хотя сварись такое блюдо в российском собственном меню — никто б не выехал отсюда. Повременю).

Покуда думают о штрафе за эти батькины слова, сказал Медведев, что Каддафи попрал права, что стал он подданным противен, устроил хаос и разброд, и вообще нелегитимен — пускай уйдет. Моих намерений интимных он уловил буквально суть. Я сам бы всех нелегитимных куда-нибудь! Я растерзал бы их на части, — они же волки в большинстве, — но кто останется у власти тогда в Москве?

Мои намеренья простые — без понта, Господи прости, я мог бы новый герб России изобрести. Наш образ выдержан и скромен: бревно в зенице, а внизу — сто собирателей соломин в чужом глазу.

__________

*Государственный налог в средневековой Руси.