«Слово “погром” здесь неуместно»

Напомню, тогда около 300 антифашистов забросали здание мэрии бутылками и дымовыми шашками в знак протеста против строительства трассы Москва-Санкт-Петербург через Химкинский лес.

На скамье подсудимых двое — журналист Алексей Гаскаров и общественный активист-антифашист Максим Солопов. Они были задержаны через день после событий в Химках, помещены в СИЗО и отпущены под подписку через полтора месяца.  Сторона защиты считает обвинение против Солопова и Гаскарова надуманным и полагает, что дело было возбуждено против них из-за их активной антифашистской позиции, о которой оба обвиняемых неоднократно заявляли, в том числе в СМИ. 

На седьмом по счету заседании были допрошены свидетели защиты.

Первой допрашивали Екатерину Ушенину. Девушка рассказала суду, что узнала о концерте в защиту Химкинского леса из интернета и приехала с подругой на место сбора в центре Москвы. Там она узнала, что концерта на площади не будет, но все желающие едут в лес, поддержать экологов.

«Экология находится в ужасном состоянии и если есть возможность отдать свой голос, поддержать экологические инициативы - я это делаю», — объясняла девушка гособвинителю Елене Богословской, задававшей свидетелю по нескольку раз одни и те же вопросы  о цели ее поездки в Химки.

Ушенина также рассказала, что видела в Химках одного из подсудимых — Алексея Гаскарова, с которым была знакома по участию в фестивалях и конференциях на тему экологии. По словам свидетеля, когда вся толпа двинулась в сторону администрации, она видела Алексея, который шел по другой стороне улицы.  А позже, когда часть людей начала забрасывать здание предметами, свидетель с подругой стояли в хвосте этой толпы. Ушенина обернулась и тут еще раз увидела Гаскарова — у памятника Ленину, который находится через дорогу.

Людей, которые громили здание, она не видела – «они были у входа, а я в хвосте», но некоторые из них были в масках.

— Откуда у них маски? — заинтересовалась прокурор. — Не знаю, — честно ответила свидетель. – На концертах часто надевают маски, чтобы не узнали. В целях безопасности — туда же много разных людей ходит.

— Ну вот, у вас взгляды, а вы даже не можете их объяснить! – вздохнула гособвинитель.

— Мои взгляды? – удивилась свидетель.

Удивленная таким поворотом судья вопрос сняла.

Впервые за все время процесса задала вопрос представитель стороны потерпевших — администрации города Химки Анжела Думова. Она уточнила у свидетеля, почему та так долго следила глазами за Гаскаровым, когда увидела его у памятника. Свидетель ответила, что в толпе просто не было больше знакомых ей людей.  

Следующим о событиях 28 июля 2010 года допросили корреспондента газеты «КоммерсантЪ» Александра Черных. 

«Как журналист, я стараюсь быть точным в словах, — начал свой рассказ свидетель. — И слово “погром” тут неуместно».

Черных рассказал суду, что освещает в своем издании тему Химкинского леса. Когда появилась информация о концерте, он сообщил редактору и поехал на Трубную площадь. Там уже было много народу, много журналистов. Человек с мегафоном сообщил, что надо помочь экологам и устроить концерт в лесу. Там же Черных видел и Гаскарова — среди журналистов, «которые стояли кучкой  и обсуждали, не укусят ли их клещи и как в лесу подключать гитары». Толпа пошла в метро, потом все сели в электричку и приехали в Химки. Уже на станции, связавшись с экологами, узнали, что в лесу полно милиции и ОМОНа. Толпа спонтанно пошла в город. Одна часть – в начале толпы, отделилась, рванула к администрации и «устраивала безобразия». Их было человек двадцать. Они бросали в здание камни, кто-то нарисовал граффити про лес, кто-то кинул дымовую шашку. Кто-то подбежал к двери и несколько раз ударил дверь топором.

Сам Черных бегал от здания к памятнику, чтобы все увидеть своими глазами – «специфика работы!» Отбегая от администрации, он видел Алексея Гаскарова, стоящего у памятника Ленину.  Так как Черных успел увидеть все, что происходило возле администрации, он может категорически утверждать, что среди громивших здание людей не было Алексея Гаскарова. Потому что, во-первых, он видел его у памятника. Во-вторых, внимательно рассматривал всех кидавших, чтобы потом расспросить их о случившемся для репортажа. 

— Знакомого человека можно узнать и в маске, — пояснил суду Черных, — по бровям, манере двигаться, по одежде, в которой раньше ты человека видел.

Тогда защита ходатайствовала  о демонстрации свидетелю Черных фотографий с места событий. Кроме фотокорреспондента одного из изданий (без маски и с камерой), он никого не опознал.

Журналист разъяснил суду, что концерт планировался в лесу, чтобы поддержать экологов. 

«Постройка дороги через лес ведется крайне странными методами, — рассказывал свидетель. —  Странные люди с масках и с нацистским татуировками нападали на экологов, не пускали на вырубку, били журналистов,  меня, например, а милиция делала вид, что ничего не происходит. Концерт должен был подбодрить экологов, чтобы люди в масках — фашисты — поумерили свои силовые амбиции.» 

Черных также объяснил, что  «движение антифа  — это журналистский штамп, потому что политического движения или организации такой — не существует. А есть просто люди с убеждениями, которые помимо того, что не приемлют ксенофобии, занимаются разными делами – устраивают концерты, кормят бездомных, рисуют граффити. Есть люди,  которые охраняют концерты от фашистов. Именно четкой организации с лидером и взносами — нет». А люди в масках на вырубке и люди в масках у администрации – идеологически это совершенно разные люди.

— А антифашисты могут совершать противоправные действия? — уточнила прокурор Богословская. 

— Все люди могут совершать противоправные действия! — отвечал свидетель.

— А зачем вы побежали к памятнику? — снова и снова спрашивала  прокурор.

— А вдруг что-то происходит! Я ж работаю!

— А Вы не испугались? — не отставала гособвинитель.

— Я журналист. Это профессиональный риск!

После этих слов прокурор заявила ходатайство в связи с противоречиями в показаниях, данными свидетелем на предварительном следствии и данными им в суде. Показания были зачитаны. Противоречия не обнаружились.

— Вы говорили, что видели, как кто-то рубил дверь топором. Вам не кажется это странным?  — спросила представитель администрации.

— В чем вопрос? Не кажется ли мне странным? Кажется.

После прокурор хотела обсудить со свидетелем интервью другого журналиста «Коммерсанта» Олега Кашина с предполагаемым организатором погрома в Химках. Свидетель ответил, что читал интервью, но плохо его помнит. Судья указала, что это интервью есть в материалах дела, а свидетель не был обязан учить его наизусть.

Следующий свидетель — журналистка издания Polit.ru Мария Климова рассказала, что также приехала на концерт по редакционному заданию. Там в толпе узнала, что концерт переносится в Химки. Вместе со своим молодым человеком Павлом Никулиным (который будет допрошен позже — **_Н.П._** ), и приятелем-журналистом они двинулись за всей толпой, направлявшейся в Химки.  Она подтвердила слова предыдущего свидетеля: от толпы отделилась группа, которая забросала здание камнями и шашками. У Климовой был фотоаппарат, она все время перемещалась, чтобы сделать фотографии. В какой-то момент увидела Алексея Гаскарова у памятника Ленину – через дорогу от площади перед мэрией. С Гаскаровым она знакома около года, знает его как журналиста.  Может утверждать, что среди лиц, громивших здание, Гаскарова не было.

Допрошенный после Павел Никулин, на момент событий 28 июля  – корреспондент издания «Свободная пресса», по заданию которого он и поехал на концерт в защиту Химкинского леса, заявил суду, что видел в толпе и Гаскарова, и Солопова. Гаскаров, по его словам, все время, пока шел погром здания, стоял у памятника Ленину. В метрах двух от себя он видел Максима Солопова. Тот просто стоял «в некотором изумлении от происходящего». 

— Вы стояли довольно далеко, елки вам не мешали?  — спросила свидетеля Анжела Думова.

— Давайте я вам вечером покажу! — нашелся свидетель.

В зале засмеялись.

— А как вы узнали Солопова и Гаскарова? — это уже прокурор.

— Вы знаете… по лицу! Я с ними знаком!

Последним допрошенным в этот день стал учитель истории одной из московских школ, а по совместительству соучредитель некоммерческого партнерства «Институт коллективного действия» Андрей Демидов.  Он рассказал суду, что Алексей Гаскаров с 2006 года является членом партнерства. Одна из задач организации — информирование и аналитическая деятельность по ключевым общественным и социальным проблемам.   Экология – одна из тем, закрепленных за Гаскаровым, который ездил на мероприятия, а  затем делал репортажи и аналитические обзоры. Демидов подтвердил, что на концерт в защиту леса Гаскаров поехал с его, Демидова, санкции.  Свидетель рассказал, что в тот день разговаривал с Гаскаровым по телефону, Гаскаров сообщил, что мероприятие переносится и все едут в Химки.  Затем звонил еще раз, надиктовать новость на сайт о происходящих событиях. По словам Демидова, Гаскаров охарактеризовал ситуацию как «жесть».

Еще двое свидетелей — Павлов и Храмов, уже допрошенный в качестве свидетеля обвинения, в этот раз не явились. Приставы должны обеспечить их явку на следующее заседание, которое назначено на 1 июня.