«Пуля - дура, штык - молодец»

Легкость, с которой до сих пор генералы с советскими мозгами относятся к боевым и не боевым потерям, известна. Но что теперь будет означать гибель военного для войск? В массовой призывной армии России готовность солдата и сержанта к войне обеспечивается за уловные полгода с помощью строевой, выезда на стрельбище перед присягой и иногда сдачей необременительных нормативов по военно-учетной специальности. В реальном бою такой солдат немного опытнее ребенка, но по реакциям и сообразительности уступает дворовому коту.

Гибель такого воина для армии ничего не значит, на его место мгновенно приходит такой же. Начальству достаточно делегировать одного сопровождающего к гробу и скорбно насупить брови перед родней (не всегда). Стоимость его службы - мундир, еда, койка - и так называемого обучения смехотворны, как и его полезность в бою. В результате, все солдаты в горячих точках начинают лихорадочно осваивать воинскую науку на месте. Чтобы не убили. Жизнь заставляет.

Убитый контрактник будет вызывать уже настоящие проблемы. Его смерть в бою означает бездарную потерю воинского содержания (выплат) за весь срок службы, крупные страховые выплаты и компенсации родне, и необходимость срочно искать замену. А подготовка таких специалистов в новой армии до полной готовности будет занимать несколько лет и вестись весьма ограниченно: армия-то теперь сократится резко. Таким образом, даже крупный региональный конфликт (серьезнее войны с Грузией за Абхазию и Южную Осетию) вполне может в короткие сроки истощить кадровые резервы Минобороны по самым «боевым» специальностям.

Американцы, как писала их пресса, с такими проблемами в Ираке в свое время столкнулись. При том, что потерь там, по меркам наших штабных, не было вовсе, вербовочные пункты и центры подготовки в самый активный период войны лихорадило два года. Что же остается нашим военачальникам, легко определяющим цель для гаубичного огня с закрытых позиций на 5 км в 100 м от внутреннего двора, где отсиживался батальон нашей мотопехоты, зная, что рассеяние (при учете износа стволов) составляет 150 м? Так случилось в Грозном в первую чеченскую компанию.

Им остается только поменять мозги или уволиться. Потому, что гибель пары сотен человек от огня своей артиллерии будет означать для министра финансов незапланированные траты во многие десятки миллионов рублей. А вербовочный пункт после того, как о такой смерти расскажут журналисты, станет пуст как кладбище. И смены не будет.

Отношение к воину как к дорогому инструменту, которым негоже забивать гвозди, внове разве что для нас, да азиатских и африканских деспотий. Там привыкли терять народ миллионами от случайного недорода, эпидемии, природной катастрофы. До сих пор многие наши высшие военные чины любят ссылаться на опыт Великой отечественной. Но у той войны был и другой опыт.

Сразу после высадки на Крит и блестящей победы за 10 суток, Гитлер в бешенстве потребовал прекратить использование десантных операций в будущем: на острове погибло более 3000 десантников, элиты вермахта. Их подготовка, как и летчиков, танкистов, занимала иной раз до полутора лет. В альпийских стрелках солдат через два года службы считался еще новобранцем. И фюрер знал, чего стоят ему такие солдаты.

Известно, что наша промышленность произвела в пять раз больше танков, чем немецкая, при том, что немецкие танки воевали и в других странах. Баланс сил при таком советском перевесе обеспечила подготовка немецких экипажей. Надеюсь, мои сравнения никого не оскорбят.

В современных условиях, когда военный представляет для Минфина огромную стоимость, а для планирующих войну органов - большой дефицит, предстоит пересмотреть и все бытующие доселе взгляды на способы и манеру ведения войны от взвода до армии. Если беречь военных, то уж по уму. И современная военная наука в таких обстоятельствах хочешь, не хочешь, принуждена будет полностью пересмотреть многие свои взгляды.

Нужны инструкции по выживанию в плену и сама сдача в плен теперь должна рассматриваться как вынужденное, но законное действие (представляю, что напишут мне в комментариях). На уровне уставов придется бороться с суворовским заветом «Пуля -  дура, штык - молодец». Военачальников, которые станут писать боевые приказы, где между строк значится «выполнить, не считаясь с потерями» придется понемногу вычистить из армии. Наконец, смерть военного в служебных обстоятельствах в мирное время поневоле станет настоящим ЧП, каковым и сегодня должна бы быть по всем законам божеским и человеческим.

При такой организации армии и сами военные вмиг сообразят, чего стоят. Это не гарантирует, конечно, настоящего достоинства человека, но только на такой почве оно произрастает. А самопожертвование - спутник человеческого достоинства. Разумеется, все изменения, о которых я писал, произойдут очень медленно. И если все планы Макарова не обернутся профанацией.