«Нам здесь жить». Часть I

Станица Кущевская абсолютно не выглядит депрессивным местом. Довольно большая — 30 тысяч жителей. Каменные дома, отремонтированные дороги, социальная реклама с детскими лицами. Цветники — розы — в декабре еще цветут.

В Кущевской вечером 4 ноября произошло убийство 12 человек. Семьи Аметовых, Мироненко, Игнатенко, Касьяновых были буквально вырезаны. Ножами заколоты трое детей 14, 5 и полутора лет. Девятимесячная девочка задохнулась в дыму, когда ублюдки подожгли дом.

Удивительно, но местные жители уверены, что убийство не получило бы огласки за пределами края, если бы не случай. В тот день присутствовала съемочная группа передачи «Жди меня». В кущевском интернате нашелся пропавший ребенок, и журналисты приехали делать сюжет. Именно они передали в эфир первые кадры. В станице уверены, что если бы не случайное присутствие федеральных журналистов, массовое убийство так и не было бы расследовано, как и другие убийства в Кущевской за последние 20 лет.

Самая распространенная фраза в сегодняшней Кущевке: «Нам здесь жить». И даже сейчас, после страшного убийства, станица удивительно разобщена. «Шестерки» против татар, учителя против учеников, родители против детей, милиционеры против всех. Для станицы, пережившей страшное, удивительно мало сочувствия и желания услышать друг друга. Может быть, потому что никто не верит, что страшное уже позади.

Большую часть информации о возникновении и становлении банды Цапков нам предоставили сотрудники Кущевского РОВД и кущевские же бандиты. Расхождение между их версиями довольно незначительно, поэтому историю, вероятно, можно считать объективной.

Хроника цапков , по рассказам местного криминалитета и милиции, выглядит так.

Жизнь — малина. Первоначальные накопления

Кущевский район, центром которого является станица, традиционно считался криминальным. До Ростова около 120 километров, и чтобы не светиться в родной области, банды выезжали на разборки сюда.

В советское время почти вся земля района была поделена между колхозами, частных наделов почти не было. Кущевцы, чтобы прокормиться, «несли» с работы мясо, зерно, овощи. Так как воровали практически все, вмешиваться в чужие дела считалось дурным тоном. Криминалу способствовало традиционное кубанское кумовство.

В 90-е годы, когда раздавали колхозную землю, основные земельные паи были распределены между родственниками администрации и силовиками. Земельный бизнес здесь всегда был «элитным».

Фамилия Цапок начала звучать в Кущевке еще в 80-х. Дядя Коля Цапок (родной дядя Николая и Сергея Цапков, младший брат их отца) организовал скупку мяса в совхозах. В 86-м он создал кооператив, занимающийся производством молдингов — самоклеющихся резиновых накладок. Новинку закупали по всей России, так что первые деньги цапки «подняли» именно на инновациях.

Местный криминалитет, не отличающийся особой сентиментальностью, называет Дядю Колю «предельно жестоким и безбашенным». Рассказывают, как еще в советские годы он спасся от задержания. Блатная легенда такова: когда на квартиру пришли оперативники, Дядя Коля «выковырял» на чайную ложку глаз и пообещал, что сделает себя инвалидом, если милиция не уйдет.

Кооператив выкупил небольшой участок земли на улице Черноморской. Там был построен спортзал, в котором тренировались первые боевики. В Кущевке начинаются первые массовые драки и жестокие изнасилования.

В 91-м году от дифтерии умирает сын Дяди Коли, и он начинает приглядываться к племянникам — Николаю и Сергею. По рассказам кущевцев, мальчишки буквально росли в спортзале.

В 1991—1993 гг. численность «бойцов» (силовой части группировки) составляет 20-30 человек. Из «старших» — Сухой, Маф, позже — Одесса, Бык (Андрей Быков). Продолжаются драки и изнасилования, начинаются разбои и грабежи. Именно это время называют началом кущевского террора. Тогда, впрочем, никто не считал, что это продлится долго. Цапков считали обыкновенной гопотой.

В 1993 году Николаю Цапку исполняется 18, и Дядя Коля решает его «продвигать». Николай амбициозен и жаден до власти, но кресло чиновника или силовика его не интересует, он мечтает стать вором в законе. (Сам Дядя Коля постепенно уходит в тень.) Цапки «расширяются» — их уже 50-70 человек. Начинаются первые аферы с землей, запугивание коммерсантов и фермеров не только Кущевского, но и Крыловского, Павловского, Каневкого, Березанского района. Убиты несколько мелких фермеров. У группировки появляются завязки с ростовскими и краснодарскими ворами.

Также группировка начинает контролировать потоки легких наркотиков через район и крышевать спиртных барыг.

Николай фактически становится лидером группировки. «Жестокий, в отличной форме и абсолютно без мозгов». Именно с 1993 по 2002 год (год смерти Николая) приходится пик изнасилований. Цапки спокойно ходят по кущевскому медучилищу, выламывают двери в квартирах студенток.

Бык — «самый сильный после Цапка, подготовленный морально».

Вова Беспредел (Владимир Алексеев) — «абсолютно безбашенный». В Кущевке известен тем, что в плохом настроении выходит в центр станицы с битой и «уничтожает каждого встречного». За ним же числится абсолютный рекорд края — 11 заявлений об изнасиловании за сутки. Встречи именно с ним, а не с Цапком, больше всего боялся каждый кущевец.

Буба (Вячеслав Рябцев) — «молчит, говорит редко, аккуратно может подойти сзади и тихо перерезать горло».

Еще костяк составляют Рис-старший (Алексей Карпенко) , исполняющий функцию связного между костяком группировки и бойцами, позже — Рис-младший (Сергей Карпенко), братья Паленые, братья Рабули, Камаз (Владимир Запорожец).

Количество бойцов достигает 150 человек.

Банда продолжает захват земельных участков. По словам кущевских бандитов, захваты производились с помощью друзей — Славы Цеповяза (ООО «Слава Кубани») и Виктора Дегтярева (ООО «ДВВ-агро»).

Цапки не забывают и о «крыше» — и «блатные Ейска, преступный мир Ростова греет себя общаком».

Но первым шагом «смотрящего» Николая Цапка становится назначение маленьких «смотрящих» за общественными местами — бар, медучилище, парк, туалет… Так даже те, кто далек от криминала, начинают осознавать, кто истинный хозяин Кущевки.

У группировки уже есть свой стиль и своя идеология: здоровый образ жизни, спорт, дисциплина, православие, национализм.

Член группировки не может пить и курить. Это строго запрещено, исключений нет. Ежедневные тренировки в спортзале на «базе» цапков обязательны для каждого. Инструкторы из Ростова обучают членов банды рукопашному бою. «Бойцы» должны быть всегда доступны по телефону, должны быть готовы выехать в любое место без промедлений, приказы «старших» исполнять четко. Любой выезд по личным делам за пределы района нужно согласовывать. На церковные праздники, особенно на Пасху, явка обязательна.

Передвигаются младшие цапки на мотоциклах, старшие — на отечественном автопроме. Продолжаются изнасилования. Уличные драки быстро мутируют в нападения — цапки предпочитают разбираться с недругами в условиях значительного численного перевеса.

Конфликт цапков с Аметовыми начался с ерунды. В 1997 году к Джалилю, сыну состоятельного и авторитетного местного фермера Сервера Аметова, подходят двое «бойцов» и заявляют, что если он хочет «беспроблемно» встречаться со своей девушкой, он должен заплатить дань в размере 3 тысяч рублей. Джалиль без особых разговоров их избивает. С этого момента начинаются драки между друзьями Джалиля и цапками. Наконец Николай Цапок заявляет своим «бойцам», что татары в Кущевке жить не будут. Это вовсе не этнический конфликт — в «татары» по умолчанию записываются друзья Джалиля, а также все живущие на улицах Кирова, Калинина, Ленинградской, Октябрьской (на перекрестке находился тогдашний дом Аметовых) и в окрестностях 16-й школы. «Татарам» запрещено появляться в центре станицы — там их нещадно избивают. Кроме того, цапки часто устраивают выезды — вооружившись цепями, дубинками и ножами, патрулируют «татарские» районы.

«Татары» и фермеры, которые тоже натерпелись от цапков, договариваются о взаимной поддержке. Летом 1998 года, вооружившись, на городском стадионе они собирают толпу в несколько сотен человек и идут через весь город. «Потом нашли Дядю Колю. Дома он сидел. Говорим: бери своих ублюдков, приходи на стадион. Будем решать, как жить дальше. Через час он с Камазом приезжает. Двое их всего, а нас — толпа. Говорит: они боятся, им надо подумать, давай встретимся завтра. За ночь они перетягивают часть людей, того же Смольникова (фермер, который позже был убит). А мы знаем уже, что милиция в курсе. Едем без оружия, разговариваем с ними спокойно. Договариваемся, что криминалом пусть они занимаются… Да. Но в станице — тишина.

В качестве «смотрящего» Коля устанавливает связи с главами администраций районов, юстиций, налоговой. Для членов банды в «семейной психушке цапков» — психиатрической больнице на хуторе Цукерова Балка — выписываются «желтые билеты». Цапки не отвечают за свои действия перед законом.

Сергея Цапка тогда считали «конченым чмошником». Формально он находится «в движении», но фактически его «убрали в коммерцию». Цапок-младший отвечает за легальную сторону жизни банды, «работает с дружественными фирмами». Близко дружит с Сергеем Цеповязом (тогда он носил фамилию Лапшин). Отец Сергея — гаишник Юрий Цеповяз, начальник Павловского подразделения ГИБДД. «Цапки могли ездить задом, разрывать людей на скорости 200, грузить шмаль в багажник… Останавливает неместный мент? Пошел на… Девочка идет — зацепили и внутрь. Кто она — неважно, потом разберемся». Вообще в Кущевке о связях гаишников и цапков ходят смешные слухи. Если, например, не остановиться по требованию гаишников, вскоре в дом нарушителя приходят цапки и требуют штраф в удвоенном размере.

С 1998 по 2002 год происходит активный захват фермерских земель. Главой Кущевского района становится Борис Москвич под лозунгом: «Ни пяди земли бандитам». Начинает аудиторскую проверку Степнянского совхоза, который в тот момент активно окучивали цапки. В январе 2002-го Москвича убивают. Здание администрации совхоза сгорает вместе со всеми документами, земли отходят цапкам.

В октябре 2002-го Николай объявляет, что скоро будет коронован вором в законе. Через пять дней его расстреливает неизвестный киллер.

4 ноября похороны Николая. Это убийство до сих пор не раскрыто, и единого мнения относительно заказчика в Кущевке нет. Слишком многим он изуродовал жизнь. Значительная часть людей считает, что его заказали Аметовы. Криминалитет склоняется к тому, что Цапка уничтожило воровское сообщество, которое не хотело принимать в свои ряды насильника-беспредельщика. Среди молодежи популярен рассказ об отце замученной студентки…

Смерть Николая становится причиной серьезного семейного разлада. Мать Николая и Сергея Надежда Цапок, или Цапчиха, обвиняет в смерти сына Дядю Колю: он не смог вести дела так, чтобы обеспечить безопасность ее ребенку. Цапчиха заявляет, что будет вести дела сама вместе с Сергеем, и «при мне он будет живой всегда». Дядя Коля, который за время главенства Николая уже потерял свое влияние на группировку, соглашается. (Дядя Коля, между прочим, жив, но уже превратился в местную легенду: никто не видел, но помнит. Говорят, пьет…) Главным становится Сергей Цапок.

Тучные годы

«Покойный Коля был настоящий бандит. А Сережа — лишь бы выйти на коммерческие структуры. Человека купить для своего дела». Первое, что он делает, — пересаживает банду с «Жигулей» на иномарки и начинает активно «делиться».

В сентябре 2003 года убивают фермера Валерия Богачева и его сына. Богачев отказывался платить обязательные для Кущевки поборы — беспредел цапков был ему не по душе. А беспредел продолжается, хотя и не так открыто. Например, девочек забирают с занятий, поджидают у ворот училища.

Особенно выделяется на этой почве молодой Женя Гуров. Не просто насилует, но и жестоко избивает девчонок. Старшие цапки смотрят на это сквозь пальцы — он напоминает им себя в молодости.

Банда растет — количество бойцов достигает уже 200 человек. Под главенством Цапчихи процветает семейная фирма «Артекс -Агро». «Артекс-Агро» пользуется невероятной государственной поддержкой: на сегодняшний день фирма получила кредитов на сумму почти 8 млрд рублей и 136, 7 млн руб. по нацпроекту «Развитие АПК».Информацию о краевых займах на 160 млн рублей, опровергает пресс-служба губернатора. Персонал в семейное предприятие Цапков тоже набирается с умом — начальником юридического отдела служит жена начальника службы собственной безопасности краевой прокуратуры Федорова…

Сергей, в отличие от покойного Николая, понимает силу официальной власти. Сначала Сергей Цапок становится районным депутатом. Когда на этом посту его сменяет давний друг Цеповяз, Цапок становится членом Совета молодых депутатов Краснодарского края. На территории комплекса «Артекс-Агро» проводится выездное заседание совета.

Последние годы жизни цапков можно назвать роскошными. Кущевцы говорят, что перед ними в принципе не было закрытых дверей. Начальник РОВД называл Цапчиху «мамой» и отдавал ей честь при встрече.

В ноябре 2008-го на пороге собственного дома был зарезан фермер Анатолий Смольников, десять лет назад посмевший во время стрелки на стадионе выйти против цапков. Смольников по кличке Бобон был богатым фермером и давно отошедшим от дел криминальным авторитетом «старых понятий»: находился в оппозиции к беспредельщикам Цапкам. В Кущевке говорят, что убийство Смольникова было скорее актом устрашения станицы. Могила Смольникова несколько раз поджигалась. Затем гроб с телом фермера был вырыт и выброшен на трассу неподалеку. Ни убийц Богачевых и Смольникова, ни кладбищенских вандалов кущевская милиция не нашла, и последние недовольные в Кущевке замолкают.

В 2009 году Сергей Цапок создает агентство «Центурион Плюс», легализуя таким образом многолетние поборы за «крышу». Сама вывеска «Центуриона» на здании гарантирует спокойствие — ведь в случае проблем приедет Вова Беспредел или тихий Буба.

4 ноября, в годовщину похорон Николая Цапка, происходит массовое убийство. Джалиль Аметов спасается чудом — он уехал в магазин за пивом, разминувшись с убийцами на 20 минут.

Мальчики

— Это не мог быть Серега Цапок. Я отвечаю. Он достойный человек. И друзья его — достойные люди. Они не могли. Ну, то есть татар — ладно, а ребенка — никогда. В смысле почему? Ну, это же ребенок! — возмущается Саша.

Он студент ПУ-55 (профучилища), ему только-только исполнилось 18. С цапками он «общался», но не так близко, как Игорь. 16-летний Игорь М. сейчас находится в СИЗО. Следователи считают его причастным к убийству. «Но это гонево, конечно, — продолжает Саша. — Его вот-вот отпустят».

Вся компания кивает головами. Все верят, что Игоря выпустят со дня на день, надо только дождаться. Мы стоим у общаги ПУ-55, или «бурсы». Это место, которое пополняло ряды цапков.

В «бурсу» поступало много сирот из окрестных детдомов и районного интерната. Среди учащихся было достаточно и так называемых «сирот при живых родителях». Игорь из вторых — сразу после рождения мать «скинула» его на воспитание бабушке с дедушкой. Сама очень пила. Умерла 6 ноября, через два дня после убийств.

Именно детям без родителей цапки уделяли особое внимание.

— Ну, то есть они подъезжают, знакомятся. Потом идем в бар пить сок или чай! — говорит Саша. — Если они видели кого из нас пьяным, они били нас по печени. И говорили: зачем пьешь? Построили нам спортзал, водили качаться. Если у кого из наших шмотку сняли, подъезжали, уничтожали злодея. Они заботились! За сирот рвали!

— Для них сироты значимее, чем матерь ихняя, — подтверждает Резван.

На самом деле и у Саши, и у Резвана есть клички. Для Кущевки они — «цапковские шестерки», «шестерни», «поросль». Себя ребята называют бригадой, друг друга — братьями. О стрелке татар и цапков на стадионе вспоминают как о Брусиловском прорыве. Вспоминают с чужих слов — им тогда было по 6, они не могли в ней участвовать. Но очень бы хотели.

И они просто не знают другой жизни. Собираться в бригады для них — абсолютно нормальный вариант «продвижения».

Садимся у «Каскада» за столик, который не убрали на зиму. На посиделки в «Каскаде» денег нет. Леша идет в аптеку и магазин. Пиво, бутылка минералки и триган-д. Если смешать минералку и таблетки, будут цветные пятна на стене. Ремантадин и аскорбинка — перестаешь чувствовать «лапы» и начнешь «шкериться». Кола-кофе-чифирь — почти как амфетамин, только гораздо дешевле.

Все молодые парни знали, что цапком быть престижно и денежно. Многие — как Игорь, который был «смотрящим» за родной 4-й школой, давно уже распланировали жизнь на много лет вперед.

Для тех, кто не хотел присоединяться к бригаде, у цапков тоже находились занятия. Например, сторожить семейные поля. Работать грузчиками. Ребят забирали прямо с занятий. Разумеется, не платили.

Для «татар» у цапков были только кулаки, кастеты, цепи и арматура.

А теперь как?

— Куда пойдете работать после «бурсы»? — спрашиваю. Больше всего боюсь молчания. Но нет, начинают перечислять: Саша хочет «по специальности», организовать свою фирму сварщиков, Леша — фермером, чтоб свое хозяйство, Резван — «петь или в футбол».

Жадно спрашивают «за Москву»: «Как там варианты продвинуться? Блатные есть?» Мимо проходит патрульный наряд милиции. Светят фонариком в лицо. Ребята жмурятся, басят: «Хорош, начальник!» «Начальник» — местный участковый — с двумя краснодарскими операми просит не материться и «вовремя идти бай-бай». Леша клянчит 50 рублей в долг на телефон, участковый соглашается — «если при мне положишь». Идут к автомату.

Краснодарские менты смотрят презрительно. Ребята отвечают им тем же, изо всех сил вытягивая шеи.

«Что нам Гавайи, что нам Майами, в Краснодарском крае у нас есть свои места» — поет кущевский рэпер Чериган из Лешиного мобильника. У него же есть песня и о Коле Цапке: «Он был человек-загадка, человек слова. Его уважала братва, спросите у любого. Его поступкам и делам посвящались пацаны. Его знали везде, его боялись враги».

— Это был настоящий мужик, как и его брат. А за девчонок, которых, типа, насиловали, я не скажу. Ведь бывают такие, знаешь, говорят: мне 18, потом оказывается, что 15, а ты насильник. А татар убивали не местные. Потому что наши не могли детей убить, — говорит Саша. — Я бы сам убил того, кто сделал такое. Но это не цапки сто пудов. Они вообще хотели как лучше, а кончилось вот чем все.