Второй фильм известного фотографа Антона Корбейна «Американец», снятый по роману Мартина Бута «Очень скрытный джентльмен», вышел в российский прокат. Критика уже назвала его слишком статичным и обвинила в том, что он похож более на...
Второй фильм известного фотографа Антона Корбейна «Американец», снятый по роману Мартина Бута «Очень скрытный джентльмен», вышел в российский прокат. Критика уже назвала его слишком статичным и обвинила в том, что он похож более на фотосессию Джорджа Клуни, который играет главную роль, нежели на кино. В этом есть своя правда, как и в том, что история о киллере, который залег на дно в каком-то медвежьем углу, а когда решил выйти из дела, разумеется, был убит, стара, как само кино. Но в том-то и прелесть старых историй, что, с одной стороны, они известны до последней запятой, а с другой — каждый новый взгляд наполняет их новыми смыслами.
Корбейн начисто лишает свою историю сентиментальности и воспитательного мотива. Его герой не раскаивается, не ощущает никакой вины и, кажется, вообще ничего не ощущает, кроме огромной усталости. Соображения морали не интересуют Корбейна. Выступления старого падре, который пытается вести с героем душеспасительные разговоры («Ад — это место, где нет любви»; «У меня есть сердце, полное любви. А что есть у вас?»), оставим за скобками. Герой слушает, но не слышит его, потому что каждый имеет то, что ему на роду написано иметь. И вообще — священник киллеру не подружка. Так что же на самом деле интересует Корбейна?
Корбейна интересуют две вещи. Первая — восхитительные итальянские пейзажи. Апеннины, тающие в вечернем сумраке, петли горных дорог, долины, полные виноградников, городок, похожий на соты, прилепившийся к верхушке горы, узкие средневековые улочки. Камера разглядывает лицо провинциальной Италии так же подробно, как лицо Джорджа Клуни. Собственно, в «Американце» практически нет ни одного кадра, где бы Клуни не было на экране. Как игральные карты, режиссер, а вслед за ним и актер перебирают оттенки даже не чувств, а состояний героя — страх, усталость, напряжение, недоверие, смятение, мгновенная готовность к прыжку… Есть огромное удовольствие в том, чтобы вот так неторопливо, почти в фотографическом режиме, разглядывать человеческое лицо. В кино такая возможность сегодня — большая редкость. Персонаж таким образом становится не выразителем идеи, а самой идеей фильма, на которой сконцентрирован интерес авторов.
В этом смысле Клуни повезло с Корбейном, а Корбейну — с Клуни. Он — один из тех редких актеров, которые умеют молчать и думать на экране. Оба — и режиссер, и актер — используют это умение сполна. Удивительно наблюдать за тем, как у Клуни в напряженном раздумье находится каждая клеточка тела. Глаза — естественно! — когда он глядит на чашечку кофе, пальцы, прилаживающие друг к другу детали винтовки, спина, когда он чуть нелепой деревянной походкой идет по улице в ожидании выстрела. Самый европейский из американских актеров играет классический триллер так, будто это трагедия. Во всяком случае, энергетика актерского воплощения делает его героя адекватным героям классической драматургии.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»