Жизель с Острова свободы

Алисия Алонсо, в течение многих лет руководившая Национальным балетом Кубы, уже не может танцевать. Кроме того, она почти слепа. Но когда она говорит о балете, ее смуглые, обветренные руки трепещут перед ее лицом, а тонкие пальцы, кружась, изображают балетные па.

«Теперь я танцую руками, — кивает она и скромно улыбается. — А еще вернее будет сказать, что я танцую сердцем. Танец живет в моем теле, и я ничего не могу с этим поделать».

3 июня Американский театр балета, в котором Алисия Алонсо танцевала в начале своей карьеры, отметил ее 90-летие специальной программой (собственно, день рождения у Алисии Алонсо будет еще только 21 декабря).

Много лет Алисию Алонсо осыпают бранью и восхваляют. Некоторые считают ее политической марионеткой в руках Фиделя Кастро, говорят, что она слишком засиделась в своем кресле и что она не разрешает некоторым артистам выезжать за рубеж.

В то же время балетоманы обожают Алисию Алонсо, бережно хранят воспоминания о ее Жизели и восхищаются ее творческим долголетием. Ее последнее выступление (в поставленном ею же балете «Бабочка») состоялось в 1995 году, когда ей уже исполнилось 75 лет.

«Совсем еще молодая, — говорит Алонсо и хихикает, как девушка. — Поразительно, не правда ли?! А всего за два года до того я еще танцевала в «Жизели».

Когда говоришь с Алисией, не можешь понять, кто перед тобой: то ли хитрая  интриганка из высшего общества, то ли обычная обаятельная старушка. Скорее всего, и то и другое.

Алисия категорически отказалась отвечать на любые вопросы, имевшие отношение к политике. «Я приехала в США потому, что меня здесь ждал прекрасный прием, и отчасти ради восхитительного чувства возвращения, — говорит Алисия Алонсо. — Я готова поделиться воспоминаниями, но давайте этим и ограничимся. Хорошо?»

Возвращение в Театр балета вызвало у нее чувства, которые, по ее словам, трудно передать словами. «Я вспоминаю годы, когда я здесь работала, своих друзей, наши выступления и гастроли во время войны. Мы создавали будущее американского балета. Это было великолепно».

Алисия Алонсо поступила в труппу Театра балета в 1940 году, но после перенесенной операции на глазах вернулась на Кубу и вновь появилась в театре только в 1943 году. Она участвовала в первых постановках «Подводного течения» Энтони Тюдора (1945), «Легенды реки Фолл» Агнесс де Милль (1948) и «Тем и вариаций» Джорджа Баланчина (1947).

В этой дьявольски трудной постановке, в которой ее партнером был Игорь Юскевич, Баланчин использовал все техническое мастерство Алонсо, постоянно заставляя ее осваивать новые движения. «Я помню, как Баланчин посмотрел на меня, — рассказывает Алонсо и тут же изображает знаменитое баланчинское сопение, — и говорит: «Можешь сделать вот такой шаг?». Я отвечаю: «Я попробую, мистер Баланчин». И бряк!»

Затем он попросил ее попытаться сделать антраша номер 6, прыжок вертикально вверх с быстрым перекрещиванием прямых ног. «Боишься?» — Алисия Алонсо вновь шмыгает носом, изображая Баланчина. — «Нет, нет, я попробую, мистер Баланчин».

Алонсо продолжала танцевать, даже когда у нее уже стало портиться зрение. Другие актеры быстро убегали со сцены, а Алонсо медленно брела, стараясь не натыкаться на декорации. «Для меня зажигали самый сильный прожектор, чтобы я видела центр сцены», — рассказывает она. Ее партнер Антон Долин говорил ей: «Все в порядке, детка, все прошло отлично. А теперь просто уходим отсюда».

Сейчас Алонсо может выглядеть беспомощной, но она отлично пользуется своим плохим знанием английского, чтобы не отвечать на нежелательные вопросы.

Например, мне пришлось трижды задать ей один и тот же вопрос о том, подобрала ли она уже себе замену на посту директора театра. После того как она поняла, что фраза «Я не понимаю» не поможет ей уйти от ответа, она в конце концов пробормотала: «Нет. Думаю, с этим справятся без меня. Они очень способные, я уверена. Я надеюсь».

Что же касается ее творческого наследия, то она сказала следующее: «Я не хочу, чтобы меня помнили. Я просто не хочу оказаться забытой».