Герман-и-Кармалита

Можно ли  думать отдельно о Бойле и Мариотте, Люмьерах, Дарденнах, Коэнах? Отдельно не получается. Есть общее имя-понятие: «Герман-и-Кармалита». И все-таки… Про титана Германа снимают и пишут, он всемирно известный режиссер, к нему не зарастает тропа журналистов и почитателей. Кармалита предпочитает оставаться в тени. Что мы знаем о ней, сподвижнике, союзнике, соратнике? Слова-то какие мужские. А ведь она не только соавтор, тыл - но и жена.

…А ничего мы про нее не знаем.

Больше 40 лет вместе. Чуть ли не все пункты биографий общие. Последние лет сорок… А раньше?

Странная у нее фамилия – Карма-лита. Говорят, гуцульская. Карма – судьба. В дословном переводе с санскрита: действие, причина и следствие. В самом имени закодирован результат, ритм деяний и поступков тех, кто жил прежде, кого она  сегодня так часто вспоминает. За «карма» следует «лита» -  литературная судьба ее и Германа сфокусированы в фамилии.

Героем их фильмов часто становится Правдоискатель, нерасчетливый идеалист. Проигрывающий, но не уступающий. Идущий вразрез с общепризнанным, целесообразным. Этот герой - немножко она. Откуда эта яростно выраженная, несовременная гражданственность? Ясная, порой до жесткости позиция? В кого она такая? Характер, по всей вероятности, достался по наследству. По мужской линии.

Сегодня она пишет про своих предков. Про деда, которым гордится особо. Того, что швырнул в следователя, уничтожавшего его на допросах, тяжелым графином. Про отца, со студенческой скамьи мобилизованного в НКВД. Рискуя жизнью, он предупреждал людей об обысках и арестах. В 1944-м погиб в Словакии. Потом еще говорили: «Повезло, иначе сгноили бы в лагерях: плен, оккупация, да и тесть – враг народа».

В детстве она сама едва не угодила в Бабий Яр. Когда соседка еврейка по «разнорядке» отправилась в Бабий яр с чемоданами, Светина мама пошла ее провожать с ребенком на руках. На последнем кордоне какой-то немецкий офицер схватил за шиворот юную мамашу с чадом и выбросил их из колонны. Все это описано в пьесе «Дамский портной» Александра Борщаговского, отчима Светланы.

Есть удивительные драматические рефрены в их жизни, словно складывал их историю профессиональный сценарист. К примеру, отчим Светланы, известный театровед Александр Борщаговский стал жертвой сталинской кампании борьбы с космополитизмом. Помните - «врагов надо знать пофамильно: Борщаговский, Юзовский…» А писатель-орденоносец Юрий Герман в то же «славное» время был назван «оруженосцем космополитизма» за то, что написал повесть «Подполковник медицинской службы», в которой главным героем сделал еврея. Леше Герману тогда исполнилось 10.

В 1968-ом произошло три знаменательных события: советские войска вошли в Прагу, Герману закрыли фильм «Трудно быть богом», состоялась их встреча с Кармалитой. Герман приехал 21 августа в Коктебель отдохнуть перед большой работой: съемкой фильма по повести братьев Стругацких. Говорят, браки заключаются на небесах. Кто скажет мне, где сочиняются творческие союзы? На пляжах Коктебеля? Дальше было кино. И жизнь, конечно же, но в каком-то химическом соединении в этом кино растворенная.

**Алексей Герман** . _Она была диссиденткой. Что-то перевозила, какие-то рукописи. Я их уважал, готов был со Светланой передавать Ларисе Богораз штаны лесоруба, чтоб не замерзла в ссылке. Света была аспиранткой Копелева, дружила с ним. Я - тоже. Хотя понимал, что это безнадежные в нашей стране мероприятия. Кругом подводные лодки, многомиллионный, ощетинившийся ружьями народ. Какие диссиденты?_

Когда чехи вошли в Прагу, она страшно плакала. Крушения идеала не было, потому что и идеала уже не было. ХХ съезд перевернул сознание и душу. Правда оказалась страшней самых пессимистических прогнозов. И вдруг все это начало возвращаться. Там, в Коктебеле они получили письмо на бланке 3-го т/о «Ленфильма».

_«Сценарий ТББ («Трудно быть богом») - в соответствии с решением худсовета 3-го т/о, рекомендовавшего его руководству студии, - рассматривался дирекцией и Главной редакцией._

_Руководство студии не поддержало рекомендацию худсовета объединения, указав на слабость драматургического решения сценария ТББ… Миссия посланца Земли на другой планете представляется в конечном счете весьма неясной. Многие его действия лишены логики...»_

Сейчас, спустя сорок лет они работают над кинороманом «Трудно быть Богом», и вспоминают, как все начиналось…

**А.Г.** _Мы стали работать вместе, писать вместе, сочинять, защищаться…Я бы сказал: мы спиной к спине у мачты против тысячи вдвоем. Черт его знает, то ли единство противоположностей, то ли, допускаю, так и выглядит любовь. Сейчас довольно сильно болею. И почему-то смерти не боюсь, может, когда придет, испугаюсь. Моей смерти дико боится Светка. Вчера мне померили сахар, что-то с аппаратом случилось, он показывает единицу. Это значит: здравствуй Боженька. Я хохотал, Светке плохо стало… Я более эгоистичен, чем она, любовь распространяющая на многих, но в основном на меня, конечно, и мальчика нашего тоже._

**Кино с запахами**

Из чего шьется легендарная материя германовского кино, его кровоточащая  плоть и воздушная душа, все эти пульсирующие подробности? Когда частное и общее на молекулярном уровне скручивается в миф. Их картины собраны по крупицам из бесчисленных фотографий людей, которых уже нет, книжных и живописных впечатлений, из вещей, из хроники… Но отметим и особую цепкость памяти. Несметное число подробностей плюсуется в территорию большой правды, рождая безотчетную радость узнаванья.

Светлана Кармалита. Над нами смеялись в свое время: как это - слышать запахи? Но у коммуналки запах совершенно особый. Это дает иной объем представлениям о времени и пространстве. Вот стол. Шероховатое старое сукно, дерево, изъеденное жучком. Если это показать - откроется истинная история этого стола.

**А.Г.** _Каждый кадр мы делали по три недели: освоение, внутренняя архитектура, снимали для оператора, репетировали с типажами. Мне это было интересно безумно… «Хрусталев…» также снят. Кому-то это тоже интересно, это понимала Светка, поддерживала меня._

Кто не слышал о сумасшедшем германовском перфекционизме? Вот сегодня они примерно для полутора минут готового звука проработали в звуковой студии у меня на глазах целую смену…ищут точного совпадения эмоции и смысла, типажа на экране - с голосом актера. Повторяют дубли. Снова и снова. Не торопятся – служенье муз не терпит суеты. И люди из группы работают с ними на протяжении десятков лет. Из картины в картину.

**Как они пишут**

**С.К.** _Все начинается как у людей. Леша ложится на диван, я сажусь за машинку. Он говорит, я молчу. Он диктует, я молчу… До первого столкновения. Дальше - по-разному, разве что не дрались. Предположить, что могу написать сцену сама… нет. Я чувствую: хорошо или плохо, в какую сторону двигаться. Возможно, быстрей, понимаю: развернем-ка этот диалог в другом направлении._

**А.Г.** _Думаю, без меня Светлана сможет написать что–то среднеарифметическое. Но и я без нее не способен снять кино. В чем это? Не знаю. В том, что вкусу ее доверяю, что над каждой репликой она сидит. И когда я диктую, по ее спине вижу, что ей не нравится… начинаю беситься._

**С.К.** _Я уже стараюсь сидеть и так, и эдак…изображаю расслабленность…_

**А.Г.**   _Она еще ничего не сказала, а я уже понял - могу сунуть рукопись  в печку, как оно и было. Она с криком «Идиот!» - бросается выковыривать листочки из печки. Понимаешь, мы составляем единый творческий организм._

**Какие же мы диссиденты?**

Снятый материал «20 дней без войны» не устроил киноначальников, безапелляционно заявивших: «Это не советский писатель, а какой-то алкаш. Это порочит наши устои!» Требовали немедленно снять Никулина с картины. А иначе: «Мы вобьем вам в спину осиновый кол, и вы никогда не будете работать в искусстве. Слово коммунистов». Что делать? До Константина Симонова, соавтора сценария, не докричаться. Знаменитый писатель-лауреат плыл на ледоколе где-то по Северному морскому пути. Тогда Светлана рванула к лауреату и спасла картину.

**А.Г.** _Она просто умная. Вот рисую на каске Заманского в «Проверках на дорогах» триколор - наш нынешний флаг. Но это же была эмблема РОА. Светлана подходит: «Что ты делаешь?» «Рисую эмблему». «Нет, Леша, ты не это делаешь. Ты кладешь картину на полку». «Света, кто знает, что это эмблемка национального русского флага?» Случилось все, как она предрекала…_

Когда у него наступает ощущение предела, он готов послать все к чертовой матери, бросить, уехать, умереть, она говорит: «Подожди, ты же не сейчас умираешь? Доживем до завтра…Еще немножко потерпишь».

Несведущим кажется, что она всегда с ним согласна. Она просто не спешит спорить. Ждет момента, когда можно будет доказать, обосновать. Скорей всего, Герман и сам не сможет точно определить ее роль: соавтор, сомонтажер, редактор, второй режиссер, майор бронетанковых войск на съемочной площадке, медсестра, ассистент по… да, по всем вопросам. Главное: отстаивая собственное мнение, она поддерживает энергию совместного поиска, прорыва к подлинному киноискусству. Вот и сейчас, выслушав все оценки проб очередного актерского голоса, Герман разворачивается к Свете…

**А.Г.** _Что значит для меня ее мнение? Я буду беситься, орать, швырять шапку, уходить с картины, потом подумаю - да пошло все… из-за пучка света буду уходить с картины? И в большом числе случаев  её послушаюсь._

Иногда такие вещи выделывал, представить себе не можешь. Тот же монолог Петренко из «Двадцати дней…» однажды взял и разрезал надвое, потому что Симонов, которого мы любили, пристал… Ну, я взял и сократил. Тут Светлана на меня, как львица, кинулась.

Но были случаи, когда она говорила: «Эта сцена совковая, надо выбросить». Я отвечал: «Ни-ко-гда». Но когда нам запретили эту сцену, совковую и подхалимскую, как она считала - запретили, Светлана с ней смирилась. Это эпизод митинга на заводе в «Двадцати днях…». Света сильный человек, сильнее меня…. Правда, до известного предела. Существуют какие-то моменты… она и не будет меня сдвигать. Знает: тут всё, стоп.

**Без Кармалиты?**

Как-то Герман признался: «Не встреться мне она тогда в Коктебеле, не знаю, что бы я снял. Скорей всего, уехал бы из страны».

**А.Г.** _Со Светкой было ощущение, что мы победим. Когда-нибудь…но победим. Даже в совершенно безнадежных ситуациях, когда директор студии говорит: «Приходи года через три, может, что-нибудь подыщем». И Норильский театр отказывает в работе, и Минское телевидение. А Светка за свое: «Всё образуется». Какая-то оптимистическая храбрость. И, знаешь, пока всё образовывалось… да все равно в результате кто-то умрет. Вот что обидно._

_Значит, сказать, что Кармалита  - второй план Германа неверно?_

**А.Г.** _Нет. Светлана Кармалита - ровно половина первого плана Германа. И второго тоже. Ничего не делаю, с ней не посоветовавшись. Иначе, это будет совсем другое кино. В общем, мы «одна форма». Да и содержание тоже._

На озвучании Герман требует от актеров говорить без наигрыша, акцентов: «Попробуйте сказать весь текст «в одно слово!».

Значит, так и будем говорить и думать в одно слово: «Герман-и-Кармалита»…