В предыдущих сериях:— Стеклянное здание МВД и его хозяин Вано Мерабишвили по кличке Монстр— Сколько стоит построить дом для беженцев в Грузии и Южной Осетии— Тбилиси. Борьба с точечной застройкой— Бадри Патаркацишвили: «Дети, ваш отец —...
_В предыдущих сериях:— Стеклянное здание МВД и его хозяин Вано Мерабишвили по кличке Монстр— Сколько стоит построить дом для беженцев в Грузии и Южной Осетии— Тбилиси. Борьба с точечной застройкой— Бадри Патаркацишвили: «Дети, ваш отец — лузер»— «Семнадцать с небольшим книг»: как спонсируют грузинскую оппозицию_
**От редактора**
У меня не было никакого желания печатать эту часть репортажа Юлии Латыниной из Грузии.
Ну нельзя так уничтожать оппозицию, хоть она и противостоит «правильному», как доказывает Юлия, президенту. А что, оппозиция нужна только авторитарным режимам? Или она ценность сама по себе, блок защиты от дурака, которому никто об этом не скажет?
Кажется, это уже вопрос ценностей, а не персональных характеристик.
Грузинская оппозиция безумна: исключением является Ираклий Аласания, но проблема Аласании в том, что он является обезжиренным вариантом Саакашвили.
Грузинская оппозиция подождала несколько месяцев после войны, а потом все — и те, кто был в оппозиции, и те, кто был в команде, — бросились на улицу в полной уверенности, что Саакашвили сейчас падет, и торопясь занять место лидера оппозиции. Стратегия оппозиции была точной калькой поведения западных компартий в 30-х годах: делать все, чтобы не договориться. А если люди хотят не договориться, они всегда не договорятся.
Весь план оппозиции заключался в том, что вот сейчас кровавый режим разгонит митинг и падет. А кровавый режим никого не разогнал. Когда оппозиция поняла, что никто не сажает их в клетки, она стала садиться в клетки сама. Это была такая фрейдистская оговорка, но это, согласитесь, не одно и то же: если кровавый режим бросает вас в клетку или если вы в течение двух месяцев платите каким-то бомжам, чтобы они сидели в клетке посреди проспекта Руставели и жрали и гадили там же, где сидят. В первом случае вы для народа — борцы за свободу. А во втором — организаторы большой помойки.
А больше всего мне нравится положительная программа оппозиции. Лидер оппозиции Леван Гачичеладзе, выступая на канале «Маэстро», изложил ее так:
— Я бывал во многих странах, и в некоторых из них умеют готовить, в некоторых — петь, в некоторых — танцевать, но только в Грузии умеют все это делать сразу. Мы должны экспортировать грузинское застолье.
Поразительно, но грузинская оппозиция демонстрирует все те качества, которые обычно демонстрирует тоталитарный режим у власти. Это патологический популизм, инфантильность и, кстати, коррупция. «Семнадцать с половиной книжек» — это еще цветочки. Не сомневаюсь, что при надобности у Монстра найдутся доказательства того, кто именно из грузинских оппозиционеров вел переговоры с Россией через близкого друга семьи вора в законе Тариэла Ониани.
Проблема в том, что грузинская оппозиция невменяема не сама по себе. Она отражает невменяемость своего избирателя.
Грузия — это 800 тыс. пенсионеров с пенсией по 50 лари. Это 75 тыс. ментов, вышвырнутых на улицу, плюс две тысячи из КГБ, плюс две тысячи из абхазской полиции в изгнании, плюс 850 служащих счетной палаты, уволенных на месте. Когда Каха Бендукидзе, новый министр экономики, сказал комиссару ЕС, что он увольняет полторы тысячи человек, та спросила: «А как вы их трудоустроите?» Каха ответил: «Пусть идут на…» Женщина заплакала.
Все эти ci-devants не могут вербализировать своих претензий. Они не могут сказать, что они хотят обратно, в старую Грузию, где нет электричества и государства, но есть взятка, вино и дружба. Они считают, что Саакашвили унизил и растоптал Грузию. «Если к власти придет Леван, по улицам снова можно ходить с ножами», — восторженно объяснял одной моей знакомой одноклассник ее сына. «Саакашвили привел к власти деревенщину!» — объясняли еврокомиссару Питеру Самнеби выходцы из тбилисского квартала Ваке, и Самнеби изумленно звонил друзьям: «What do they mean by villagers?» «Ваке — это наша Вандея», — бросил мне замминистра иностранных дел Гига Бокерия.
В Грузии оппозиция объясняет народу то же, что в России народу объясняет власть: что суть национального характера — это лень, взятки и коррупция.
Это означает, что Грузия не является демократией, потому что при демократии, когда оппозиция приходит к власти, в стране ничего не меняется. Если в Грузии к власти придет оппозиция, будет катастрофа.
Как вы думаете, на сколько упал рейтинг Шалвы Нателашвили после демонстрации пленки про «семнадцать с половиной книжек»? Ответ: ни насколько. Избиратель Нателашвили устойчив к реальности, как крыса — к слабому яду.
**Шуточки**
Я не знаю, байка это или нет, и поэтому будем считать, что это байка.
Однажды один из замов Вано Мерабишвили застрелил кабана. В Грузии вообще-то запрещено стрелять кабанов, потому что их можно будет стрелять на 7-й год образования охотхозяйств, а сейчас самому молодому охотхозяйству 6 лет.
Правда, в Лагодехском заповеднике мне рассказывали про членов правительства, которые охотились с автоматами из вертолетов, но это были те, кто сейчас ушел в оппозицию: Ираклий Окруашвили, бывший министр обороны, и муж г-жи Бурджанадзе Бадри Бицадзе. Это такая удивительная закономерность в Грузии: те люди, которые считают, что власть — это способ делить пирог и охотиться с вертолетов, отторгаются рано или поздно в оппозицию. А можно сказать и так, что как только политик уходит в оппозицию, сразу обнаруживается какой-нибудь вертолет.
Короче, один из замов Вано похвастался, что застрелил кабана, и Вано решил его разыграть. На зама якобы возбудили уголовное дело и вызвали на допрос. Во время допроса следователь сначала был суров, а потом стал подыгрывать: «Ну может, случайно получилось? Ну может, кабан сам был виноват?» И, конечно, в конце концов выяснилось, что кабан сам выбежал на дорогу, набросился на машину и был убит в порядке самообороны…
На самом деле никакого уголовного дела не было, а все это снималось на камеру, в порядке, приравненном к 1 апреля.
А теперь представьте себе грузинского бизнесмена, который выбирает, с кем ему дружить — с властью или с оппозицией. От оппозиции и так-то дрожь берет, а тут еще — такая власть. Умеющая тонко, по-грузински, шутить.
**Демократия**
Если в Грузии к власти придет оппозиция, будет катастрофа. И, конечно, правящая команда делает все, чтобы предотвратить катастрофу и остаться, по счастливому совпадению, у власти. Например, закрывает телеканалы.
— Если бы мы не закрыли «Имеди», мы бы потеряли власть, — холодно бросил мне Вано Мерабишвили.
Да. Они бы потеряли власть. А так — они потеряли девственность.
Они потеряли девственность один раз, когда закрыли «Имеди», и другой раз, когда разогнали митинг 9 ноября 2005 года.
Бизнес поддерживает власть — но никто не знает, какая часть этой поддержки происходит от чистого, беспримесного ужаса перед оппозицией, а какая — от тонкого, филигранного шантажа, даже не шантажа, а дружеских просьб, ибо коррупции в Грузии нет, а элита есть, и Грузия управляется в ручном режиме, а не в автоматическом, как демократия. И главное, что не может простить Кремль Саакашвили, — это то, что управление в ручном режиме необязательно означает пилежку бабла среди своих.
Грузия является превосходной иллюстрацией того тезиса, что демократии в нищей стране не бывает. Но в нищей стране бывает модернизация.
**Возвращение**
Я вернулась в Москву. Несмотря на 2 млрд долл., потраченных на новую развязку, Москва стояла наглухо. На обочине гаишники собирали дань, а из радио шли привычные, наши, российские новости: трое пьяных ментов забили насмерть мужчину; в СИЗО запытали до смерти юриста Магнитского; в Кабарде боевики отрубили милиционерам головы; в Швейцарии «золотая молодежь» устроила гонки, «Ламборджини» 22-летнего пацана сбил семидесятилетнего швейцарца.
Я ехала и думала, что все это переделывается. В течение шести лет. Достаточно правителя, который думает о стране, а не о бабле.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»