Вот куда, оказывается, уходит пыл наших мужчин! В любовь к машинам. Давно не читала такой вдохновенной поэмы, где нежность, ревность, радость и печаль сплетены так прочно, что остается только жалеть женщин, которых обошла такая страсть....
Вот куда, оказывается, уходит пыл наших мужчин! В любовь к машинам. Давно не читала такой вдохновенной поэмы, где нежность, ревность, радость и печаль сплетены так прочно, что остается только жалеть женщин, которых обошла такая страсть. «Мы уже столько времени вместе, а я по-прежнему хочу тебя каждый день. Видеть, трогать, дыша неровно и подрагивая от желания. Быть в тебе, управлять нашими слитными движениями и каждый раз с сожалением тебя покидать».
А выросла эта страсть из журналистских занятий Василия Авченко (обозреватель «Новой газеты во Владивостоке») темой автомобильного Приморья. Убежденный гуманитарий, различавший машины только по цветам, он погрузился в мир завезенных в 90-е «японок» и выяснил, что их правый руль для приморцев — сакральное понятие, определившее нынешнюю экономику, культуру, философию Дальнего Востока. Автор хотел написать диссертацию, а написал роман про автомобильную оккупацию, про противостояние леворульных и праворульных сообществ, про раздрай центра и Приморья, в котором правый руль обозначает пропасть непонимания. Правый руль под его пером превратился не только в вожделение настоящего мужчины, но и в политическую категорию. Свое право на инакомыслие приморцы отстояли, несмотря на то, что «Зубр», присланный из подмосковного Щелкова, когда местный ОМОН отказался сражаться с владивостокскими автолюбителями, «учил любить родину, стукая головами о железные борта отечественных казенных машин». Механизм для передвижения стал орудием сопротивления: «21 декабря 2008 года на площадь вышли даже не автомобилисты. Мы требовали уже не отмены пошлин, а своего права жить на этой земле».
Сквозь автомобильное стекло Авченко смотрит на события последних лет, когда для брошенного на произвол судьбы Дальнего Востока «автомобиль стал не роскошью, а методом выживания». Читая о способах этого выживания, без конца вспоминаешь бессмертного Левшу Лескова. Но не сильно радуют неувядаемые таланты соотечественников, поскольку расцветают они не от хорошей жизни. Про жизнь в книге много сказано — точно, горько, взволнованно. Автомобиль становится инструментом психоанализа, поскольку «начиная с выбора автомобиля и заканчивая манерой езды — все это как почерк, который не спрячешь и не изменишь». Но одушевляя машину, автор далек от мысли ее очеловечить: частнособственнический инстинкт автомобилиста «не та ценность, ради которой стоит продолжать обкусывать и подпиливать разоренную, сжавшуюся подобно шагреневой коже державу». Он намечает свои выходы из ситуации, он прогнозирует и предостерегает, но это не публицистический выкрик, а «роман без вранья» про эпоху, когда «правый руль, китайские тряпки, чокопаи и карандаши от тараканов» работали на парализованную империю, как запасной аккумулятор». Остроумный замысел приблизил Дальний Восток к материковой России, и оказалось, что в этой Дальневосточной автомобильной республике люди хоть и растеряли надежды, но «комфорт, ремонт, кредит, отдых и убогие потребительские подвиги» в идеал не возвели. «Пусть Россия развалится, если людям от этого станет жить лучше», — говорят некоторые. «Не станет и не пусть», — говорит книга.
Василий Авченко получил литературную премию Ильи Кормильцева за эту книгу и, несомненно, обретет внушительную армию читателей под предводительством автомобилистов.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»