Какие сигналы послал Медведев

Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»:

— Президент коротко повторил уже известные позиции. Внешняя политика не предусматривалась как центральная или существенная часть его послания. Он начал с того, что в проблемах России не надо обвинять никого, все они внутри. Интересным мне показался пассаж о необходимости создать методологию оценки эффективности внешней политики — насколько она служит задачам модернизации. Это новый подход, хотя я не представляю, как это можно сделать.

Дмитрий Орешкин,политолог:

— Медведев дал понять, что надо переходить к пятипроцентному барьеру на выборах в региональные парламенты, а в перспективе отказаться от сбора подписей. Но не так плох избирательный закон, как отвратительна практика. Поменять ее чрезвычайно сложно, так как она определяется интересами региональных и федеральных элит. Впервые прозвучали слова «манипуляция» и «злоупотребления» относительно избирательной системы. А электронные средства голосования — это только перчатка, надетая на чью-то руку. Если это рука жулика, ситуация не изменится.

Медведев указал разворотные точки, в которых его политика расходится с путинской. Внешняя политика должна строиться на прагматичных интересах, а не на «ностальгических предрассудках». Медведев заявил о притоке капитала и идей. Путин говорил, что нам не нужны товарищи в пробковых шлемах, а Медведев готов их прикупить. Путин аккуратно выстраивал модель госмонополизма, Медведев счел ее бессмысленной. Инновационные условия — это борьба с рейдерством. Путин недавно говорил, что если будет слишком большая выгода, то деньги из желудка достанет и бедным раздаст. Так вот, инвесторы не любят, когда у них в животе роются руками, которыми еще недавно мочили в сортире. Медведев говорит о финансировании НКО, которые раньше «шакалили перед иностранными посольствами». Кавказ — путинскую гордость — Медведев назвал главной нерешенной проблемой. («Должен быть человек, лично ответственный за положение дел в этом регионе. Такой человек появился».)

Все эти сигналы услышали и поняли депутаты, региональные элиты и прочие группы влияния. На кого Медведев при этом будет опираться, не знаю. Путинская элита как раз ориентируется на «исторические предрассудки», особый путь, недружественную внешнюю политику. Медведев встретит организованное сопротивление. Я думаю, начинается турбулентность в верхних эшелонах власти.

Елена Панфилова, директор российского центра Transparency International:

— Президент упомянул в послании о главных проблемах, и это хорошо. Очень много полезных идей (о прозрачности госзакупок, выборов, деятельности судов, доступности для граждан информации о деятельности органов государственной власти). Но все равно наступает момент, когда об этих вещах нужно говорить сильнее. Не «предусмотреть», а «сделать». Было бы неплохо «предусмотреть», чтобы после президентского выступления выпускались поручения или указы, вносились законопроекты, которые закрепляют его предложения. А так мы все это уже слышали. Путин начиная с 2001 года говорил, что коррупция ставит под угрозу национальную безопасность страны.

Руслан Гринберг,директор Института экономики РАН:

— Я восхищен тем, что президент процитировал Луи Пастера: «Из всех народов первым будет всегда тот, кто опередит другие в области мысли и умственной деятельности». Как претворить этот тезис в жизнь?

Начать нужно с инвентаризации нашего научно-технического потенциала, которую, к сожалению, год от года становится сделать все легче, потому что этот потенциал тает на глазах. На основе инвентаризации уже можно выбрать приоритеты, те сферы, в которых мы можем составить реальную конкуренцию иностранным разработкам. И уже для этих приоритетных направлений выбирать объемы и структуру финансирования.

Что касается вытекающего из логики послания стремления шагнуть сразу в постиндустриальную экономику, то это, конечно, можно сделать и стать постиндустриальным обществом — без промышленности. Все к этому и идет. Но для России важно сбалансированное развитие, нужно создавать и новую индустрию, в первую очередь машиностроение. Здесь есть области, в которых мы можем занять достойное место в мировом разделении труда.

Евсей Гурвич, научный руководитель Экономической экспертной группы при правительстве РФ:

— Я думаю, что модернизация в части высоких технологий сейчас, может быть, менее приоритетна. Не менее важна сейчас модернизация государства: повышение эффективности его работы, сокращение вмешательства в экономику, создание независимой судебной системы, защищенность прав собственности.

Президент затронул одну из наших главных, самых тяжелых проблем: каким-то образом существуют допотопные по своей эффективности предприятия. Они перемалывают достаточно большие ресурсы и выдают минимальный результат. Конечно, нужно сократить их поддержку. И если при этом какая-то их часть встроится в рынок, то другая будет закрыта. Но значит, на их месте смогут возникнуть более эффективные компании, используя иногда то же оборудование и тех же людей.

Владимир Милов,президент Института энергетической политики:

— Две трети энергоносителей потребляют промышленность и транспорт. Это связано с энергоемкими советскими основными фондами. Надо новые заводы строить, транспортные магистрали, железные дороги. Это иллюстрация несерьезности разговоров об энергетике, которые начал Медведев.

Кроме того, Медведев явно использовал свое послание, чтобы встать на сторону «Газпрома» в его корпоративной войне с нефтяными компаниями, которые хотят получить доступ к газу и трубе (известно, что вице-премьер Сечин требовал такой доступ предоставить). Медведев обрушился на нефтяные компании за то, что они сжигают попутный газ. Это, конечно, плохо, но «Газпром» его не пускает в свою трубу, а возиться самим компаниям с постройкой слишком дорого. Вряд ли президент об этом не знает. Так что дело не в лампочках, а в том, что надо все перестраивать, а нефтяным компаниям дать доступ к газпромовской трубе.

Павел Фельгенгауэр, обозреватель «Новой»:

— В президентской речи содержится явный сигнал. Радикальная военная реформа продолжится, несмотря на ожесточенное сопротивление. Это значит, что сохранится нынешнее руководство Минобороны. Скорее всего, останется на посту начальник Генштаба Николай Макаров. Его ожесточенно критикуют из-за проводимой реформы. Что касается планов (один введенный в строй корвет, «Искандеры», баллистические ракеты и т.д.), то они уже были озвучены в прошлом месяце во время заседания по ВПК в Реутове.

Александр Адамский, ректор института проблем образовательной политики «Эврика»:

— Многое из того, что сказал президент, меня порадовало. Он заявил, что обучение должно способствовать личностному росту. Это то, к чему так долго призывает инновационное учительское сообщество. Теперь и президент утверждает, что «все нужно делать с учетом индивидуальных особенностей детей и современных научных знаний о ребенке». Кроме того, глава страны впервые за 20 лет (столько идет профессиональная дискуссия о том, что считать результатом образования) сказал о компетентности. Он подчеркнул, что ЕГЭ должен оставаться «основным, но не единственным способом» проверки качества образования. Я удовлетворен тем, что Медведев дал жесткую критическую оценку педагогическому образованию. Высказана идея присоединения педагогического университета к классическому и создания на этой основе системы повышения квалификации учителей. Неизвестно, как будет воплощаться в жизнь заявление об изменении архитектуры школ. Если же под архитектурой предполагаются школы-пятитысячники, которые пытались строить в конце 80-х, я против.

Элла Памфилова,глава Совета при президенте по развитию институтов гражданского общества и правам человека:

— Многое из того, что мы посоветовали президенту, Медведев озвучил в послании. Главный вопрос — что вертикаль позволит из этого выполнить. Что касается НКО, гражданского общества, то послание президента — это позитивный шаг. Благотворительность, развитие волонтерства — это прекрасно. Но акцент был сделан на государственных заказах, финансировании. Нельзя ориентировать благотворительность и волонтеров на бюджетные средства. В России до сих пор нет минимальных условий для реализации потребностей гражданского общества. Тем более если государство готово вкладывать в благотворительность, возникает вторая проблема — прозрачность. Если ее не будет, появится еще один источник коррупции. Кроме того, должны быть созданы равные условия для самоорганизации граждан во всех сферах жизни. Еще один вопрос: как быть правозащитным организациям, если государство намерено помогать только благотворителям? Права человека нарушают все чаще, а правозащитных организаций в России все меньше.