It’s Miller time*

Съемка на территории будущего «Охта-центра» запрещена. Стражи из газпромовской пресс-службы допускают на площадку только своих, проверенных журналистов, фотографов и телеоператоров. А им почему-то археология неинтересна. Крупным планом запечатлевают лишь крупное и мелкое начальство во время его нечастых сюда визитов. И даже археологи, копающие тут третий год, по условиям договора с «Газпромом» не имеют права приглашать журналистов и публиковать свои находки. Исключение сделано лишь для узкопрофессиональных сайтов, где выложены краткие сообщения о «предварительных результатах охранных археологических раскопок в устье реки Охта».

Столь же бдительны оказались и редакторы петербургских бумажных изданий. Интервью с двумя мэтрами российской археологии Анатолием Кирпичниковым (ИИМК) и Олегом Иоаннисяном (Эрмитаж) об открытиях, сделанных в устье Охты, пробилось только в электронную прессу.

В чем секрет? И что так стыдливо прячет Миллер?

При обычных раскопках археологи выбирают весь культурный слой, после чего на этом месте разрешается любое не противоречащее закону строительство. Так делают, например, в Новгороде. И там никто ничего не скрывает. Чего таить, если можно гордиться, что ты финансировал развитие науки? И даже те, кто поначалу матерится и на законодательство, и на зануд-археологов, после первой же берестяной грамоты или горшка со средневековыми монетами чувствуют прилив внезапной любви к истории отечества и регулярно фотографируются на фоне прославившей их канавы.

Но возможна (правда, очень редко) и другая ситуация, когда на месте вожделенного новостроя обнаруживается архитектурный памятник. Это значит, что строить здесь нель-зя. Можно превратить это место в музей или законсервировать — вновь засыпать землей, сохранив находку для потомков и для будущей науки с ее, покуда неизвестными, но более точными методами.

При этом закон охраняет такой памятник с момента его обнаружения (а не постановки на учет).

Вот это и есть наш случай.

О том, что на месте будущего «Охта-центра» расположена шведская крепость XVII века Ниеншанц, известно давно. Но мы не станем обсуждать, каким образом территория с охраняемым подземным памятником была продана компании «Газпром».

Считалось, что шведская крепость целиком разрушена. Сначала Петром, потом временем и наконец фундаментами «Петрозавода».

Археологи доказали, что памятник жив.

Взглянем на крепостные укрепления Ниеншанца, изображенные на шведской карте 1681 года.

Все это геометрическое великолепие сохранилось под землей. И рвы, и валы, и деревянные основания валов, и даже окованная железом потайная дверь, ведущая из крепости в ров (сломанный ключ от нее археологи нашли в колодце). Дверь по-прежнему закрыта и по-прежнему хранит свою тайну.

Та же судьба ожидает и еще более ранние крепости, сохранившиеся на этой территории. Одна из них — Ландскрона — 1300 года.

И здесь, только ближе к мысу, должна находиться древняя новгородская крепостца. До нее археологи пока не добрались.

Но, наверное, самая большая удача экспедиции — обнаружение крупнейшей на Северо-Западе России неолитической стоянки. Она существовала здесь в течение двух тысячелетий, а пришли сюда люди около 5 000 лет назад. Неолит — поздний каменный век. И — сенсация, каких не бывает! — найдены не только орудия труда, оружие, посуда и украшения, но и деревянные конструкции.

Они в два раза старше самой Невы.

От археологов долго добивались, чтобы они подписали бумагу, мол, никакого памятника здесь нет. А в обмен обещали возможность продолжать раскопки и в этом месте, и на другом берегу Охты, где находилось средневековое поселение. Сулили и другие блага. Услышав нет, стали искать археологов на стороне. Но почему-то в современной России не нашлось штрейкбрехеров этой профессии. Тогда решили обойтись без археологов вообще. 27 августа уже открытый памятник был снят с охраны секретным постановлением КГИОПа.

С нашей точки зрения, строить на охтинском мысу — преступление. Причем международное. И в «Газпроме» это понимают. Оттого секретность. И не действует на территории «Охта-центра» ни закон о печати, ни Конституция РФ.

Уловка нехитрая, но когда «Газпром» забьет сюда девятьсот свай (по 70 метров каждая!), пятитысячелетняя история нашего города будет убита. И для потомков не только Миллер с Матвиенко, но и все мы, допустившие это преступление, будем вандалами XXI века. Археологической экспедиции ИИМКа приказано закончить работы к 1 апреля 2010 года. А чтобы все докопать, нужен как минимум еще один полевой сезон.

По мнению археологов, уникальный многослойный памятник археологии в устье реки Охты — Петербургская Троя. Он должен быть сохранен для потомков. Здесь можно создать историко-культурный ландшафтный парк и археологический музей под открытым небом. Опыт есть и в Турку (Финляндия), и в Киеве. Поток туристов гарантирован. Их будет не меньше, чем посетителей Эрмитажа, и уж точно больше, чем желающих полюбоваться третьеразрядным небоскребом. Шведы уже предлагали восстановить крепость (дерево-земляную, какой она и была) за свои кровные. Но кто на Руси считается со шведами после Полтавы?

Подытожим: нет никаких сомнений, что строить в устье Охты нельзя — ни четырехсотметровых небоскребов, ни пятидесятиметровых высоток, ни даже пятиэтажек.Так, во всяком случае, гласит закон.

Обсуждение статьи в блоге