Смертная казнь как первая необходимость

– Какие новости на лестнице эволюции?

Каждый раз, когда мы встречаемся, он приветствует меня этим восклицанием. Иногда он меняет формулировку:

– Есть успехи на поприще превращения из обезьяны в человека? Россия лидирует?

Я его в шутку зову Европейцем, в годы гласности и перестройки он работал у нас в стране и с тех пор питает по отношению к нам необъяснимые надежды. Встречаемся мы нечасто, так что можно соблюсти масштаб.

– Ничего нового, – привычно отвечаю я. – Хотя нет, вот мэр Лужков предложил вернуть смертную казнь в одном отдельно взятом…

– Неужели городе? – перебивает меня приятель.

– Нет, нет, пока нет. В отдельно взятом случае.

– В отношении коррупции?

– Ну уж нет, так можно залить кровью весь город. Пострадают очень достойные люди. Нет, пока только применительно к наркоторговцам… Впрочем, он уже требовал того же самого в отношении террористов. Так что случаев два. Но это все-таки не так много, – спохватываюсь я. – Смертная казнь – тема популярная – особенно в худые времена. Ну, как тут политику удержаться от соблазна быть любезным пусть даже темным народным массам?!

Некстати я вспоминаю, как век назад печально известный иеромонах Иллиодор требовал публичной и торжественной казни графа Витте, которого он считал виновником пагубного политического строя в России. «Непременно нужно повесить этого изменника; нужно повесить при такой обстановке: на Красной площади в Москве построить нужно высокую виселицу из осины; ударить в набат на колокольне Ивана Великого; собрать весь православный народ; около виселицы поставить всех министров; тогда привести сего великого преступника на место казни; привести, как следовало бы, не в ермолке и лапсердаке, а во всех орденах и графской короне. Это нужно сделать для того, чтобы показать, что от виселицы никто за измену и предательство не может убежать. Потом архиереям или священникам благословить палача на святое патриотическое дело, и он после того должен вздернуть графа на перекладину двух столбов».

Благословить палача на святое патриотическое дело… Нынешним деятелям далеко до Иллиодора и его предшественников (см. «историческую справку»).

А в чем сегодня состоит мейнстрим российской политики в отношении этой острой темы? Ответ на этот вопрос я получил… в Страсбурге. Почему там? Да потому что для Совета Европы отмена смертной казни – фирменная повестка дня. Ведь и нынешний российский (де-факто) отказ от высшей меры произошел исключительно по его инициативе. А конкретно меня просветил европейский комиссар по правам человека Томас Хаммарберг. Он знает ответ из первоисточника, еще на заре нашей тандемократии он беседовал на эту тему и с премьером Путиным, и с президентом Медведевым. Каждый из правящих тандемократов уделил ему по часу.

В двух самых высоких русских кабинетах комиссар затронул две самые острые для Совета Европы темы – Протокол №6 к Европейской конвенции по правам человека и Протокол №14. Протокол №6 как раз о запрете смертной казни. Российская Федерация его так и не ратифицировала – единственная в Совете Европы. Хотя давно обещала, изначально это было условием приема в организацию. Протокол №14, напомню, о жизненно необходимой и всеми, включая российский МИД, согласованной реформе регламентов Европейского суда, без чего он тонет в лавине дел, наибольшую (одну пятую) часть которых составляют жалобы российских граждан на свое государство. С этим протоколом история похуже, ибо Россия намертво его заблокировала – явно в назидание суду и ПАСЕ, чтобы неповадно было судить Россию за Чечню, Грузию и иные вольности. Не хотите признавать наше право сеньора на постсоветском пространстве – тем хуже для вас! Этот посыл камуфлируется самыми минималистскими средствами. Технически Протокол отправила в долгий ящик Дума, отказавшись его ратифицировать, и это притом, что вносил предложение на ратификацию президент Путин. А тот проглотил обиду. Очень характерно для взаимоотношений между президентом и Думой!

Оба разговора прошли по-европейски интеллигентно. Путин, как выяснилось, не просто за продолжение моратория на смертную казнь, который действует в стране с 1996 года. Он за полный ее законодательный запрет. Категорически. Значит, можно рассчитывать на то, что соответствующее решение будет принято, оптимистично предположил Хаммарберг. Не тут-то было. Спросите у президента, с улыбкой ответил премьер, вы, кажется, собираетесь к нему.

Президент на тему о смертной казни был более сдержан. Или скован. Ну да, он лично за ее запрет. Но, вы понимаете, общественное мнение…

В общем, хорошо поговорили. Тем не менее, что все-таки будет с протоколами?

На самом деле ситуация ясна.

Запрещать или нет смертную казнь – дискуссия не логическая, она идет на уровне чувств и глубже – предрассудков. И потому она принципиально неразрешима. Все аргументы давно сформулированы. И про фатальный кошмар ошибки в приговоре (тем более в системе, которая привыкла назначать виновных вместо того, чтобы искать и доказывать их вину). И про то, что смертная казнь еще не удержала от преступлений ни одного преступника и не помогла ни одной жертве… Проблема, однако, в том, что ужасные преступления, за которые присуждается смертная казнь, буквально обжигают, парализуют сознание. Рациональные доводы попросту сгорают в пламени эмоций и такой понятной жажде мести.

Равнять справедливость и месть – очень человеческое свойство. Но есть ведь и двухтысячелетний общечеловеческий урок. То, что грех для убийцы, не может быть добродетелью для государства. Государство, которое хочет покарать Каина, никак не должно само становиться Каином.

К слову сказать, известная неправительственная организация, сражающаяся за полный и абсолютный отказ от смертной казни, называется «Руки прочь от Каина!». Не потому что ее активисты против Авеля. Они ссылаются на Ветхий Завет. Ведь даже за братоубийство Господь не применил смертной казни. Он избрал иную высшую меру наказания.

На самом деле, это действительно веха на эволюционной высоте. Самая первая человеческая заповедь всегда была с изъятиями. В конце ХХ века она, наконец, могла стать такой, какой и должна быть, то есть абсолютной. Таковой ее признали десятки государств, в первую очередь вся Европа (единственное исключение составляет Белоруссия). Именно в этом смысл кампании, которую проводит Совет Европы. Государство, да не убий!

Российское общество не достигло этой стадии гуманистического сознания? Быть может. Тем более наши лидеры – «единственные европейцы» – должны понимать, что это вопрос цивилизационного выбора.

В декабре 2007 года Генеральная Ассамблея ООН с коллективной подачи Евросоюза, горячо поддержанной всеми правозащитными организациями, проголосовала за резолюцию, призывающую к глобальному мораторию на смертную казнь. К этому моменту: 149 государств мира так или иначе отвергли смертную казнь; 49 государств сохранили ее в своем арсенале; 26 стран реально использовали ее в 2007 году. Зафиксировано 5851 казней. Тройку чемпионов составляют Саудовская Аравия (бронзовая медаль), Иран («серебро»), КНР (безусловное «золото», по крайней мере, 5000 экзекуций, точная цифра неизвестна, это гостайна).

Статистика 2008 года, по данным организации «Руки прочь от Каина!», примерно такая же. Хотя для динамики можно заметить, что общий счет государств – тех, что «против» и что «за», ныне стал 151:47. А всего за последние полтора десятка лет сорок стран де-юре отказались от смертной казни. Вот совсем свежая, по масштабам беспримерная новость: более чем четырем тысячам приговоренным к смертной казни этот приговор заменили на пожизненное заключение. Это произошло в Кении нынешним августом.

47 – как правило, не самые развитые и совсем не самые демократические страны. Увы, в этом черном списке фигурируют и США, и Япония. Страна восходящего солнца ссылается на традицию (80% опрошенных граждан – за смертную казнь). В США картина посложней. Смертная казнь – прерогатива штатов, а не федеральных судов. 12 штатов по закону отказались от высшей меры наказания. В штате Мичиган это произошло уже в 1847 году. Еще ряд штатов реально ее не применяют.

С 1976 года в США 123 человека были освобождены из камеры смертников, оказалось, что им были вынесены ложные приговоры.

В общем, у нас богатый выбор: с кем и какими мы хотим быть. Но у нас есть и свой уникальный опыт.

Мы – страна, в которой целую эпоху смертная казнь была главным орудием даже не только и не столько судебной расправы, сколько политической борьбы (если то, что у нас происходило, можно называть политической борьбой). Лишенная всякой сакральности, упрощенная до конвейера, где в начале был стакан спирта для расстрельщика, а в конце безымянный ров, десятилетиями работавшая так массово и неразборчиво смертная казнь превратилась в пароль и отзыв системы. Запретить смертную казнь де-юре – означало бы поставить, наконец, надгробие над этой системой.

И кстати, технологически это совсем не трудное решение – в том числе и особенно с нашей высокопринципиальной Думой. В конце концов, смертная казнь – не предмет первой необходимости, можно надеяться…

Бог с ним, с Каином. Однако в ХХI веке политикам пора уже иметь лоб, а не Лобное место.

1398–1996: убивали за кражу, оскорбление государя, ловлю селедки…

Впервые в истории русского государства смертная казнь законодательно была закреплена в 1398 г. в Двинской уставной грамоте, юридически оформившей вхождение двинской земли в состав Московского государства. В ст. 5 этой грамоты говорится: смертная казнь назначается в одном-единственном случае – за кражу, совершенную в третий раз.

Покровская судная грамота 1467 г. значительно расширяет случаи применения смертной казни. Это – воровство в церкви, конокрадство, государственная измена, поджоги, кража, совершенная в третий раз, убийство.

Судебник Ивана III 1497 г. раздвинул границы дальше: разбой, повторная кража, клевета, убийство своего господина, измена, святотатство, кража холопов, поджог, государственные и религиозные преступления.

Судебник Ивана IV 1550 г. еще суровей: за первую кражу, если вор пойман с поличным или в процессе пытки признался в содеянном, за вторую кражу и мошенничество, если преступник сознается, за разбой, душегубство, ябедничество, за убийство господина…

Казни носили массовый характер. На Лобном месте на глазах тысячной толпы закапывали в землю женщин, виновных в супружеской измене, сажали на кол, колесовали, четвертовали. Смертная казнь подразделялась на обыкновенную и квалифицированную. К обыкновенной, или простой, относились: отсечение головы, повешение и утопление. К квалифицированной казни – сожжение, залитие горла металлом, четвертование, колесование, закапывание в землю по плечи, посажение на кол и др.

При Иване Грозном стали применять кипячение в масле, вине или воде за государственную измену. Залитие горла расплавленным свинцом применялось к фальшивомонетчикам. Четвертование – за оскорбление государя.

Законодательство эпохи Петра I к смертной казни обращается еще чаще, в 56 случаях. Процедура смертной казни унифицируется. В ходу три вида: аркебузирование (обезглавливание), расстрел, повешение. Аркебузирование – для военнослужащих осуществлялось по немецкому образцу мечом на плахе или на бревне, а не топором, как было до Петра I. Во время казни стрельцов Петр I в нескольких случаях сам выполнял роль палача.

Во времена Анны Иоанновны система наказаний включала утопление, отрубание головы, повешение, колесование, сожжение. Она могла применяться к лицу с 12-летнего возраста. В России ХVI–ХVII столетий высшая мера наказания угрожала за такие преступления, как ловля селедки, торговля целебным корнем-ревенем, покупка беспошлинно мехов, неверное показание веса соли при взимании пошлин…

25 ноября 1741 г. Елизавета Петровна отменила смертную казнь. Но тюрьмы были переполнены, и в 1754 г. смертная казнь возвратилась.

За время 34-летнего правления Екатерины II известно всего три случая приведения в исполнение казни, самый известный – публичная казнь Емельки Пугачева.

При Александре I смертная казнь применялась нечасто. За 25 лет его правления казнено 24 человека.

Николай I начал свое правление с казни 5 декабристов.

На протяжении 12 лет правления Александра II не было приведено в исполнение ни одного смертного приговора – они заменялись ссылкой, каторгой, пожизненным заключением. В 1883 и 1885 гг. казнено было по одному человеку. В 1889 г. – 3, в 1890 г. – 2 человека.

Многие государи, придя к власти, начинали с амнистий. Алексей Михайлович, отец Петра I, велел освободить и отправить в ссылку на каторжные работы всех сидевших воров и разбойников, приговоренных к смерти. То же приказывает в 1691 г. Петр I.

Как ни глубок и темен исторический омут, но до Черной книги преступлений коммунизма, имевших ровней лишь преступления фашизма, я не донырнул. Они вообще за пределами цивилизации.

В Европе, кстати, творилось то же самое. В Германии при Карле V было казнено около 100 тысяч человек. В Англии при Генрихе VIII было повешено 70 тысяч упрямых нищих при общей численности населения 4,5 млн человек. Одним из наружных знаков могущества французского сеньора была воздвигнутая в его владениях виселица: у герцога она была о шести столбах, у барона о четырех, у шателена о трех, у остальных только о двух столбах. Ордонанс 1386 г., изданный в Париже, грозил смертной казнью за расстановку силков для поимки голубей…

7 августа этого года Верховный суд США принял сенсационное решение, во второй раз отложив казнь смертника из Джорджии.

Дело Троя Дэвиса – возможно, самое громкое американское дело этих дней. Суть его общественной значимости обозреватель «Нью-Йорк таймс» Боб Херберт выразил следующим образом: «Очень плохо, что мы все еще казним людей в Соединенных Штатах. Абсолютно ужасно, что мы хотим это сделать, когда у нас даже нет уверенности, что в кандалах тот самый человек».

Трой Дэвис был осужден за убийство полицейского на парковке у закусочной в Саванне, штат Джорджия, в 1989 году. Ни оружия, ни иных материальных доказательств его вины обнаружено не было, однако на судебном процессе два года спустя 9 человек свидетельствовали против него. Позже 7 свидетелей из 9 отказались от своих показаний, объяснив их оказанным на них давлением. Восьмой свидетель на суде показал на Троя Дэвиса, хотя в ходе следствия говорил, что не может опознать убийцу. Самая интересная метаморфоза произошла с 9-м свидетелем. После суда – и это многократно зафиксировано – он хвастался, что именно он и убил полицейского, и даже демонстрировал в подтверждение револьвер соответствующего калибра.

Один раз Троя Дэвиса уже чуть было не казнили. Прошлой осенью родственники и адвокат уже были созваны на прощальную церемонию. Трой Дэвис даже получил свой последний ужин. (Традиция смертной казни в штатах США включает право осужденного на last meal – последний ужин, который готовят по его заказу, и на последнее слово непосредственно перед исполнением приговора.) Но в самую последнюю минуту необратимая процедура была остановлена решением Верховного суда вернуть дело на апелляцию.

В апреле 2009 года апелляционный суд 11-го округа в Атланте двумя голосами против одного отказал в петиции о рассмотрении новых свидетельств, доказывающих его невиновность. Обратный отсчет времени для Троя Дэвиса начался вновь.

В мае адвокаты Троя Дэвиса обратились в Верховный суд США с петицией последней надежды, они просили вмешаться, чтобы позволить исследовать вновь обнаруженные доказательства невиновности смертника. Эту петицию публично поддержали 27 известных юристов – бывших судей и прокуроров, в их числе бывший директор ФБР и бывший генеральный прокурор. В августе Верховный суд отреагировал на это обращение.

Сенсационность нового решения Верховного суда США в том, что он впервые ответил на прямое обращение гражданина. Обычно высшая инстанция судебной власти реагирует лишь на решения судов.