Любому из нас — пожизненно?

В год 2003-й, когда началась эта грустная история, у прокурора Камчатки Александра Войтовича уже было чемоданное настроение. Он ждал повышения и, видать, волновался, потому что повышение было под вопросом. Все громкие дела, инициированные им, одно за другим разваливались. Дважды он даже пытался посадить самого губернатора, и дважды у него ничего не получилось.

А какому прокурору хочется куковать на Камчатке до самой пенсии?..

Силовики издавна используют этот полуостров как удобный трамплин в карьере: здесь год идет за два, отпуск в два раза длиннее, заработки (в том числе зарплата) выше, и через какое-то время — перевод в теплое и спокойное место на материк.

Камчатка сыграла свою роль в судьбе прокурора Войтовича. А Войтович — в судьбе не одного человека.

Сергей Петросов приехал на Камчатку за 15 лет до злополучного 2003-го. Он родился и вырос в Баку, но в 1988 году, после Сумгаита и Карабаха, двадцатилетний Сергей вынужден был бежать из родного города, потому что он наполовину армянин. Мама отправила его на Камчатку — там жил его дядя.

Здесь Сергей сразу занялся ремонтом автомобилей — он это обожал, ремонтировал все, что ездит. А в выходные любил рвануть за город и штурмовать на снегоходе вулканы.

Через несколько лет на Камчатку переселился его брат. А через 13 лет — бакинский друг детства Роман, на пару с ним они открыли автосервис.

Рос сын. Все было хорошо.

Паата Гвасалия, боксер сборной страны в весе до 63,5 кг, закончил спортивную карьеру из-за травмы правой руки. Он попал в сборную России в 18 лет, в двадцать стал чемпионом Европы, а в 24 вышел в финал чемпионата мира.

Это было в Будапеште в 1997 году. Паата дрался в финале со сломанной рукой. Дрался, превозмогая жуткую боль. Проиграл. Но это его серебро было дороже золота.

После он перенес несколько операций, но так и не смог продолжать боксировать. Занялся бизнесом. Работал в Азове. Директор Азовской судоверфи предложил ему найти покупателей на недостроенные рыболовные суда. Паата вспомнил своих камчатских знакомых — когда-то он выступал там в турнире по боксу.

Пароходы купили. У Пааты на Камчатке возникли серьезные перспективы для бизнеса. Кроме того он хотел открыть там школу бокса и тренировать детей.

Паата переехал на Камчатку за год до начала этой истории.

До этого Сергей и Паата не были знакомы. Виделись мельком пару раз — и все. Один раз Паата заезжал в сервис к Сергею менять дворники, второй раз, кажется, с маслом были проблемы — он сам не помнит.

По-настоящему они познакомились в тюрьме, читая материалы их «общего» дела.

11 апреля 2003 года в Петропавловске-Камчатском было совершено страшное преступление. В 5.15 утра преступник влез на крышу здания казино «Паллада», влил в вентиляционную трубу из канистры горючую смесь и поджег ее.

Почувствовав запах бензина, охранники выбежали на улицу и увидели в двухстах метрах от них спрыгивающего с крыши человека. Они побежали за ним, но догнать не сумели. Преступник вскочил в ожидавшую его машину и уехал. Разглядеть преступника они тоже не смогли: в ту ночь была облачная погода — ни луны, ни звезд, на улице было темно. Охранники запомнили лишь номер и марку машины.

В результате пожара в казино погибли семь человек, трое получили телесные повреждения различной степени тяжести.

В этот же день задержали Сергея Петросова — это его машину охранники «Паллады» видели на месте преступления.

Теперь о машине. Раньше автомобиль «Мицубиси-Паджеро» принадлежал преступному авторитету Сергею Ткаченко. За полгода до этого Ткаченко привез его на автосервис к Сергею. Машина была битая. Сергей с напарником Романом отремонтировали ее и выкупили у Ткаченко. Но вторые ключи он им не отдал. Изредка просил машину — съездить куда-нибудь за город: мол, новую жалко. Сергей и Роман давали.

10 апреля вечером Ткаченко опять попросил машину. Сказал, утром вернет. Утром машины у дома не было. Сергей стал ему звонить. Ткаченко отключил телефон. Выяснить, что с машиной, Сергей так и не успел — его задержали.

Ким Сен Де (он же Леха-кореец) и Сергей Ткаченко (он же Семен) — лидеры корейской ОПГ и фактические владельцы казино «Колизей» — главного конкурента сожженной «Паллады» — вскоре были тоже задержаны как заказчики поджога. На защиту к ним вылетел прославленный московский адвокат. Через два месяца их благополучно отпустили.

Но семь трупов! Такой «висяк» следователи допустить не могли. Тем более прокурор Войтович ожидал повышения…

По показаниям охранников «Паллады», преступников было двое: поджигатель и водитель. Один у них уже был. Нужно было найти второго.

Началась настоящая охота за напарником Сергея по автосервису — Романом, но у него было железное алиби. Еще один «кандидат» тоже сорвался — на свое счастье он в это время был в море. Тогда арестовали Паату Гвасалия. Он в качестве жертвы был идеален: чужак, на Камчатке у него никого нет (жена с грудным ребенком не в счет), нерусский.

Два года тянулось следствие. Два года прокурор Войтович сидел на чемоданах.

Никаких улик против Петросова и Гвасалии за два года так и не нашли.

У обоих были очень серьезные алиби. Следствие их не приняло.

Кровь, обнаруженная в машине и на месте преступления, вскоре исчезла из материалов дела, потому что она не принадлежала ни Гвасалии, ни Петросову. Вместо крови в деле появилось «пятно бурого цвета неизвестного происхождения».

Ни Гвасалии, ни Петросову не принадлежат отпечатки пальцев на ручках левой и правой дверей машины.

В машине (на подножке) обнаружен след от обуви, такой же след обнаружен на месте преступления. Ни у Гвасалии, ни у Петросова не нашли обуви, которая могла оставить этот след.

Чей это след, чья кровь, чьи пальцы — следствие не выясняло.

В результате травм, полученных на ринге, у Пааты не действуют три пальца правой руки, и он не может сжать эту руку в кулак. Как он с больной рукой, да еще и будучи маленького роста, мог залезть на 4-метровое здание с тяжелой канистрой? Он просил провести медицинскую экспертизу и следственный эксперимент. Следствие отказало.

Все дело строится на показаниях двух свидетелей-охранников Дорофеева и Ковалева. Показания менялись много раз. Понятно, что с расстояния в 200 метров разглядеть длину щетины и цвет глаз невозможно даже среди бела дня — не то что камчатской ночью. С каждыми новыми показаниями расстояние между охранниками и преступниками сокращалось, пока в конце концов Дорофеев не «добежал до самой машины». Так он разглядел поджигателя в упор. Но водитель сидел за тонированными стеклами! В следующих показаниях охранников водитель опустил стекло и спросил: «Ребята, что случилось?»

По показаниям охранников были составлены фотороботы преступников. На фотороботе Петросова отсутствовала его особая примета, не заметить которую просто невозможно: большая родинка на кончике носа. Зато присутствовала обильная десятидневная щетина. Поэтому фоторобот «Петросова» из дела исчез, как исчезли и фотографии Сергея, которые делали при задержании. На них был весомый аргумент в защиту Сергея: суточная щетина. Ночью длинная, а утром короткая — ее так не подстрижешь.

А фоторобот Гвасалии настолько походил на самого Гвасалию, что, наблюдая его целый месяц чуть ли не каждый день (он возил в милицию и прокуратуру столичного адвоката), сотрудники милиции его так и не опознали.

Потом Гвасалия улетел в Грузию на годовщину смерти матери. И зная, что его «подельник» уже сидит, взял жену с грудным ребенком и вернулся на Камчатку. Он что — идиот? По мнению следователя Вознюка, «он был уверен в своей безнаказанности, поэтому не стал отсиживаться в Грузии».

Показания охранников настолько различались, что защита настаивала на проведении очной ставки. Естественно, ей в этом было отказано.

Опознать нужных следствию Петросова и Гвасалию зорким охранникам помогли. Перед опознанием им показали фотографии Сергея и Пааты. А чтобы они не дай бог не обознались, статистами при опознании Пааты были два корейца, а при опознании Сергея — два азербайджанца.

…За месяц до этого «Палладу» уже пытались поджечь. Тем же способом. Только в тот раз не в ту шахту налили. Тогда дело не возбудили. И сейчас об этом поджоге не вспомнили. Действительно, какое он имеет отношение ко второму поджогу?

Ткаченко и Ким понимали: вместо них кто-то должен сесть. Поэтому они якобы встали на защиту Пааты и Сергея и наняли им московского адвоката по фамилии Чумак. Этот Чумак жил в Петропавловске с 2003-го по 2005 год, его жена работала бухгалтером в фирме у Ткаченко. Чумак купил машину, потом другую. Купил квартиру, потом другую. Крестным его ребенка стал сам Ткаченко.

В общем, Чумак выполнил свою миссию — он ничем своим подзащитным не помог.

Говорят, по закону приговор не может быть основан на предположениях.

Суд над Паатой Гвасалией и Сергеем Петросовым длился 2,5 месяца. Были заслушаны около ста свидетелей. Когда выступали свидетели обвинения, судья Гольцов часто возмущался и упрекал прокурора Говорова, что свидетели обвинения, по сути, говорят в пользу подсудимых.

Изначально Гольцов вел процесс объективно, это отмечали все. А потом Гольцова подменили.

На суде случилась сенсация. Главный свидетель — охранник казино «Паллада» Дорофеев, на показаниях которого и строилось все обвинение, — отказался от этих своих показаний, данных на предварительном следствии. Он заявил, что дал их под давлением.

«Ваша честь, я хочу заявить, что в ходе предварительного следствия я давал ложные показания в отношении Гвасалии и Петросова. Этих людей на месте пожара в казино «Паллада» я не видел. Впервые я увидел их во время проведения опознания. Я решил рассказать правду, так как меня замучили угрызения совести. Я не хочу, чтобы невиновные люди несли наказание за то, что не совершали».

Тут же из зала выбежали люди в штатском и стали скручивать ему руки. Но судья вступился за свидетеля, и его оставили в покое. Потом, правда, против Дорофеева возбудили уголовное дело за дачу ложных показаний. Под «ложными» имелись в виду его показания в суде.

Это сенсационное признание главного свидетеля никак не повлияло на приговор.

На скамье подсудимых не было заказчиков. Прокуратура нашла выход. Она указала, что мотивом преступления было добровольное желание исполнителей выслужиться перед владельцами «Колизея». Судом было установлено, что Гвасалия пошел на преступление, «желая повысить свой авторитет перед руководством ООО «Колизей». А Петросов, в свою очередь, бескорыстно «желал оказать помощь руководителям ООО «Колизей»…»

…Когда Гольцов читал приговор, его руки дрожали, он был весь красный и мокрый и все время вытирал лоб платком. «В неустановленный следствием период времени до 11 апреля 2003 года и в неустановленном месте Гвасалия вступил с Петросовым в преступный сговор…» — читал Гольцов.

Он приговорил Паату Гвасалию к пожизненному заключению, а Сергея Петросова к 23 годам колонии строгого режима.

В это время прокурор Войтович уже распаковывал свои чемоданы в Челябинске. Он получил долгожданное повышение. И еще какое! Он стал прокурором Челябинской области — региона, где численность населения в 10 раз больше, чем на Камчатке (3,6 млн человек против 344 тысяч).

«Может, кто-то на этом карьеру теперь сделает, а мне с этим жить потом всю жизнь. Зачем мне это?» — объяснил потом свое поведение на суде свидетель Дорофеев.

После того как суд проигнорировал его заявление, Дорофеев написал председателю Верховного суда Лебедеву В.М. и генпрокурору Чайке Ю.Я.: «При первой встрече со следственно-оперативными работниками я поверхностно описал преступников, но вместе с этим заявил о том, что опознать их не смогу. Несмотря на это, данный факт в протоколе моего допроса отраженным не оказался.

Второй свидетель — Ковалев — сейчас живет в Хабаровске. Перед тем как уехать, он сильно пил, даже лечился в наркологии. Они договаривались с Дорофеевым, что на суде оба скажут правду. Ковалеву смелости не хватило.

От суда присяжных, не без подсказки адвоката Чумака, Паата и Сергей отказались. Побоялись, что камчатский народ будет относиться к ним, чужакам, с предубеждением. Зря.

Но присяжные в этом процессе были. Правда, без права голоса. Дело в том, что судья разрешил сидеть на месте присяжных потерпевшим — чтоб им лучше слышно было.

Суду виднее, решили некоторые потерпевшие, когда огласили приговор. Но не все. Многие подходили к близким осужденных со словами утешения и сочувствия. Потерпевшие жалели осужденных. Отказывались от денежных компенсаций.

А родственники двух погибших направили в Верховный суд кассацию о пересмотре дела, они уверены, что осудили не тех. Из письма Татьяны Леоновой, матери погибшей в казино 25-летней кассирши Яны, председателю Верховного суда РФ Лебедеву В.М.: «С данным приговором не согласна, поскольку каких-либо доказательств причастности Петросова и Гвасалии судом представлено не было. Я не хочу, чтобы родные и близкие невинно осужденных проклинали память моей дочери. Прошу невиновных парней отпустить на свободу». Но Верховный суд счел доводы потерпевших неубедительными.

Я встретилась в Петропавловске с Татьяной. Она сказала мне, что шла тогда в суд с надеждой и не сомневалась, что преступников поймали.

— А потом… Суд идет. Никаких доказательств. Все это понимали. Показали фоторобот Пааты — ну ничего общего. Потом выяснилось, что это вообще фоторобот одного из свидетелей. Ведь это же издевательство — по чужому фотороботу сажать человека на пожизненный срок!

Уже после суда Татьяна узнала, что дочка была обречена. Оказывается, Яна была заперта в кассе (владельцы боялись, что она убежит с деньгами).

Зарплата у Яны была 5 тысяч рублей. Жили они бедно.

— Яночка Катины ботинки иногда надевала (это внучка, ей 12 лет). Она и погибла в Катиных ботинках. В пятницу погибла. А во вторник мы как раз собирались в магазин — ботинки покупать, — Татьяна улыбается сквозь слезы.

— что произошло с тех пор, как был вынесен страшный приговор;— как Паата Гвасалия выживает в камере смертников;— отсидев 5 лет, Сергей Петросов раскрывает тайну преступления;— становятся известны имена настоящих преступников;— приговор подлежит отмене — так считает сменивший Войтовича новый прокурор.