Побеждает тот, кто заказывает

В пятницу снайпер убил главу МВД Дагестана Адильгерея Магомедтагирова. Произошло это в день свадьбы дочери друга, во дворе ресторанного комплекса «Марракеш».

Это было не первое покушение. До этого несколько раз министерский кортеж подрывали на фугасах, один раз Адильгерея Магомедтагирова пытался убить шахид-смертник.

В этот раз был выбран гарантированный способ убийства — снайперская пуля. Это не похоже на «почерк боевиков», хотя в списке врагов каждого (!) дагестанского ваххабита Адильгерей Магомедтагиров, глава МВД Дагестана с 1998 года, стоял на первом месте.

Дагестан — самый большой регион Северного Кавказа. А в последнее время стал еще и самым бурным. На протяжении многих лет из Дагестана почти каждую неделю приходят плохие новости, сформировавшие у республики имидж «родины ваххабизма». Как ни странно, во многом в этом виноват именно покойный министр Магомедтагиров, самый могущественный силовик Дагестана. И поэтому один из самых влиятельных политиков республики.

Дагестан — единственный российский регион, где ваххабизм запрещен специальным законом. Он был принят в сентябре 1999-го после августовского похода Басаева и Хаттаба в Дагестан. Этот поход принято считать вероломным нападением чеченцев на соседей. Не совсем так. Басаев и Хаттаб, пытавшиеся принести в Чечню и на Кавказ чистый ислам, на самом деле имели «благородную цель»: поддержать братьев по вере в высокогорном Дагестане. В 1998-м два гордых горных села — знаменитый «Кадарский треугольник» — фактически объявили независимость, изгнали светскую власть и стали жить по шариату.

Тем не менее Басаеву и Хаттабу не удалось сомкнуть ряды с дагестанскими «братьями». Их просто не так много оказалось в Дагестане, в котором уживаются тридцать с лишним национальностей, и до сих пор толерантны друг к другу христиане и мусульмане. И, кстати, самый большой православный храм на Кавказе — тоже здесь, в Хасавюрте.

В общем, воевать против России и строить халифат тут не захотели. И все эти годы разговоры о вероятном выходе Дагестана из России заканчивались популярной цитатой из Расула Гамзатова: «Дагестан никогда добровольно в Россию не входил. И никогда добровольно из нее не выйдет».

За проявленную в 99-м году верность России дагестанцам пришлось поплатиться. Эксклюзивный закон о борьбе с ваххабизмом, принятый на волне народного гнева против чеченских «бусурман», сыграл зловещую шутку. Вскоре «ваххабитов» в Дагестане стало даже больше, чем перед походом Басаева и Хаттаба. Через десять лет уже можно констатировать: в борьбе с ваххабизмом по-дагестански государство оказалось втянуто в жесткий внутриконфессиональный конфликт на стороне Духовного управления мусульман. То есть одни мусульмане преследовали других мусульман по причине острых теологических расхождений. При этом ряды «неправильных» мусульман зачищало республиканское МВД. А покойный министр Адильгерей Магомедтагиров был мюридом (последователем) шейха Саид-афанди Чиркейского — главного идеолога войны с ваххабизмом.

Именно исключительной набожностью министра-силовика многие дагестанцы объясняют особую жестокость и неразборчивость дагестанских милиционеров по отношению ко всем, в ком они подозревают ваххабита. Эта жестокость превратила их в мишень. За последние годы в Дагестане не произошло ни одного крупномасштабного теракта, направленного против мирного населения. Зато в Дагестане практически каждый день боевики и милиционеры убивают друг друга. А вот теперь убили и полководца этой войны.

Не удивлюсь, если «ваххабитская» версия убийства главы МВД Дагестана станет первой и единственной. Ведь все логично. Если, конечно, закрыть глаза на тот факт, что борьба с ваххабизмом давно стала на Северном Кавказе политической «зеленкой»*.

Еще при старом главе Дагестана Магомедали Магомедове, правившем республикой целую вечность, было очень точно подмечено: любой, кто попадал в списки вероятных преемников Магомедова, получал все основания опасаться за свою жизнь. Политическим убийствам особенно способствуют выборы. Дагестан как раз стоял накануне избирательной кампании главы республики, когда случились Беслан и последовавшая за этим отмена губернаторских выборов.

Выбор Путина, решавшего теперь, кому быть, а кому не быть главой Дагестана, определил Дмитрий Козак, в то время полпред по ЮФО. В 2005-м он написал президенту аналитическую справку о положении дел в Дагестане. Документ целиком в прессу не попал. Организованные утечки, однако, свидетельствовали: хоть кто-то из федеральных чиновников демонстрировал в дагестанском вопросе полную адекватность. Там было сказано все: про коррупцию, клановость, диктат криминала, масштабы теневой экономики, про острейший национальный вопрос. И, конечно, про ваххабизм. При этом ваххабизм вовсе не был на первом месте в списке проблем.

Собственно говоря, это и продемонстрировал ставленник Дмитрия Козака, нынешний глава Дагестана Муху Алиев. Свое правление Муху Гумбатович ознаменовал, по сути, идеологическим манифестом.

Обращаясь к дагестанским силовикам и шейхам, Алиев призвал не приписывать все преступления религиозным экстремистам, быть осторожнее в терминологии и «объяснить, наконец, населению, что такое ваххабизм». Чтобы в религиозном Дагестане не становился боевиком каждый, кто тщательно исполняет предписания Корана. А через министра национальных отношений Дагестана Гарона Курбанова Муху Алиев дал понять: «С теми ваххабитами, которые не хотят ни с кем воевать, а просто исповедуют свою религию, государство готово разговаривать».

Проблема, однако, в том, что до истечения полномочий Муху Алиева остался год. А расклад на Кавказе сильно изменился. Начиная с того факта, что Дмитрий Козак больше не полпред, а в регионе появился явный лидер — Рамзан Кадыров, и центр власти в ЮФО переместился из Ростова в Грозный.

Далее. До отмены выборов у Муху Алиева были не самые высокие шансы стать главой республики, так как в Дагестане есть куда более влиятельные политики. Многие из них обладают не только большими деньгами и реальной властью на местах, но также сомнительной репутацией и уголовным прошлым.

Впрочем, политиков-то много, но безусловно значимы лишь четверо.

Мэр Махачкалы Саид Амиров. По сути, хозяин столицы Дагестана и всех земель, простирающихся вокруг Махачкалы от моря до гор. Неформальный лидер республики, а также лидер по количеству совершенных на него покушений (более восьми). Получил пулевые ранения в позвоночник, передвигается на инвалидной коляске, за глаза его зовут «кровавым Рузвельтом». Все его враги мрут как мухи. Говорят, Адильгерей Магомедтагиров не значился в списке личных друзей Саида Амирова. Более того, однажды мэр Махачкалы публично обвинил главу МВД в организации заказных убийств.

Гаджи Махачев. Бывший депутат Госдумы РФ, на данный момент — полномочный представитель Дагестана при президенте РФ. В 1988-м организовал в Хасавюрте Народный фронт имени Имама Шамиля. Вооруженные отряды аварцев притесняли русское, кумыкское, ногайское и чеченское население Дагестана, по сути провоцируя межнациональную рознь. В 1992-м Махачев поддержал Джохара Дудаева, но уже в 1993-м от поддержки чеченских сепаратистов отказался. Зато получил от Москвы компанию «Дагнефть». В 1999-м отряды Махачева оказывали сопротивление Басаеву и Хаттабу. На данный момент сохраняет контроль (является председателем совета директоров) над компанией «Роснефть-Дагнефть». Активно участвовал в уголовном деле ЮКОСа. Имеет контакты с Игорем Сечиным. Большой друг Рамзана Кадырова. Награжден орденом Ахмата Кадырова, высшей наградой Чеченской Республики. В советское время неоднократно судим, впрочем, в наше время возглавляет юридическую кафедру Дагестанского государственного университета. Никогда не скрывал своих «президентских» амбиций.

Сагид Муртазалиев, олимпийский чемпион по вольной борьбе, глава Кизлярского района, «восходящая звезда» дагестанской политики. В силу молодости и определенного рода харизмы его называют «дагестанским Рамзаном». Большой друг Кадырова и Адама Делимханова. Замечен в отстаивании бизнес-интересов Сулеймана Керимова. По данным дагестанских СМИ, проходил подозреваемым по убийству начальника Махачкалинской школы милиции полковника Гаджимагомеда Гаджимагомедова. Сагид Муртазалиев о себе: «Кем только нас не называли. Глава республики (тогда Магомедали Магомедов. — Е.М.) уже написал на меня множество бумаг, что я экстремист, что я банду какую-то возглавил. Это все было, когда у нас в Кизлярском районе выборы были главы муниципального образования и глава госсовета (М. Магомедов. — Е.М.) толкал сюда своего человека, а мы не давали… Мы своего добились».

Ну и, наконец, Сайгидпаша Умаханов, бессменный мэр Хасавюрта, третьего по величине города Дагестана. Лидер так называемого Северного альянса, куда входили аварцы Умаханов, Муртазалиев, Махачев и др. «Северяне» находились в жесткой оппозиции к действующему тогда главе республики даргинцу Магомедали Магомедову. После назначения в 2006 году главой Дагестана аварца Муху Алиева «Северный альянс» умерил пыл.

Родной брат Сайгидпаши Умаханова — глава нефтеперегонной станции «Сулак», дагестанского подразделения ОАО «Черно-мортранснефть». Служба безопасности «Сулака», призванная охранять дагестанский участок магистрального нефтепровода «Баку—Новороссийск», насчитывает, по разным оценкам, от 600 до 1000 штыков.

В свое время Сайгидпашу Умаханова и Ахмат-Хаджи Кадырова связывали тесные отношения. Но когда Ахмат-Хаджи попытался поставить своего человека (чеченца) заместителем мэра Хасавюрта, Умаханов ему в этом категорически отказал. Возникли трения, переросшие после гибели Ахмат-Хаджи в довольно неприязненные отношения с Рамзаном Кадыровым.

Однако совсем недавно Кадыров пошел на сближение с Сайгидпашой Умахановым. И связано это опять-таки с предвыборной кампанией в республике. Из трех ярких лидеров «Северного альянса», всегда стремившихся к высшей власти в Дагестане, наиболее высокие шансы у Умаханова. В том числе из-за его связей в ближайшем окружении Владимира Путина. Рамзан Кадыров продолжает дело отца во всем, что связано с восстановлением додепортационной территориальной целостности Чечни. Поэтому вынужден сотрудничать с Сайгидпашой Умахановым и готов оказать ему поддержку в предвыборной кампании. Ведь в активе Рамзана Кадырова не какие-то там связи, а очень личные отношения с Владимиром Путиным. В ответ Кадыров хочет «малости»: если Умаханов становится главой Дагестана, то мэром Хасавюрта становится чеченский олимпийский чемпион по вольной борьбе Бувайсар Сайтиев.

Резюме: «Северный альянс» опять собрался в «могучую кучку» и с тяжелой «чеченской артиллерией» за спиной начал вести активную кампанию против действующего главы Дагестана Муху Алиева. Муху Гумбатовича, скорее опытного аппаратного чиновника, чем колоритного политика, называют в республике «хромой уткой». Он действительно был компромиссной фигурой в большой игре. С его помощью Кремль не то чтобы стабилизировал ситуацию в республике, но хотя бы выигрывал время для раздумий. Стиль правления Алиева — аккуратный, миролюбиво-дипломатичный и даже в чем-то демократичный. Проблема в том, что «мирные нотки» молодые агрессивные кавказские политики воспринимают как слабость.

Последние репутационные потери президента Муху Алиева очевидны. Отказавшись принять московского назначенца Владимира Радченко** в качестве главы дагестанской налоговой службы, Муху Алиев формально победил, но у Москвы осталось очень нехорошее впечатление. Конкуренты Алиева стараются преподнести этот конфликт как ущемление русских в республике, неуместное своеволие местного князька и свидетельство его коррумпированности.

Громко ныне говорят и о слабости Алиева. Его скорее словесные, чем реальные призывы начать диалог «с теми ваххабитами, которые не хотят ни с кем воевать, а просто исповедуют свою религию» позволяют конкурентам предъявить Алиеву главное обвинение: Россия якобы на грани потери Дагестана из-за разгулявшегося от безнаказанности ваххабизма.

При этом навязчиво прокидывается «чеченская» аналогия: «У Рамзана в Чечне жгут дома родственников боевиков. Поэтому в Чечне боевиков все меньше, а в Дагестане все больше и больше…»

Центром «разгулявшегося под самым носом власти ваххабизма» в этой информационной войне оппоненты Алиева сделали общественную организацию «Матери Дагестана за права человека». Беспроигрышный ход. Защищать «Матерей Дагестана» Муху Гумбатович не может. Он сам их критиковал за то, что выносят сор из избы.

Общественная организация «Матери Дагестана за права человека» родилась из стихийной голодовки. В августе 2007 года шесть женщин, чьи родственники были похищены силовыми структурами Дагестана, собрались на площади перед зданием МВД. Они исчерпали все иные средства. Никаких вестей о своих родных, кроме официальной отписки — «по поступившей из правоохранительных органов республики информации, ваш сын скрывается на базах бандгрупп в лесных массивах одного из районов Дагестана», — добиться так и не смогли.

В республике все знают, что похищениями занимаются в основном сотрудники Управления по борьбе с экстремизмом и уголовным терроризмом дагестанского МВД (шестой отдел). Все знают. Но молчат. И вот после волны похищений в мае 2007 года несколько женщин прекратили молчать.

14 дней продолжалась голодовка. Закончилась твердыми гарантиями властей выполнить все требования. Гарантии оказались не такими уж твердыми. Но кое-чего женщины все-таки добились. Во-первых, к ним потянулись люди, столкнувшиеся с произволом милиции и власти. Во-вторых, удалось наладить систему оперативного поиска похищенных. Принцип очень простой: поднимать шум, задействовать московских правозащитников, уполномоченного по правам человека Лукина…

И вот что интересно: большинство похищенных милиционерами людей, давших под пытками признательные показания о связи с подпольем, в дальнейшем были оправданы в дагестанских судах. Тогда МВД Дагестана сменило тактику.

Вот недавняя история. 44-летний Магомедшакир Магомедов 2 марта поехал оформлять регистрацию своим детям, и был похищен. Через день в новостях показали мертвого Магомедшакира, лежащего в обнимку с пулеметом Калашникова. Из новостей же родители узнали, что их сын, оказывается, уже пять лет находится в розыске, бегает по дагестанским лесам в составе НВФ***. И от (цитирую информагентство «Интерфакс»): «…милиционеры встретились с группой вооруженных лиц в ходе патрулирования, завязалась перестрелка. Боевик, опознанный как Магомедшакир Магомедов, прикрывал отход членов банды, отстреливался до последнего патрона…»

Магомедовы, конечно, пытались разобраться. Но повезло им только похоронить Магомедшакира по-человечески.

За тело Магомедшакира с родственников запросили 400 000 рублей. Просто пришел участковый и назвал сумму. Тогда родственники обратились в организацию «Матери Дагестана за права человека». Матери, в свою очередь, обратились в ФСБ и предложили организовать «контрольную закупку». Тело Магомедшакира махачкалинский морг выдал родственникам в тот же день ровно через 2 часа после разговора с ФСБ. Бесплатно.

На теле Магомедшакира были страшные раны, как будто кусками срезали мясо. Зубы просверлены дрелью, уши проколоты горячими штырями. То есть Магомедшакира похитили, пытали, убили, а потом отвезли на окраину сергокалинского леса, уложили рядом с пулеметом и позвали журналистов.

Все следы пыток были тщательно засняты родственниками на камеру в присутствии «Матерей Дагестана» и независимого эксперта с медицинским образованием, с которым договорились те же матери. На пленке отчетливо видно, что все участники съемок (кроме эксперта) держатся из последних сил, чтобы не упасть в обморок.

Вот с такими фактами эти женщины выступили в Европе, и о Дагестане заговорили в том самом «вредном» для имиджа российской власти контексте, в каком «вредны» все 104 проигранных Российской Федерацией в Страсбурге чеченских дела.

2 июня 2008 года состоялось знаменитое совещание президента Муху Алиева с силовиками, после которого дагестанским независимым СМИ запретили передавать информацию с официальных мероприятий. Хотя они всего лишь опубликовали стенограмму…

Президент Муху Алиев: «Если у этой организации («Матери Дагестана». — Е.М.)есть желание выйти на европейский уровень и выносить эти вопросы, мы должны знать. Во-первых, никакого вопроса Европа не решает, наоборот, это выступление используют против России и республики. Мы же немало сделали. Поименно восстановили всех, кто исчез до июня этого года, опубликовали их списки. И после этого фактически никакого исчезновения людей в Дагестане не было. В начале этого года были случаи, но всех их нашли. Может быть, у нее (председателя «Матерей Дагестана» Гульнары Рустамовой. — Е.М.) или других женщин остались вопросы. Поэтому нам нужно еще раз с этой женщиной встретиться и переговорить. Что ей нужно?»

Глава МВД Магомедтагиров: «Пуля в лоб!»

Но вот злая ирония судьбы. Пуля догнала самого министра. Вполне возможно, что это резонансное убийство — всего лишь очередной этап предвыборной борьбы за место главы Дагестана. Эта смерть не только компрометирует и ослабляет Муху Алиева, но и путает карты Москве. В 2006 году, когда Кремль выбирал из списка претендентов, Адильгерей Магомедтагиров тоже в нем был. В 2009-м свои позиции даже укрепил. На этот раз он шел чуть ли не вторым приемлемым для Кремля кандидатом. Первым пока остается глава Совета безопасности РД Али Магомедов, бывший начальник Хасавюртовского отдела ФСБ.

Расклад сейчас следующий. Москва может: 1) продлить полномочия Муху Алиева; 2) сделать ставку на местных силовиков; 3) выбрать из местных политиков, апеллирующих к помощи и колоссальному влиянию Рамзана Кадырова.

Что выберет Кремль? Мягкую дипломатичность бывшего первого секретаря Дагестанского обкома Муху Алиева, который оказался на поверку всего лишь «пересменщиком», не решившим ни одной серьезной проблемы. Неразумную силу людей в погонах, которые на самом деле не могут решить ни одной серьезной проблемы. Или криминальную силу национальных лидеров, которые проблемы решать могут. Но чем придется расплачиваться за эти услуги?

Есть важнейшее обстоятельство, о котором почти ничего не говорят в Москве. Муниципальная реформа на Кавказе. В России этот процесс идет более или менее спокойно, а на Кавказе это будет бомба.

Проблема в том, что реформа самоуправления требует определенности административных границ, которые на Кавказе в иных местах охраняются совсем как государственные. Благодаря товарищу Сталину. Из-за депортации одних и принудительного заселения в чужие дома других Кавказ сейчас опаснее минного поля. Застарелые национальные конфликты Москва пытается решить по принципу «как есть». Угадайте, кто против? Все! Ну а кто может что-то требовать у Москвы? Только Чечня.

Она может претендовать на Сунженский и нефтеносный Малгобекский районы Ингушетии. Чеченский парламент не так давно единогласно и в одностороннем порядке вписал эти два района в состав Чечни. Что касается дагестанской границы, то в 44-м году Чечено-Ингушская АССР потеряла Ауховский район, который отошел к Дагестану. Территорию района перекроили, теперь это в большей части Новолакский район и, по мнению чеченской элиты, Хасавюртовский. Вообще «дагестанский вопрос» в понимании Чечни — это не только «собирание исконных земель», но и прорыв к Каспию. То есть опять нефть.