Подбирайте слова!

Разговариваю с одним солидным чиновником. О чем? Ну, разумеется, о кризисе. О чем же еще?

Оказывается, и по нему шарахнуло.

— Бонусы сильно сократились, — жалуется чиновник. — Почти исчезли.

Сочувственно ему покивал. А потом задумался.

Это ведь вроде как в коммерческих банках большие бонусы выплачивали, и при нынешнем глобальном кризисе велено было их сократить. А у чиновника-то — какие такие бонусы, ежели он на госсодержании и при строго фиксированной заработной плате?

И только тут до меня дошло — все то, что раньше именовалось грубо и просто — распил, откат, а то и совсем уж откровенно — взятка, вымогательство, теперь можно назвать изысканным словом: «бонус». Совсем иначе звучит. Латынь.

«Бонусы-то сократились» — это в переводе с латыни на язык родных осин означает, что пилить бюджеты продолжают, но сами-то бюджеты стали поменьше, да и откаты стали поскромнее…

Такая у нас теперь традиция. С каждой новой напастью власть непременно обрушивает на неразумные наши головы какое-нибудь новое красивое и не очень понятное слово. Наверное, чтоб не сразу опомнились.

Когда делили собственность, всем окружающим было предложено осваивать загадочное и влекущее слово «ваучер».

Потом, когда дела стали уж совсем из рук вон, появились новые, еще более ученые и изысканные слова. Сперва — «секвестр», а потом и вовсе — «дефолт». Да мало ли какие радужные словесные пузыри надували нам в суматошные последние десятилетия…

А неразумный наш народ каждый раз на все эти ваучеры с секвестрами и дефолты с бонусами головой кивает, а сам об одном думает: пора уже сухари сушить или можно еще чуток погодить? Ведь все одно — не понос, так золотуха.

Хотя, как выясняется, совсем не все одно. Ведь и по поводу поноса с золотухой можно в новостях, в средствах массовой информации выразиться совсем иначе. Изысканно и малопонятно. Например, так: не диарея, а экссудативный диатез…

Почувствуйте разницу.

И вот теперь, когда вслед за экссудативным диатезом на нас на всех глобальный кризис обрушился, его по все той же славной традиции долго и кризисом-то не решались назвать. Все слово подбирали позаковыристей.

При этом бюджету, не дожидаясь новых мудреных терминов, пришел тот самый секвестр, которым уже однажды головы успешно всем заморочили.

Но второй раз — не решились, нашли новое позитивное слово — «оптимизация». Расходы по социальным и прочим статьям у нас теперь не сокращают, даже не секвестрируют. Их «оптимизируют».

Но кризис все не унимается. Разрастается. Одной оптимизацией срам не прикроешь. Пришлось искать что-то иное…

Сначала телесказочники невнятно замычали про «волатильность» рынка. Но тут как-то сразу не срослось. В самом слове «волатильность» было что-то вальяжное и одновременно протяжное, некая ненужная мечтательность, медлительность и томительность. А финансовые рынки посыпались резко. Нужно было найти что-то более решительное, брутальное.

Нашли. Ведущие всех каналов единодушно во всем обвинили загадочные «деривативы». Да еще деривативы эти весьма кстати оказались не нашими, а заокеанскими.

Это было сильно. К тому, что во всем виноваты те, кто за океаном, народ как раз уже попривык и сразу согласился. Но вот с самими этими деривативами произошло какое-то несварение. Особенно когда самые дотошные полезли в интернет и в статьях про деривативы обнаружили еще и свопы, свопционы, фьючерсы, хеджирование и даже такое простое русское слово, как «бэквардэйшн».

Мало того что работу из-за проклятых деривативов теряешь, так тут еще и бэквардейшн.

Пришлось сбавить обороты. И вот тут-то весьма кстати появилось новое объяснение: во всеобщем кризисе виноваты не столько деривативы, сколько упомянутые бонусы.

А бонус — он и в Африке бонус. И в Париже бонус. И вроде как и у нас. Бонус во всем виноват. Как вирус во время эпидемии.

Видите, вот и у чиновника бонус сокращается.

Беда-то какая.